Страница 27 из 75
Она знала так мало о магическом мире. Казалось, опасности таились за каждым углом. Как бы сюрреалистично это ни было, это была ее новая реальность. Она должна выучить все, что может, а потом быстро принимать правильные решения. Или она умрет и, возможно, подвергнет опасности других.
— Расскажи мне подробнее об этом… магическом браке, — попросила она Брэма.
Он колебался.
— Все не связанные волшебники, оставайтесь здесь. Фелиция должна понять, какие у нее варианты. Остальные обсуждают план спасения Тайнана.
Под хор утвердительных бормотаний и похлопываний почти все разошлись.
Маррок и Оливия, стоявшие ближе всех к двери, вышли первыми. Айс и Сабэль последовали за ними, держась за руки. Ронан и Кари яростно шептались, первый бросил обеспокоенный взгляд назад.
— Дай мне знать, если тебе нужно будет пошептаться, — прошептала Сидни Фелиции, прежде чем она и Кейден покинули комнату.
Внезапно только Харстгров и Лукан остались с ней и Брэмом. Комната должна была казаться намного больше, но Его Светлость стоял слишком близко.
Как только дверь захлопнулась, Брэм снова начал расхаживать.
— Спаривание относительно простое. Как я уже сказал, волшебник произносит Зов. Ты отвечаешь, привязываясь к нему.
Почему у нее было чувство, что он всё слишком упрощал?
— Только Харстгров и Лукан не связанные волшебники?
— Саймон, — вновь поправил Герцог.
Фелиция проигнорировала его. Хотя она называла других по имени и ее это не беспокоило, всё казалось слишком… интимным с ним.
— Тайнан так же не связан, — пояснил Брэм.
— Но я не знаю, сможем ли мы вернуть его вовремя. Рейден технически одинок, но сейчас он с Табитой, ведьмой, которая носит его ребенка, так что… нет.
— Брэм.
Тон Лукана содержал предупреждение.
— Мое присутствие здесь нелепо.
— Не начинай…
— И ты не начинай.
Он покачал головой и потянулся к горлу Брэма.
— Она не принадлежит мне. А я ей, и ты это знаешь.
Фелиция вздрогнула при виде двух друзей, сражающихся из-за нее. Она шагнула вперед, готовая прекратить этот спор.
Харстгров оттолкнул ее, крепко оборачивая запястье Лукана и сжимая его.
— Отпусти. Сейчас же.
Лукан выругался, зарычал и отдернул руку от шеи Брэма. Затем он обратил электрические голубые глаза на нее. Поразительные, красивые, почти светящиеся глаза на фоне его кофейных волос и бронзового цвета лица сделали Лукана поразительным мужчиной. Великолепным. Но нестабильным. Его непостоянство, скрывающееся прямо под поверхностью, могло взорваться без предупреждения. Это был лишь вопрос времени.
Лукан был в агонии без Анки, так же как Дейдра без Алексея.
Иметь в качестве пары волшебника, у которого никогда не было чувств к Фелиции, было бы проще… но она задавалась вопросом, может ли его здравомыслие справиться с привязанностью к другому. Честно говоря, она так не думала. Она отказалась сделать то, что гарантированно толкнет кого-то с разбитым сердцем через край.
— Лукан…
Она отрицательно покачала головой.
— Ты не должен говорить мне слова.
Теперь, за исключением чудесного спасения Тайнана, у нее был только один волшебник. От этой мысли она вся дрожала и горела.
— Спасибо, — пробормотал он, потом послал Харстгрову серьезный взгляд.
— Герцог, я бы никогда не стал подвергать кого-то тому, через что заставил пройти меня Шок.
Шок. Лукан сказал, что это вор пар. Он намекал, что не украдет ее у Харстгрова, как будто она уже его пара? Шок, а теперь и Лукан, оба так думали.
Любопытно.
Его Светлость закрыл глаза, сжал губы в тонкую линию, но ничего не сказал, чтобы опровергнуть слова Лукана. Еще более любопытно.
— Мы ценим это, Лукан, — начал Брэм. — Но настали отчаянные времена, и…
— Не говорите мне о жертве, — предупредил Лукан.
— Что ты потерял, кроме кучи камней и женщины, которая была у тебя одну ночь?
Брэм атаковал Лукана, и тот врезался в стену.
