Страница 32 из 75
— Посмотри на меня, солнышко. Все хорошо. Ты почти добралась до цели. Скажи мне эти слова.
Фелиция сглотнула. К его удивлению, ее рука прокралась по его, вцепившись в бицепс, ища поддержки. Пульс стучал на ее нежной шее. Ее мускусный запах гардении витал между ними, почти сводя его с ума.
Густые ресницы трепетали над ее яркими голубыми глазами, когда она уставилась на него напряженным взглядом.
— С этого момента…
Когда она снова замолчала, его живот сжался, ее пальцы впились в его руку. Он наклонился еще ближе, пока его рот не завис над ее губами. Воспоминания о мгновении, когда он поцеловал ее накануне, пронзили голову Герцога. Мягкие, пухлые губы. Ее вкус… такой увлекательный. Сладкий с намеком на грех. Все ее тело дрожало под ним.
Герцог убрал палец с ее подбородка, провел им по челюсти, зафиксировав руку у нее на затылке. Подтягивая ближе.
— С этого момента… — подсказал он.
Ее дыхание участилось. Ее грудь коснулась его груди со следующим вздохом. Она снова вздохнула и попыталась отступить. Выжженный до пальцев ног, Герцог не дал ей ни сантиметра пространства.
— С этого момента для меня нет другого, кроме тебя.
Она посмотрела на него неприкрытыми голубыми глазами, наполненными слезами. То, что она волновалась, было ударом в его грудь. Фелиция почувствовала смысл Зова.
Потому что он что-то значил для нее? Или потому, что боялась предать Мейсона?
Герцог стиснул зубы. Все. Слова были произнесены. Победа пронеслась через него. Каждый инстинкт, которым он обладал, побуждал его использовать эту возможность, чтобы найти способ удержать ее навсегда. Холодная логика напомнила, почему он не мог.
Затем Фелиция повернула голову, отстранилась и бросилась на другую сторону маленькой комнаты.
Герцог знал, что не должен прикасаться к ней. Знал это, но… он все равно протянул руку, чтобы схватить ее и потянуть к своему телу, где она не могла пропустить его тяжелое дыхание или ноющую эрекцию. Ее глаза расширились. Он почуял слабый след ее возбуждения.
Черт.
Невозможно сопротивляться желанию попробовать Фелицию снова. Все внутри него кричало, чтобы он взял ее неповторимый вкус, тот, который бы заклеймил ее как его, каким бы то ни было образом.
Подтвердил свое знание, начав с ее сладкого ротика.
Он наклонился ближе к Фелиции. Затаив дыхание, Герцог почувствовал тепло ее губ под своими. Еще немного и…
— Нет, — прошептала она.
Черт! Все человеческие невесты целовали своих женихов у алтаря. Это обычай был в голове Фелиции. Тот факт, что она отказала ему даже в простом прикосновении губ, сказал, что девушка не считает его своим мужем. Боль пронзила Герцога насквозь.
— Я твоя первая замена?
Ведьма вернула внимание Герцога к настоящему.
В некотором смысле. В прошлом он занимался сексом со многими. Это происходило легко, быстро; они всегда понимали потребности волшебника и никогда не просили больше, чем это был быстрый обмен энергией.
Однако сейчас это был первый раз, когда он использовал кого-то вместо пары. Он знал, что обмен будет другим. Поскольку он был спарен, он больше не мог иметь половой акт с другой женщиной. Но понятия не имел, чего ожидать.
— Да.
Это ошеломило ее.
— Как давно вы соединились?
Герцог взглянул на часы, благодарный за что-то новое, кроме мучительных воспоминаний.
— Меньше часа.
— О. Тогда ладно.
Тем не менее, он услышал замешательство в ее голосе, поскольку она задавалась вопросом, почему он был здесь так скоро после того, как сделал выбор всей жизни.
— Это действительно необычно. Новые пары обычно настолько зациклены, что…
— Моя пара… больна.
Он ухватился за первое оправдание, которое взбрело ему в голову.
Его слова мгновенно стерли вопрос из ее карих глаз и объяснили любую аномалию в его подписи. Он также замел следы, если Матиас когда-либо допросит эту ведьму.
— Ой.
Жалость окрасила выражение ее лица.
— Мне жаль.
