Страница 59 из 75
Другими словами, она не узнала ничего, что гарантировало бы ее безопасность. Может, потому что такой гарантии вовсе не существовало.
— Что, если мы приведем Матиаса в гробницу, уничтожим сущность Морганны, прежде чем он сможет осуществить свой план. Возможно, тогда мы сможем найти способ уничтожить его?
Эта мысль ужаснула Саймона.
— Слишком рискованно.
— Но возможно ли это?
Герцог ничего не сказал. Он не знал ответа и не хотел поощрять ее.
— Я думаю, мы должны поговорить с Брэмом, — размышляла она.
— Мы не пойдем к гробнице, точка.
— Я не хочу продолжать убегать. У меня никогда не будет нормальной жизни, если Матиас будет угрозой.
Черт возьми. Это правда. Вопрос в том, что она теперь видела под нормальной жизнью?
Жизнь с ним или просто одной, когда она не смотрела бы через плечо на воплощение зла?
Ругаясь, Герцог поднялся и нашел свой телефон. Брэм ответил на первом гудке.
— Ты сошел с ума? — завизжал он.
— Почему бы не дать рекламу, рассказывающую Матиасу, где именно тебя найти и как сильно ты любишь Фелицию?
Герцог стиснул зубы.
— Можем ли мы оставить воспитательные разговоры на потом? У нас есть вопрос о гробнице Морганны. Что произойдет, если нам удастся проникнуть внутрь пещеры и уничтожить ее сущность? Фелиция станет практически бесполезна для Матиаса, да?
— Это вполне возможно. Матиас мог прийти за ней просто назло, но у него не было другой причины. Если сущность Морганны будет уничтожена, она исчезнет навсегда. Еще одна угроза ликвидирована.
Герцог шагнул в соседнюю комнату, подальше от Фелиции и аргумента, который, как он знал, она откинет.
— Я не могу отправить ее туда, Брэм. Мы должны найти Матиаса и убить этого ублюдка. Сейчас же!
— Разве мы не пытались? Мы даже пока не можем найти Тайнана, а часы тикают. Может, пора подумать о том, чтобы позволить ей попробовать проникнуть в гробницу.
Герцог выругался.
— Ты бы отправил Эмму туда, не зная, ожидает ли ее смерть?
— Из-за того, кто она, Фелиция должна столкнуться либо с Матиасом, либо с этой гробницей. Герцог, возможно, ты не сможешь избавить ее от обоих.
— Заткнись, черт побери.
Он зажал кнопку, отключая звонок, резко дыша, его сердце бешено билось.
Вернувшись в спальню, он обнаружил, что Фелиция снова лежит на кровати с книгой Мерлина.
— Ты не можешь защитить меня от всего. Я ценю твои усилия, но… Я ищу рекомендации, как уничтожить сущность Морганны.
Герцог вытащил фолиант из ее рук и захлопнул тот.
— Ты туда не пойдешь. Моя миссия — защитить тебя. Брэм и остальные должны позаботиться о Матиасе.
— Они не могут войти в гробницу без меня и не знают, как убить его. Будь благоразумным, Саймон. Ты не хочешь видеть меня в опасности, и я обожаю тебя за это. Но ты не можешь защитить меня от всего.
Признать этот факт было чертовски больно.
— Брэм видел тебя с Матиасом во сне.
— Я помню.
Она сглотнула.
— Может быть, этому просто суждено стать реальностью.
Он застыл над ней на кровати, их лица находились в сантиметрах друг от друга; Саймон был не в состоянии справиться с мыслью о ней в объятиях Матиаса, о боли, страдании, смерти. На него обрушилась тоска. Он так сильно хотел схватить ее, поцеловать, заняться с ней любовью.
Она прочитала намерение на его лице и отвернулась.
— Я хотела пойти спать.
Вот так просто она снова закрылась от него.
Паника захлестнула Герцога. Он хотел заставить ее посмотреть на него, заставить признать все в ее сердце. Но он был на взводе, и толкать ее сегодня было бы бессмысленно.
— Ты, должно быть, устал, — подсказала она. — Ты не спал уже два дня.
Он лег рядом и попытался обнять ее, с облегчением понимая, что она не стала сопротивляться:
— Ты позволишь мне обнять тебя? — Когда она кивнула, Герцог поцеловал ее в губы. — Спи.
Фелиция свернулась калачиком рядом. Несколько мгновений спустя она провалилась в сон. Мейсон обвился вокруг ее тела, дрожа внутри.
