Страница 70 из 75
Что оставило бы ее и Саймона наедине с Матиасом, если бы он, на самом деле, уже был в гробнице.
— Мы не можем сделать это без тебя.
Он поморщился с сожалением.
— Возможно, вам придется это сделать. Вы есть друг у друга. Герцог прекрасный волшебник. Если ты сможешь решить свои проблемы, Матиас не сможет победить вас.
— Ты веришь в это?
Над головами раздался гул.
Затем, со скрипом шестеренок, земля разверзлась, и медленно поднялась тропинка из неровной трещины в земле. "Ловушка" была механической, а не магической. Огонь не горел в передней части этого пути, чуть ниже сформированного огнем лица. Они видели только дверь.
— Докажи сейчас свое чистое сердце.
Голос был настолько громким, что вибрировал внутри нее.
— Или погибни.
Кивнув Брэму, Саймон повел ее по тропинке, выровненной разгоревшимся огнем. Брэм последовал за ними.
Когда они подошли, Фелиция увидела что-то… нет, кого-то… лежащего через дорогу, возле двери. Она ахнула от вида лужи крови.
— Вы действительно это видите? Похоже на… тело.
Саймон сразу же задвинул ее за себя.
— Тело женщины. Она мертва.
Брэм подошел ближе, но его отбросило назад пламя, опалившее его одежду. Предупреждение.
— Я не могу подойти ближе.
Земля снова загрохотала. Пещера затряслась.
Саймон выругался.
— И этот путь будет длиться долго. Мы должны идти сейчас.
Фелиция с широко открытыми от ужаса глазами последовала за Саймоном ближе к телу.
— Как она здесь оказалась? Как она умерла?
Двое мужчин повернулись друг к другу, как будто решая, сообщать ли плохие новости.
— Она потеряла душу.
— Кто бы или что бы там ни было, я собираюсь встретиться с ними достаточно скоро. Это Матиас, не так ли? Он обошел нас здесь. У него Мейсон.
— Она — острая маленькая колючка, — пошутил Брэм.
Саймон вел ее вперед.
— Да. Я могу только догадываться, как Матиас справился с этим, обойдя нас, как змея, он, без сомнения, прячется за тобой. Черт!
Он посмотрел на тело женщины.
— Он вытащил ее сердце прямо из груди.
Ужас прокатился по Фелиции. Матиас только что взял и?.. Она поморщилась.
С каким монстром они имели дело?
— Потому что она была чиста сердцем, — сказал Саймон с отвращением в голосе. — Он забрал его.
— И каким-то образом использовал его, чтобы обмануть проход, думая, что оно чистое?
Фелиция на самом деле ощущала дрожь, несмотря на ужасный огонь вокруг.
Саймон кивнул, ведя ее вперед.
— И он прошел в гробницу.
— О мой Бог. Если он сделал это с ней, что он сделал с Мейсоном?
Саймон схватился за ее плечи.
— Мы должны верить, чтобы добиться успеха. Верь, что он жив, что мы сможем пройти это испытание, что все будет хорошо.
— Что я буду открыта для твоей магии на другой стороне, если понадобится.
Он колебался, затем кивнул.
— И в это тоже.
Саймон повернулся к Брэму.
— Если мы сможем, то встретим тебя где-нибудь между этим местом и входом через несколько часов. Если я не разберусь с этим…
Фелиция устремила на него пытливый взгляд. Саймон никогда не подводил ее. Теперь он не встретился с ее взглядом.
Ужас охватил ее. Саймон был обязан выжить. Для этого она должна помочь ему, быть полностью открытой для него.
Брэм кивнул.
— Я позабочусь о ней.
Вдруг загудела земля. Путь стал узким.
Саймон схватил ее за руку.
— Мы должны идти прямо сейчас.
— Будь осторожен, — крикнула она, последний раз взглянув на Брэма.
Он ответил, но пламя подошло слишком близко, было слишком громким и поглотило слова.
Затем они бросились к двери в конце пути. Опять прозвучал металлический лязг, как будто завизжали гигантские шестеренки. У огромной темной двери Саймон нажал на щеколду и бросился в дверной проем.
Затем он остановился. Фелиция застыла рядом с ним, широко раскрыв глаза от шока.
