Страница 30 из 75
Герцог схватил Лукана за руку, проследовал из комнаты, вниз по коридору и вышел в холодную ночь.
Выйдя на январский ветер, Лукан дернул руку из рук Герцога.
— Что, черт возьми, с тобой происходит?
Гнев сотряс его тело, и Герцог повернулся к Лукану, пытаясь заставить замолчать из-за своего подлинного замешательства.
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? Она принадлежит моему брату. Я хочу ее, и она это знает. Мейсон знает это. Моя семья откажется от меня.
— Ты знаешь, что поставлено на карту. — Голубые глаза Лукана вспыхнули. — Мне не нужно тебе ничего объяснять.
Дерьмо. Брэм и Лукан правы. Фелиции нужна пара. Несколько слов, и он мог защитить ее, Братьев Судного дня и магический мир. Он мог воззвать к ней и решить многие проблемы. Спасти много жизней. Остальное не имело значения.
Он провел рукой по лицу.
— Я знаю.
— Так что же на самом деле тебя останавливает?
Герцог вздохнул.
— Фелиция должна быть моей, но как только опасность пройдет, она разорвет нашу связь. Потому что она женщина, она быстро оправится и уйдет. Вернется к Мейсону. Ты знаешь, каково это.
Ранее спаривавшиеся женщины забывали о своих предыдущих партнерах, когда связь была разорвана, поэтому они часто искали защиты у других. То, как Анка перешла к Шоку, было ярким примером. Представление Мейсона и Фелиции вместе закручивалось глубоко в груди Герцога, пока не стало болью, которую он едва мог вынести. Жадная часть его хотела спариться с ней, а затем проводить каждую свободную минуту, ухаживая, пока у нее не исчезло бы желание уйти.
— И ты боишься, что Фелиция вырвет твое сердце, — тихо закончил Лукан. — Оставит опустошенным и безумным, как и меня когда-то. Я бы не пожелал такого ни одному волшебнику.
После того, как Фелиция уйдет от него, Герцог знал, что он перенесет тоску, возможно, спуск в безумие и получит зияющую дыру в сердце, исцеление которой может занять годы, если это когда-либо вообще произойдет.
Всего несколько недель назад Лукан был прикован к кровати, как сумасшедший, брыкаясь и зовя свою бывшую пару. Он был настолько безумен, что не мог взять энергию для облегчения с другой женщиной, и чуть не умер. Если бы не упорство Сабэль и исцеляющее заклинание Анки, он мог умереть.
— Если я спарюсь с Фелицией, а она меня бросит, у меня ничего не будет. Ни семьи, ни пары, ни рассудка. Ничего, кроме войны, мести и ненависти.
— Не могу сказать, что быть оторванным от пары легко. Но я все равно не жалею и секунды времени, проведенного с Анкой. Десять минут с твоей парой все равно лучше, чем целая жизнь без нее. Кроме того, если ты не спаришься с Фелицией, что с ней будет? Брэму снился сон о ней в лапах Матиаса.
Герцог закрыл глаза. Лукан говорил правду. Он должен сделать все необходимое, чтобы предотвратить это. Лучше отдать ее Мейсону, чем Матиасу.
Даже если это означало отказ от его семьи, его здравомыслия. Его сердца.
— Ты прав, — сказал он другому волшебнику. — Продолжайте без меня.
Кивнув, Лукан пожал плечами, глубже увязая в пальто. Герцог бросился обратно в пещеру.
Боже, это сумасшествие. И странным образом он был рад этому решению. Если все пройдет хорошо, Фелиция станет его парой сегодня. Это было временное утешение, и он обманывал себя, купаясь в нем. Но у него не было ничего другого.
Возвращаясь обратно, он перебирался из комнаты в комнату, пока не нашел Сабэль.
— Где она?
Сабэль мгновенно поняла.
— Следуй за мной.
Они спустились по лестнице и узким коридорам, пока она наконец не остановилась у закрытой двери.
— Сюда. Успокой Фелицию. Она боится.
— Быть здесь?
Красивая ведьма покачала головой.
— Быть с тобой.
Герцог резко вздохнул. Это подходило. Быть с ней чертовски его напугало.
Он не сомневался, что если возьмет ее хоть раз, то станет зависимым. Он будет принадлежать ей всю жизнь. Того факта, что Шок прочитал ее мысли, достаточно, чтобы понять, что Фелиция тоже его хотела…
Герцогу не потребовалось больше топлива для своего огня.
