Страница 43 из 75
Возбужденный, он задал безумный ритм, стремительный, ослепляющий, когда захватил ее рот своим. Да! Он попробовал эту уникальное сочетание элементов, специй и чего-то ее личного, что кричало о том, что она была сделана для него, как он был сделан для нее.
Фелиция открывалась ему, ее кожа краснела от каждого толчка. Ее глаза выглядели такими голубыми, влажными от мольбы, что она чуть не расплакалась. Герцог прочитал ее потребность так ясно, как будто она говорила, потому что он был внутри нее во всех отношениях, соединяя больше, чем их тела, даже больше, чем их сердца. Они были одним желанием, одной душой. Его грудная клетка сжалась. Он не мог представить, что когда-нибудь захочет кого-то еще.
Обхватив ее лицо руками, он опустил свой рот на ее, глубоко завладевая поцелуем, как это сделал своим телом. Она отчаянно сжимала пальцы вокруг его запястий, голубые глаза были шальными, руки — цепляющимися. Ее экстаз был близок. Как и его. Он напрягся, замедлился, надеясь предотвратить неизбежное. Он не хотел от нее отказываться. Никогда.
Фелиция углубила их поцелуй, царапая его плечи. Он шипел от удовольствия. Затем, к его шоку, она подтолкнула его на колени… и продолжала призывать обратно.
Развернув ноги, он лег на диван. Фелиция перелезла через него, решительность и страсть появились в ее сосредоточенных и горящих глазах. Она перебралась на него, затем взяла его длину в себя, глубоко, глубоко, глубоко, устанавливая темп, который заставил его ахнуть, и сдержаться было почти невозможно.
— Фелиция, я… Черт. Подожди. Черт возьми!
Судорожно она покачала головой, ногти впились в его плечи, а бедра снова и снова обрушивались на него.
— Нет. Пожалуйста…
Когда она опадала на него, эротично потираясь, осыпая поцелуями его шею, огонь лизал его кожу.
Он не мог продержаться дольше.
Затем она захныкала, и ее киска запульсировала вокруг него.
— Саймон!
Услышав свое имя на ее губах, он снова взлетел в самое блестящее удовольствие, лишившее его контроля.
Экстаз. Он взорвался, разбив воспоминания о любом другом удовольствии, о любой другой женщине, оставив только Фелицию.
Медленно его дыхание вернулось в норму. Сердце перестало стучать. Женщина в его руках размякла на его груди с вздохом удовлетворения. Никто не двигался.
— Солнышко, — прошептал он ей на ухо.
— Я мертва, — прохрипела она, ее голос звенел от усталости.
Он улыбнулся.
— Как мне оживить тебя?
Мысль о том, чтобы уложить ее в роскошную кровать, чувствовать ее полную готовность и доверие, зная, что у него есть ее любовь, заставила его снова стать твердым.
Поднявшись, он толкнулся медленно и глубоко.
Ее испуганный взгляд взлетел на него.
— Уже? Нам, простым смертным нужно время, чтобы восстановиться. Ты так не думаешь?
— Поскольку мы генерируем энергию из секса, волшебники в значительной степени готовы в каждый момент каждого дня.
Он снова толкнулся в нее.
Когда он накрыл ее рот, чтобы пройтись теплым поцелуем по красным губкам, телефон в кармане брюк начал громко вибрировать.
— Чертовски не подходящее время…
Если это Брэм, то это должен быть вопрос жизни и смерти.
Наклонившись над одеждой, он проверил карманы, пока не нашел мобильный. Он повозился с ним, и тот приземлился на грудь, показывая дисплей.
Фелиция захлопала ресницами и замерла.
Герцог схватил мобильник и посмотрел на освещенный дисплей. Мейсон. Черт!
Чертовски не вовремя. Он заставил замолчать маленькое устройство и бросил его на пол, даже когда она начала отдаляться.
— Фелиция, нет.
Она уперлась ему в грудь, но Герцог схватил ее за бедра, удерживая на месте.
Чувство вины и неуверенности появилось у нее на лице. Черт, если бы она не отступала обратно в свою раковину.
Она отрицательно покачала головой.
— Это не правильно. Это не реально.
— Черт возьми, это не так, — вскрикнул он. — Мы были настолько близки, насколько это возможно, и не только физически. Ты не можешь этого отрицать.