Глава 19
В маленькой гробнице Мейсон сидел на полу, прислонившись к стене, со связанными за спиной руками и грязной коричневой тряпкой, засунутой ему в рот. Его темные глаза были полны ужаса. Нависшее над ним лицо Герцогу было хорошо известно: это был вежливый харизматичный человек с распущенными бронзовыми волосами. Его белая рубашка была в пятнах крови, а шелк цеплялся за забытое в кармане сердце.
Матиас.
— Добро пожаловать, — ухмыльнулся он и направил на них пистолет.
Герцог заслонил собой Фелицию, а затем сказал через плечо:
— Уходи. Это слишком опасно.
— Нет, — возразила она. — Мы пришли сюда спасти Мейсона. У нас больше шансов вместе.
Чертовски упрямая женщина!
— Как мило.
Матиас шагнул вперед, и запах крови, исходящий от его одежды, почти опустил Герцога на колени.
— Ты защищаешь Неприкасаемую. И ты сделал ее своей парой, как я погляжу. Ты скрыл ее отпечаток на себе. Умно.
Они спрятали отпечаток Фелиции на его подписи? Мысли Герцога понеслись вскачь. Означает ли это, что они вместе и действительно соединились больше, чем на словах? Но Брэм этого не заметил.
Потому ли это не случилось, пока Фелиция не заговорила о своей любви вслух? Если да, значило ли это, что она действительно любила его? Как он того отчаянно хотел?
Он не мог сейчас об этом думать. Без сомнения, Матиас попытается убить его. Он был не более чем потенциальной занозой для злого волшебника. Расходный материал. Самым важным вопросом для Герцога было остаться в живых достаточно долго, чтобы Мейсон и Фелиция сбежали.
Но как? Возможно, он мог использовать знание боевых искусств, которое получил от Маррока, чтобы выбить пистолет из рук Матиаса. До того, как другой волшебник нажал бы на курок? Матиас был слишком далеко. Герцог не мог оставить Мейсона и Фелицию без защиты.
Другого выхода не было. Он должен попытаться использовать магию, чтобы обеспечить свободу своей паре и брату. Если Фелиция любит его, она должна была пустить его под все свои барьеры.
Если.
Да, она казалась другой, когда рассказала ему о своих чувствах. Выражение ее лица было открытым, серьезным, но голос — неуверенным. Потом она опустила голову. Матиас понял, что ее отпечаток на нем был замаскирован… но один взгляд на напряженное лицо Фелиции сказал, что это последняя ситуация, в которой она ослабила бдительность. Герцог покачал головой от противоречивых сигналов. Он понятия не имел, чего они достигли, и у него не было времени разобраться. Ему просто нужно попробовать магию и надеяться на лучшее.
Сконцентрировавшись на узах вокруг ног Мейсона, Герцог обратил свое внимание внутрь. Он собрал энергию, закручивал ее. Та мчалась по венам, как огонь. Незадолго до того, как она вырвалась наружу, Матиас взвел курок.
Герцог мгновенно остановился. Он прикусил язык с проклятием, желая узнать, сработало ли заклинание.
— Ты пытаешься использовать магию? — спросил Матиас.
Саймон закатил глаза.
— Ты же знаешь, что это невозможно рядом с Фелицией. Отпусти моего брата. Он не имеет к этому никакого отношения.
— Представь мое удивление, когда я узнал, что он всего лишь человек. Я очень быстро понял, что он понятия не имеет, кто ты. Хранишь семейные тайны, да?
— Как будто тебе не все равно.
И что теперь? Ему нужно отвлечь Матиаса и попробовать использовать магию снова. У него была только одна возможность, так как Матиас наблюдал за ним. Что означало, что ему нужно использовать могущественную магию. Единственная магия, которая была, возможно, достаточно сильна, чтобы противостоять такой угрозе, как Матиас: уникальная магия Герцога. Эта способность проявилась во время его перехода, использовалась в качестве последней линии обороны. Если когда-либо и существовал такой случай, то сейчас.
Герцог осмотрел толстые каменные стены, низкий подвесной потолок, состоящий из сети больших каменных плит и сложной плитки. Использование его магии здесь потребует огромного количества энергии, больше, чем он когда-либо тратил за одно заклинание. Фелиция должна быть более чем открытой; она должна принять его во всех отношениях, всеми уголками своего существа, иначе они потерпят неудачу. Черт возьми, ему нужно время, чтобы привлечь внимание Фелиции, предупредить ее. Если он напугает ее попыткой использовать свою силу, и она отключится от него, они все будут мертвы.