Фелиция была достаточно храброй, чтобы идти в гробницу и столкнуться с опасностью, но так боялась снести стены между ними. Что нужно, чтобы она имела такую же смелость, когда делилась бы своими эмоциями? Она достаточно заботилась, чтобы заняться с ним любовью, была достаточно храброй, чтобы сделать заявление об отношениях с ним перед Мейсоном. Что нужно сделать, чтобы она призналась, что любит его?
Наступило следующее утро, ветреное и серое. Саймон поднялся с Фелицией из постели и надел на нее джинсы. За ним последовал большой пуховик, прежде чем он уговорил ее надеть кроссовки.
Она нахмурилась, едва проснувшись.
— Еще нет семи. Куда мы?
Он сунул ей в руки чашку чая.
— Ты доверяешь мне, чтобы пойти со мной?
Он был скрытным, немного нервным. Но он никогда не навредит ей. Как она могла отказаться?
— Хорошо. Даже не намекнешь?
Герцог с мрачным выражением лица взял ее за руку и вывел из комнаты.
Перед отелем ожидала толпа репортеров, слоняющихся у входа и рванувших в бой, как только они появились.
— Харстгров изнасиловал тебя? — крикнул один.
— Ты солгала о похищении, чтобы освободить его?
— У тебя Стокгольмский синдром?
Боже, она чертовски устала от их вопросов.
— Без комментариев.
Она рванулась с места, Саймон держал ее за руку и бежал с ней. Они бросились в ожидающий лимузин, и Фелиция ждала его указаний водителю, но он ничего не сказал, когда машина отъехала.
— Что ты хочешь этим сказать? — потребовала она.
Он сглотнул.
— Ты увидишь. Тогда и поговорим.
Через несколько минут они проехали серию знакомых дорог. Здания поредели.
Появились кованые ворота, поношенные веками, но крепкие; она с ужасом узнала кладбище, где похоронена вся ее семья.
Фелиция напряглась.
— Почему мы здесь?
— Когда ты в последний раз навещала свою сестру?
В день ее похорон. Она регулярно организовывала цветы на могиле Дейдры, но не нашла в себе силы принести их сама.
— Какое это имеет отношение к делу? Отвези меня обратно в отель!
— Когда?
— Я не собираюсь выходить на улицу. Матиас может…
— Брэм и Айс встречают нас для защиты. Матиас к тебе не подойдет.
— Холодно, — выпалила она.
— Я буду держать тебя в тепле. Но это не твое настоящее возражение.
— Почему ты это делаешь? — закричала она, когда он открыл дверь машины и потянул ее за руку.
— Не надо… пожалуйста.
Он стиснул челюсти.
— Это идет против всего внутри меня — заставлять тебя делать что-нибудь, но я хочу помочь. Тебе нужно взглянуть в лицо своим страхам. Дейдра умерла, и ты позволила части себя умереть вместе с ней. Или это случилось еще до этого?
Страх поразил ее до глубины души. Фелиция уперлась пятками, увидев Брэма, стоящего в ста метрах слева от нее. Айс застыл, как статуя, на равном расстоянии от нее справа. Даже если она сбежит, они поймают ее. Или, если бы он застыл рядом, Матиас бы это сделал.
— Это твой способ сделать меня уязвимой, разорвать на куски? Я-я не буду. Господи, не заставляй меня.
— Да, я хочу, чтобы ты открылась мне, полюбила. Но ты думаешь, я причиню тебе боль добровольно, чтобы добиться своего?
Нет, но сказать это — все равно, что дать ему разрешение разгадать ее прошлое и сунуть его ей в лицо.
— Мне жаль, что ты так думаешь.
Он стиснул челюсти, глаза подозрительно блестели.
— Я люблю тебя и чертовски хочу, чтобы ты поверила мне и себе, и поверила, что я делаю это для тебя, чтобы ты могла обрести покой. И в конце концов могла чувствовать себя достаточно свободной, чтобы любить.
Она схватила Саймона, умоляюще глядя.
— Пожалуйста. Если я увижу ее могилу сейчас, это будет, как если бы она умерла снова. Я не могу с этим смириться.
— Ты приняла ее смерть? Я не уверен, что ты прошла мимо гнева… на Алексея, на своих родителей. Ты злишься на нее? Я думаю, что злишься, и ты использовала свой гнев, чтобы закрыться в себе.