— Эта "куча камней" была в моей семье одиннадцать столетий. Хоть у меня и была Эмма всего одну ночь, она все еще моя пара. У нас не было двухсот лет вместе, которые вы с Анкой разделили, но у нас общая связь, точно такая же.
Фелиция тяжело вздохнула. Лукан и Анка были парой двести лет?
— Сколько времени ты живешь?
— Около тысячи лет, — признался Лукан.
— Я бы провел каждый год из них с Анкой, если бы мог.
Челюсть Фелиции упала. Целое тысячелетие?
Она повернулась к Харстгрову.
— А тебе сколько?
— Сорок три, как и сказал Мейсон.
— Ребенок по волшебным меркам, — пошутил Брэм. — И прежде, чем ты спросишь, мне триста девяносто восемь. Приближается большая четверка.
Уму непостижимо.
— Если я соглашусь на этот магический брак, как долго продлится Союз?
— Ты говорил о том, что Матиас разорвал связь Лукана с Анкой, но может ли связь быть разорвана добровольно?
Брэм кивнул.
— Большинство пар предполагает более продолжительный срок жизни обоих. Так что, если бы ты спаривалась с Герцогом, у тебя было бы девятьсот лет, плюс-минус, с ним. Но можно разделиться, как только опасность минует, вернуться к нормальной человеческой жизни.
Фелиция ждала едкого огня, но он так и не появился. Возможно, она действительно сможет вернуться к нормальной жизни.
Но идея связаться, даже временно, с Харстгровом ее испугала. Его похищение и их горячий поцелуй — в сторону — она знала его всего сорок восемь часов. И то, что он заставлял ее чувствовать, было слишком опасно для ее сердца.
— Разорвать связь так же просто, как вступить в нее?
— Нет. Предположим, что Неприкасаемая может действительно связать себя с волшебником, прекращение спаривания — это неудобный процесс для самки. Но после этого ты быстро восстановишься. И не будешь помнить свою пару. Ты сможешь жить своей жизнью, как планировала.
— Брэм… — Харстгров зарычал на него.
— Ни слова. Фелиция должна знать, как это на нее повлияет.
Она изучала лидера Братства Судного дня. Не то, чтобы ее заставило задуматься то, что он сказал; каждое слово звучало правдой.
— Чего ты мне не договариваешь?
— Ничего, что тебя касается.
Учитывая отсутствие вони, Фелиция должна была поверить ему, но его мутная манера формулировать все беспокоила ее.
— Скажи "да", — призвал Брэм. — Если ты это сделаешь, у тебя будет связь с волшебником, который отдаст свою жизнь, чтобы защитить тебя.
Заметив пристальный взгляд Харстгрова, она отпрянула.
— Такого рода жертва — это то, что человек делает только для любимого. У нас не будет таких отношений, верно?
— Спасение пары — это первый инстинкт волшебника, независимо от эмоций. Как правило, пары развивают чувства друг к другу, но… связь может быть неодинаковой для Неприкасаемых.
Фелиция изучала Брэма, прищурившись.
— В этом нет любви?
— Это не обязательно, нет.
Еще одна истина. Облегчение. Она просто уберет свое сердце и тело из уравнения. Она взглянула на Харстгрова. В любом случае, она сделает все возможное.
— Ладно. Что мне делать?
— Фелиция, — Харстгров схватил ее за плечи. — Спаривание это…
— Хорошая девочка, — вмешался Брэм, как будто Герцог вообще не говорил.
- Братья Судного дня должны подготовиться к спасению Тайнана. Примерно два часа до темноты. Отдыхайте. Я вернусь, чтобы мы могли продолжить.
Глава 8
С сочувствующей улыбкой Сабэль вела Фелицию через затененную пещеру, держа свечу.
— Почти на месте.
— Спасибо.
Улыбка ведьмы просветлела.
— За исключением Айса, я привыкла легко читать мысли всех. Так странно не читать твои.
Намек на то, что ведьма хотела, чтобы она открылась? Фелиция прикусила губу. Столько мыслей проносилось у нее в голове. Через несколько часов вся ее жизнь изменится… снова. Она едва знала Сабэль или кого-то еще здесь. Доверие никогда не приходило легко к Фелиции, если приходило вообще. Но они знали об ее особом даре. Они были честными и готовыми защищать ее, рискуя собственной жизнью. Ей больше не с кем было поговорить, попросить помочь понять, что происходит.