Страница 26 из 75
Харстгров пожал плечами.
— Я не рос с магией и не имел способностей так долго, как другие. Тонкостей магии… я не знаю.
— Я подозреваю, что это потому, что ты сливаешься с кем-то, что, магически говоря, должно изменить твой отпечаток. Но я не могу сказать наверняка. То, что мы знаем о Неприкасаемых, очень ограничено, — сказал Брэм. — Поскольку они рождаются раз в тысячу лет, это появилось раньше всех здесь, кроме Маррока.
Фелиция уставилась на воина.
— Но ведь ты же человек. Жив тысячу лет?
Он поморщился, и Оливия усмехнулась.
— Плюс еще пятьсот. Он уже должен покрыться пылью, но выглядит неплохо, да?
Удивительно, но они говорили правду. Вау…
Маррок закатил глаза, потом обнял мускулистыми руками жену.
— Думаю, тебе стоит замолчать, ведьма. К счастью, я могу придумать много применений для этого красивого рта.
Она улыбнулась ему и похлопала ресницами.
— Ну, давай.
— Мы можем сосредоточиться, пожалуйста? — потребовал Харстгров.
— Маррок, знаешь ли ты Фей? Ты можешь рассказать мне что-нибудь о ней или о ее спаривании?
Прижимая меч к себе, тот с сожалением посмотрел на нее.
— Я слышал не больше, чем шепот. В то время я делал все возможное, чтобы избегать людей и магического мира в одинаковой мере.
— А что насчет Мерлина? Он писал о… людях вроде меня? — спросила она Брэма.
— Он был великолепен и знал практически все о магии. Он многое передал своей семье, так что…
— Я хотела бы прочитать это, прежде чем что-либо решать.
— Ну, — вскочила Сабэль,
— Мерлин писал. Много. Он оставил нам кучу своих работ. Чтение их, чтобы найти этот ответ, не будет задачей на ночь.
— Но они остались нетронутыми в развалинах дома? — потребовал ответа Харстгров.
— Руины?
Что-то холодное скользнуло по спине Фелиции.
— Матиас разрушил мой дом несколько недель назад, — ответил Брэм. — К счастью, работы Мерлина были внутри, достаточно надежно спрятаны. Я недавно их восстановил.
— Давайте все начнем читать, — рявкнул Герцог. — Мы должны обезопасить Фелицию.
Брэм бросил на него острый взгляд.
— Даже если мы начнем сейчас, мы не закончим в течение нескольких дней, возможно, недель. Матиас и Анарки придут гораздо раньше. Шок дал тебе решение, как уберечь Фелицию.
Спариться с одним из них. Выйти замуж за волшебника. Боже. Фелиция сглотнула.
— Я уже помолвлена.
— Твое обещание Мейсону стоит жизни? — бросил вызов Брэм.
Нет. Слово пронеслось у нее в голове, прежде чем она смогла остановить его. Если она согласилась выйти замуж за Мейсона, не любя его, возможно, она могла бы спариться с одним из этих волшебников и держать дистанцию. Как брак по расчету. Не самая ужасная жертва, чтобы остаться в живых. Мейсон будет страдать, но какие у нее были более привлекательные варианты? Никакие.
Что, если они выбрали Харстгрова ее парой? Как насчет ее неуправляемого желания к нему?
Она не была уверена, что сможет связать себя с братом жениха и не поддаться ему.
Поцелуй, который они разделили прошлой ночью, преследовал ее снова и снова, связывая ее с ним так, как она не понимала.
Харстгров огрызнулся:
— Должен быть другой способ. Если Матиас будет мертв, опасности не станет.
— Для всех нас. Для магического мира, — Брэм широко развел руки. — Мы пытались убить его после его возвращения. Оливия почти преуспела во время нашей первой большой битвы. Мы захватили его дом и загнали в угол. Айс сражался с ним и был почти в состоянии нанести смертельный удар. В каждом случае он убегал. Не думаю, что мы можем рассчитывать на убийство Матиаса до того, как он выследит Фелицию.
Харстгров открыл рот, чтобы возразить, но Айс прервал его:
— Планирование займет несколько дней, по крайней мере, и это, если бы мы знали, какую крысиную нору он теперь назвал домом. Как сказал Брэм, Шок дал нам простое решение для защиты Фелиции. Мы должны использовать его и направить нашу энергию на спасение Тайнана. Глупый, благородный мерзавец. Я знаю по опыту, что гостеприимство Матиаса может быть смертельным.
