Страница 53 из 75
Фелиция проводила время с Саймоном, пораженная тем, как ей импонировало его целеустремленное внимание, и тем, как ей нравилась мысль о том, что женщины во всем мире скоро узнают, что Саймон испытывает к ней чувства. Да, все это было частью большого плана, чтобы сохранить ее в безопасности, и она обычно ненавидела фотографии, но он сохранял ее чувство расслабленности и безопасности.
— Твои губы снова восхитительно опухли. И у тебя на щеках следы от щетины.
Это вернуло ее к реальности.
— Ты очень испорченный, рекламируешь всем, что мы…
— Влюбленная пара, да. Это шокирует, я понимаю. — Он прижался к ее шее и прошептал: — Эта реакция на твоем лице… такая совершенная и искренняя.
Как по сигналу, камера щелкнула несколько раз. Саймон подлил масла в огонь, задев ее грудь под простыней. Никто не мог этого увидеть, но она ахнула от его поцелуя, загипнотизированная его прикосновением. Румянец подкрался к ее лицу.
— Ах, ты выглядишь великолепно порозовевшей, — прошептал он ей одной.
Фелиция сделала глубокий вдох, стараясь не терять рассудка.
— Где будут эти фотографии?
— На сайте "Призрачных миров" в течение сорока восьми часов. Они создадут огромный шум, и все будут пытаться проверить их подлинность. Через два дня после того, как мы признаем наши отношения, Холли и газета сколотят состояние, продавая их всем подряд. У нас будет еще одна огромная толпа вокруг, и ты будешь в безопасности немного дольше.
Правда, безопасность была важнее, чем любое смущение, которое она могла почувствовать, или любое желание, которое ей, возможно, пришлось бы поставить на него. Но…
— Все будут думать, что я твоя… любовница.
Он немедленно покачал головой.
— Скоро все будут знать другое. У меня есть план.
— Объявление о нашей помолвке сокрушит Мейсона.
Улыбка Саймона поникла.
— Я знаю. Я не хочу причинять ему боль, но и не могу рисковать тобой.
Через несколько минут Холли и осветитель ушли. Кейден задержался.
— Я разговаривал с Брэмом. Братья Судного дня будут следить за вами так близко, как осмелятся, пока вы будете в Лондоне.
— Первые часы твои?
— Ронана и мои, да. Как только я выберу фотографии.
— Есть новости о Тайнане? Слышно что-нибудь от Шока?
Сожаление отяготило взгляд синих глаз другого волшебника.
— Ничего.
Беспокойство скользнуло по животу Фелиции. Тайнан был с Матиасом почти двадцать четыре часа. Это не может быть хорошей новостью.
— Держи меня в курсе, — попросил Саймон.
— Убедись, что фотографии выглядят так, как будто вы шпионили за нами без нашего ведома, и подходят для большинства аудитории. Вызывающие, а не непристойные. Ласковые, но не похотливые.
Когда волшебники пожали друг другу руки, Кейден ушел. Она снова была наедине с Саймоном.
— По поводу фотографий…
Ее голос дрогнул.
— Я не хочу быть Фомой неверующим, и ты так много сделал…
— Пожалуйста, поверь мне. Я знаю, что это тяжело для тебя. Другие подвели тебя. Правда?
Что она могла такое сказать? До сих пор он поддерживал ее жизнь, и делал ее саму удивительно счастливее, чем она была месяцами, годами… может, и никогда. Возможно, она должна доверять ему. Какие у нее были альтернативы?
— Нет. Это просто… это не так просто для меня.
Выражение его лица смягчилось.
— Ты привыкла отдавать приказы. Мейсон всегда тебе позволял. Твои родители бросили тебя на произвол судьбы. Только Дейдра вытащила тебя из зоны комфорта. Тебе это не понравилось, но бьюсь об заклад, ты поняла, что тебе это нужно. И ей.
Это стало сюрпризом для Фелиции. Саймон прав. Как он понял это так быстро?
Она прикусила губу, чтобы подавить слезы.
— Хватит выпытывать.
Он ласково и нежно провел рукой по ее спутанным волосам.
— Солнышко, я не пытаюсь вмешиваться. Я просто пытаюсь помочь.
Страх последовал за ней, когда она поняла, что с каждым мгновением он становился все ближе и ближе в поисках постоянного места в ее сердце.
— Если хочешь помочь, дай мне время и пространство.
Он отрицательно покачал головой.