Если бы она только знала, насколько безнадежной была его ситуация. Больной человек может поправиться. Его же пара была влюблена в его брата? Он обречен.
Сострадание скользнуло по прекрасному овалу лица ведьмы.
— Тогда вернемся к моему первоначальному вопросу, одетым или голым?
— Одетым, пожалуйста.
Безусловно.
Она пожала плечами.
— Мы попробуем так. Это не всегда срабатывает…
— Почему?
Служила ли одежда барьером для обмена энергией?
Замена криво улыбнулась ему.
— Волшебники по-прежнему являются представителями мужского пола, которые предпочитают визуальную стимуляцию.
Вспоминая, что Фелиция принадлежала ему и как близко он подошел к тому, чтобы попробовать ее снова…
— Возбуждение не будет проблемой.
— Если передумаешь, дай знать.
Она колебалась, затем протянула руку.
— Мы начали несколько не так. Извини. Я…
— Я не хочу знать, если ты не возражаешь. Ничего личного.
Она опустила руку с понимающей улыбкой.
— Конечно.
Герцог стиснул зубы. Какого черта он пришел сюда, в магический эквивалент борделя? Конечно, магический мир больше смотрел на замен скорее как на практикующих врачей, чем как на проституток, которые всегда смущали его человеческую натуру. Они обеспечивали питание и необходимый уход. Он не мог с этим поспорить. Но оказание медицинской помощи было полностью сексуальным.
— Теперь, когда ты спарился, знаешь, что будет дальше?
Должно быть, он выглядит таким потерянным, каким себя чувствовал.
— Не… совсем.
Как можно выкачать сексуальную энергию из женщины, к которой он не мог и не хотел прикасаться?
— Обычно мы лежим на кровати рядом друг с другом. В данном случае, одетыми. Идея заключается в обмене энергией, как и раньше, но без телесного контакта.
— Да.
Ясно. Но как?
Должно быть, она почувствовала его замешательство.
— Ты добиваешься удовольствия своим путем, а я своим.
Его путем…
— Я должен мастурбировать?
Ее рот хмуро сжался от его выбора слова.
— Самоудовлетворяться. Я делаю то же самое. Наша цель — достичь пика в унисон.
Лежать рядом с совершенно незнакомым человеком, когда он хотел только Фелицию, и чувствовать ее сладкое тело под ним, ловить ее стоны поцелуем? Может быть, возбуждение будет проблемой в конце концов.
Но у него было только два варианта: вернуться к Фелиции и затащить ее в постель или остаться здесь с безымянной заменой.
Герцог обещал не трогать Фелицию, но тут же нарушил свое обещание. Если бы она не остановила поцелуй, он все еще был бы у ее рта, пожирая, пока не поглотил бы остальную часть ее тела.
Выбора нет. Он должен остаться здесь.
Выругавшись, он подошел к дальней стороне кровати и сел неподвижно. Вздохнул. Герцог снял обувь, затем заставил себя лечь на спину, положив голову на пуховую подушку.
Боже, он бы все отдал, чтобы не быть здесь. Чувствовал ли Брэм гнев и отвращение каждый раз, когда ему приходилось генерировать энергию без своей таинственной Эммы?
Замена сидела на противоположной стороне кровати и смотрела на него.
— Ты можешь устроиться поудобнее, если хочешь.
Другими словами, раздеться.
— Я в порядке.
Она стащила с себя блузку и потянулась к крючкам сзади лифчика.
Он отвернулся.
— Это необходимо?
Она остановилась.
— Ты не хочешь здесь находиться, я понимаю. Ты можешь оставаться одетым, но я должна достичь определенного уровня комфорта, чтобы сделать свою работу должным образом. Мы можем выключить свет, если хочешь.
— Пожалуйста.
После щелчка в комнате потемнело, и Герцог почувствовал, как кровать прогнулась, когда ведьма опустилась рядом с ним, так близко, что он почувствовал тепло тела и запах кожи, что-то вроде накрахмаленного хлопка, лета и травы. Не неприятно.
Только не тот аромат, которого он жаждал.
— Как ее зовут? — тихо спросила замена.
— Фелиция.
Он услышал благоговение в своем голосе, и его желудок сделал кульбит. Он так хотел к ней.