Хотя Тайнан и поддался Шоку ради ее же блага, его жертва могла занять Матиаса, пока она не будет в безопасности. Тем не менее, она жалела, что он это сделал.
Хотя она едва знала волшебника, она переживала за него и молилась, чтобы он просто не покончил жизнь самоубийством.
— Ты хочешь, чтобы Фелиция была в безопасности, не так ли? — Брэм приподнял золотую бровь.
Фелиция повернулась к Харстгрову. Напряженно он провел рукой по волосам. Его темные глаза устремились на нее, когда он глубоко вздохнул.
— Ты знаешь, что хочу.
Хотя и сказанные с неохотой слова Харстгрова грели ее изнутри. Она была важна для него. Поэтому Шок решил, что он хочет спариться с ней?
— Я так и думал, — голос Брэма звучал самодовольно. — Почувствовал вкус, не так ли?
Харстгров атаковал мужчину.
— Закрой свой чертов рот.
Маррок схватил Его Светлость за плечи и сдержал его.
— Мы не сможем бороться с Матиасом, если будем сражаться только между собой.
О чем говорил Брэм, о вкусе? И с чего бы это разозлило Харстгрова так сильно? Они говорили около нее с постоянным подтекстом, и она устала от этого.
— Кто-нибудь объяснит, что происходит?
Никто не сказал ни слова.
Дернувшись на свободу, Харстгров сжал кулаки, но оставил Брэма в покое.
— Может быть, мы не думаем об этом правильно, — сказала она в тишине. — Матиас хочет меня для одной конкретной цели, верно? Открыть гробницу и воскресить ведьму? Мы не можем найти способ, чтобы просто помешать ему?
Лицо Айса засветилось.
— Открой гробницу Морганны самостоятельно и уничтожь ее сущность до того, как Матиас найдет тебя. Гениально! Это может сработать.
— Но предупреждений о гробнице имеется в большом количестве, — вмешалась Сабэль. — Да, это может сработать. И это так же может убить ее.
— Что ты имеешь в виду? — огрызнулся Харстгров.
— Как гласит предание, гробница оснащена несколькими магическими и не магическими ловушками, предназначенными для уничтожения любопытных волшебников или людей. Однажды я прочитала кое-что об этом в одном из томов Мерлина.
Она потерла лоб.
— Пытаюсь вспомнить… Я могу только вспомнить что-то о нескольких секциях и каждой из них. Каждая из них становится все более опасной, чем предыдущая, и предназначена для убийства. Только Неприкасаемый может обойти такую магию. И только кто-то очень светлый может пройти человеческие барьеры. Даже тогда ничего не гарантируется.
— Тогда нет, — немедленно отверг решение Харстгров. — Фелиция не приблизится к гробнице.
— Я вполне способна ответить за себя, Ваша Светлость.
Она положила руки на бедра и пронзительно уставилась на него.
— В последний раз говорю, меня зовут Саймон.
Затем он покачал головой.
— Тебе этого не понять. Ни магический мир, ни Матиаса и наверняка ни Моргану. Одно неверное движение будет означать твою смерть, скорее всего, болезненную. — Он отрицательно покачал головой. — Я не позволю тебе умереть за наше дело.
Харстгров был зол и говорил… от ее имени? Ему не нравилось, что она оказалась в центре всего этого и в опасности. Он хотел, чтобы она была от греха подальше. Хотя время от времени он был властным и высокомерным, его защитное выражение лица немного растопило ее гнев.
— Матиас уже это сделал, — возразила она, положив нежную руку на его.
Он напрягся под ее прикосновением, его лицо выражало оглушающую смесь ярости и желания.
— Конечно.
Брэм шагнул вперед.
— У нас не так много времени до того, как придет Матиас. Войти в гробницу нужно осторожно, тщательно планируя и изучая, иначе мы подпишем больше смертных приговоров, чем рассчитываем.
Чистая правда — от всех здесь. Фелиция хотела этого прошлой ночью, когда Брэм, Харстгров и другие сорвали свадьбу и унесли ее. Но теперь она вздрогнула. Правда скрывалась, как призрак, пугающая, неизбежная. Очень могущественный волшебник либо использует ее и убьет, либо убьет на месте, если она откажется сотрудничать в возвращении ведьмы, которая может мучить людей и магический мир. Ее единственным возможным выходом был волшебный "брак" с волшебником, которого она хотела сильнее всех мужчин. Обе перспективы пугали ее.