— Слишком опасно. Кроме того, все, что ты будешь делать со временем и пространством, это укреплять свою оборону. Уверен, Мейсон наконец-то это понял. Тебе нужно увидеть нас и любовь, от которой ты прячешься. Тебе нужно совершить прыжок веры и поверить.
Боже, он противостоял ей снова и снова. Толкая и толкая, и был чертовски прав. Умом она понимала, что он сделает все, чтобы защитить ее. Она знала, что каждое его слово о спаривании было правдой. Он не мог бросить ее, не мог заниматься любовью ни с кем другим, не мог разлюбить. Она знала это. Она также подозревала, что вот-вот влюбится в него… но не знала, как заставить сердце доверять.
Она прошептала:
— Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я продолжаю ждать подвоха.
— Единственная загвоздка в том, что мне тоже нужна твоя любовь.
Раздался еще один стук в дверь, и он поцеловал ее в нос.
— Я также люблю пунктуальность, но должен был перенести эту встречу на попозже. Войдите…
Встреча?
Саймон встал, шагая голым по сумеречной комнате. Фелиция моргнула, ее взгляд был прикован к его невероятной заднице. Она знала, что этот человек прекрасен, но каждый сантиметр его тела поражал ее. Широкие, но изящные плечи сужались, плавно переходя к узкой талии и бедрам. Твердые ягодицы и бедра, выпуклые икры… Ммм. Она никогда не любила пялиться на мужчин, но на Саймона было невозможно не смотреть.
Он исчез в ванной и появился, одетый в один из толстых халатов отеля. Он швырнул другим в нее.
— Теперь ты захочешь принять душ. Когда выйдешь, я буду ждать тебя, чтобы перекусить, а потом еще предстоит сделать кое-что.
Прежде чем она успела спросить, его шаги по деревянным полам затихли, наконец, достигнув двери. Кто-то вошел; из звуков, можно было услышать хриплый голос женщины и тяжелые шаги мужчины. Вскоре оба направились к ней в комнату.
Фелиция вылезла из кровати и нырнула в ванную. Она с облегчением закрыла за собой дверь, затем повернула кран. Женщина, которая приветствовала ее в зеркале, была незнакомкой.
Чувственная. Взъерошенные волосы, опухший рот. Красные щеки. Совершенно сытая. Удовлетворение на ее расслабленном лице можно было безошибочно угадать.
И вся Англия увидит это, как только фотографии станут достоянием публики.
Она закрыла глаза, смущаясь от счастья. Она хотела быть в безопасности, но боялась открыться всем. Открылась Саймону. А через несколько дней он увидел ее насквозь, до самой души.
Это чертовски напугало ее.
Голоса, доносившиеся с другой стороны двери, вывели Фелицию из ступора, и она встала под душ. Когда горячие струи оживили ее, она попыталась взглянуть на события последних нескольких дней.
На самом деле было много невозможного. Признание Мейсона, ее похищение Саймоном, откровения магического мира, преследование Матиаса… все это было ошеломляющим, но не было чем-то, с чем она не могла справиться. Тем не менее, ее спаривание с Саймоном, его собственничество, его настойчивые уверения в том, что он любит ее, поглотили ее. Она никогда не хотела никому отдавать свое сердце. Медленно, но верно он вырывал из ее груди холод и заполнял темное пространство нежностью, заботой, теплом.
Когда она ополоснула волосы, у нее в животе появилась острая боль. Как она может поверить в то, что он всегда будет любить ее, и она будет счастлива вечно? И если она не поймет, как остановить рост своих чувств к Саймону, его уход ранит больше, чем что-либо когда-либо.
Часть ее хотела доверять ему, жаждала отдать ему каждую частичку себя так, как он, казалось, поделился с ней самим собой. Но даже если и так, будет ли этого достаточно? Она была слишком повреждена, чтобы дать ему то, чего он хочет и заслуживает? Поймет ли он, что что-то в ней постоянно ломается, и решит разорвать их узы?
Наконец она была чистой, и не имея никаких других причин оставаться, Фелиция натянула халат и открыла дверь ванной. Снаружи на столе появился поднос с фруктами, супом и горячим бутербродом, все лежало на богато украшенном фарфоре, вместе с водой и чаем в соответствующей чашке с блюдцем. Пожилая женщина, одетая в черное с ног до головы, ходила вдоль окон, ее волосы с проседью лежали идеально. В одной руке она держала кисточку. Другая была сжата в кулак.