— Я сделаю все возможное.
Сабэль послала ему печальную улыбку.
— Я слышала, что ты очень убедителен с женщинами. Используй это.
Герцог сглотнул. Видение его типа убеждения проигрывалось в его голове: Фелиция голая на кровати, его пальцы сжимают ее запястья над головой, держа под собой, когда он погружался глубоко, глубже.
Нет, он не мог использовать такие методы с Фелицией. Она может станет его парой, но в глубине души она принадлежала Мейсону. Он должен был помнить об этом и держать свои чертовы руки подальше от нее.
Тем не менее, жар охватил его, когда он думал о ней, находящейся по другую сторону двери, в одиночестве. Ожидающей.
Айс позвал Сабэль. Настойчиво. Требование пары. Она повернулась и побежала, оставив Герцога один на один с Фелицией. Сжав кулак, он постучал так мягко, как только мог.
— Кто там?
— Саймон. Могу я войти?
Длинная пауза. Наконец она открыла щелку в двери. Голубые, как Карибское море, глаза смотрели в ответ. Светлые локоны обвивались вокруг ее плеч и струились по сладким холмикам ее груди, покрытой хлопком. Герцог все еще мог ощущать ее сладкий вкус на языке. И он жаждал большего. Потребность подогревала его изнутри, и он задавался вопросом, как найдет в себе силы оставить ее нетронутой, позволить ей уйти. Так или иначе, ему придется.
Фелиция отпрянула от двери и впустила его. Кровать выглядела помятой и теплой. Герцог увидел очертания ее тела на простынях. И стало тяжело. Черт…
— Фелиция, — начал он. — Я знаю, что эта ситуация не самая лучшая, но…
— Тебе не нужно презентовать себя. Сабэль уже сделала это. Ты самый доступный волшебник группы. Но мы оба знаем, что это фантастически плохая идея.
— Потому что я хочу тебя?
Фелиция покраснела и заколебалась.
— Поэтому Шок и Лукан думают, что ты считаешь меня своей парой? Даже Сабэль намекнула на это.
Герцог стиснул зубы. Говорить ей правду не принесет пользы, но, как указал Шок, он не мог лгать.
— Это, в сочетании с моим желанием защитить тебя, возможно, поселило идею в их головах.
— И это никак не связано с нашим поцелуем?
Она была опасно близка к истине. Он сдержал желание вздрогнуть.
— Я не сказал им об этом. Все на грани…
Технически это не ложь.
Фелиция стала вышагивать.
— Проблема в том, что спаривание с любым волшебником защитит меня и поможет магическому миру и заставит изменить Мейсону, но ты…
Это был бы худший выбор, потому что Мейсон презирал его.
— Я не буду прикасаться к тебе.
Герцог решил, что ей станет легче. Напротив, она выглядела озадаченной и немного взволнованной.
— Как ты будешь получать энергию? Сабэль объяснила, как вы ее получаете.
Проклятие. Сабэль лучше бы не объяснять больше ничего Фелиции, например, о том факте, что она была его предначертанной парой, и не рассказывать о способах, на которые волшебник пойдет, чтобы претендовать на свою женщину.
Эти факты только сделают ее более пугливой.
— Я справлюсь сам.
Она замерла.
— С помощью других женщин?
— Разве это имеет значение, пока я держу дистанцию?
Будет ли она ревновать? Герцог затаил дыхание, надеясь, что она опровергнет это, надеясь, что предложит себя. Если бы не Мейсон, он был бы внутри нее утром, днем и ночью.
Вечером, на рассвете, в сумерках… каждый раз, когда он бодрствовал и она была готова. И это затянуло бы его глубже под ее чары и причинило бы гораздо больше боли, когда она уйдет. Мейсон возненавидит его еще больше. Несмотря на это, потребность стучала внутри него, и Герцог почти не тревожился о Мейсоне или боли.
Почти.
— А для тебя? Тот поцелуй, которым мы разделили…
Она прикусила губу, выдавая нервозность.
— Так помоги нам обоим. Не позволяй мне…
Прикасаться к тебе, попробовать, чувствовать, что ты рядом со мной, пока кричишь в экстазе.
— У меня не столько сил. Останови меня в следующий раз, когда я тебе скажу.