Ее лицо перестало что-либо выражать.
— Попытайся понять. Ты говоришь, что я твоя магическая пара. Но я все еще невеста твоего брата, и он ждет жену. Я не знаю, куда это меня приведет.
Мысли Герцога понеслись. Женщины, ведьмы и другие не испытывали инстинкта спаривания волшебника. Как он мог убедить ее, что им суждено быть вместе?
— Ты планировала выйти замуж за Мейсона ради детей. Я дам их тебе. Столько, сколько захочешь.
Она отрицательно покачала головой.
— Я так же искала себе компаньона. Друга. Но это, ты… это больше, чем я могу принять.
— Что это значит? Если ты хотела детей, то знала, что у тебя также будет любовник. Ты ожидала провести всю свою замужнюю жизнь, не чувствуя ничего кроме дружбы?
Она ничего не сказала. Но ее лицо говорило о многом. Да, она намеревалась выйти замуж за друга Мейсона, завести потомство, но никогда не расширять границы их отношений.
Герцог не согласится на это.
— Этот разговор бессмысленнен.
Она отстранилась от него и стала шарить по своей одежде.
Герцог отпустил ее…пока что. Хотя он действительно хотел снова заняться с ней любовью, разговор был важнее секса. Если он поработает над ее проблемой, то ее беспокойство не помешает им снова заниматься любовью.
— Как же так? — он потянулся за джинсами и надел их.
— Мы скрепили узы. Это все, что требовалось, верно? Надеюсь, твоя подпись изменилась, и нам не придется…
— Снова заняться сексом? Вот где ты ошибаешься, солнышко. Обещаю тебе, это был первый раз из многих.
Ее руки сжались в кулаки, а красные губы — в линию.
— Это не то, на что я согласилась. Наше спаривание временно, чтобы оградить меня от Матиаса. Я сказала слова, с которыми не согласна, и сделала это.
Она указала на диван, борясь со слезами.
— Большего быть не должно.
Она сдержала рыдания, стиснув челюсти. Черт, он не мог видеть, как ей больно. Очевидно, их занятия любовью дошли до нее, напугали. Он мог напомнить, что ей это тоже нравилось, но это привело бы к обратному эффекту. Герцог знал, что влияет на ее эмоции. Он должен действовать осторожно, пока не заслужит ее полного доверия.
— Но есть, даже если моя подпись изменилась. Те слова, которые ничего не значили для тебя, значили все для меня. Ты для меня единственная. Я люблю тебя.
Фелиция ахнула. Она знала, что он не врет.
Держа руки у груди, она отпрянула с ужасом на лице.
— Как такое возможно? Ты знаешь меня всего два дня.
— Я подозревал, когда впервые увидел тебя на расстоянии, несколько месяцев назад, что влюблюсь в тебя. Я знал это наверняка, когда целовал тебя. Теперь я еще более уверен.
Она отступила еще на шаг, повернулась к нему спиной, влезая в оставшуюся одежду.
— Любовь это… заблуждение. Это то, что мужчины вроде тебя говорят таким женщинам, как мы, когда хотят секса. Потом ты скажешь, что разлюбил меня, когда тебе станет скучно.
Герцог захотел ударить кого-нибудь по лицу, и он это сделает, как только поймет, кто из людей заслуживает этого.
— Кто, черт возьми, разбил тебе сердце? Я знаю, что это не Мейсон. Ты выбрала его, потому что он безопасен.
Фелиция схватила лифчик и туфли, бросила на него взгляд, полный боли, и направилась к двери.
— Я бы никогда никому не дала такого шанса.
Ее ответ ошеломил его до глубины души. Он должен отступить, подумать, позволить ей сделать то же самое. Он уже сказал слишком много. Но он не мог просто отпустить ее.
Прежде чем она успела убежать, он схватил ее за руку.
— Я не собираюсь отказываться от тебя, солнышко.
Она вырвалась из его объятий.
— Ты откажешься. Такова человеческая природа.
— Я не человек.
Это напоминание отразилось на ее лице, когда настоящий взрыв сотряс стены и двери вокруг них. Возражение умерло на ее языке. Крики, раздавшиеся неподалеку, послали холодок по его спине.
Саймон схватил Фелицию за руку.