Страница 55 из 90
Не сказать, что я и сама не думала о нем, все-таки увидев впервые друга своего будущего мужа в то время, когда я только прибыла в столицу – мне он понравился. Высокий рост, крепкое телосложение, но не слишком широкое, озорной взгляд и сильные руки, чистые словно небо голубые глаза, светлые волосы и дружелюбная улыбка, а по словам личных горничных короля – он и снизу ничем не обделен, а даже наоборот, благословлён всеми богами разом. Они вместе с герцогом Роландом создавали неповторимый дуэт что вызывали бурные визги у девушек, оказавшихся рядом. Потому как Роланд был ничем не хуже внешне, только все равно казался проще со своими карими глазами, хмурым выражение лица и короткими черными волосами, подстриженными для того, чтобы не мешали носить шлем во время сражений.
- Ваше величество что-то хотел от меня? – спросила я, желая узнать почему король решил подойти ко мне, когда множество взглядов было направлено в мою сторону, что несомненно повредило его репутации.
- Нора, не стоит быть такой формальной со мной на празднествах, Роланд мой лучший друг, а ты его красивая жена в которой он души не чает, - улыбнувшись ответил король, подойдя ко мне и приобняв за плечи стал вести в сторону выхода из банкетного зала.
Души не чает? Роланд? Никогда бы не поверила в этом, даже не знай я своего мужа так хорошо, как сейчас.
- Куда мы идем? – постаравшись показаться взволнованной, а не обеспокоенной, спросила я.
- Хочу показать тебе мое любимое место в саду, вечером при свете луны оно приобретает неповторимый вид и атмосферу.
Его глаза сверкали, а рука медленно сползала с моего плеча на спину и ниже. Сантиметр за сантиметром, шаг за шагом что мы шли по темному коридору дворца. Эхо наших шагов разлеталось так далеко, что казалось опережало нас и уже находилось в саду ожидая, когда же мы придем. Понимая, что мне не отвязаться от короля не оскорбив его, я постаралась мысленно отстраниться от всего этого, так как делала всегда.
Так же как я делала это когда жила в деревне…
Далекая деревня, которая граничила с соседним королевством и являлась перевалочным пунктом для большинства торговцев. У нас была таверна с гостиницей, а также лавка кузнеца что мог быстро и не дорого выковать новые подковы, а также хорошие конюхи что могли их поменять, а также привести лошадей в порядок или продать новых. Но мой отец был плотником. Он уходил рано утром и возвращался вечером пропахший вином и духами девушек из местного борделя, кидал пару монет на обеденный стол в гостиной и заваливался спать в свою комнату. Все это было его рутинным ежедневным ритуалом, с того самого дня как разбойники убили мою мать. Это произошло четыре года назад, мне было двенадцать. Тогда разбойники напали на нашу деревню и схватили всех жителей прося у местного аристократа выкуп за наши головы. Но ничего он не получил, отряд солдат напал на деревню ночью вырезав всех бандитов, а также большинство мужчин и женщин. Как оказалось в темноте молодые и неопытные солдаты которых направили сюда сразу после обучения в страхе перепутали тех, кого надо спасать с теми, кого нужно рубить. И так моя мать умерла от того, что ее порубил на куски какой-то сын виконта.
Эта сцена до сих пор стоит перед моими глазами даже спустя шесть лет. То, как мы бежим среди горящих домов, как мама тянет руку вперед прося кого-то остановиться. Блеск и свист острого лезвия украшенного золотом меча, и ее отрубленная рука падает на землю. Из-за угла дома выходит перепуганный и бледный от страха парень, его урки дрожат, а глаза расширены от паники. Он не соображал, что делать, и на мольбы матери сохранить нам жизнь замахнулся мечом на меня. Мать, поборов свой страх и боль, защитила меня. Закрыла собственным телом, при этом она смотрела мне в глаза и старалась улыбаться пока кровь стекала с ее пробитой головы на лицо и капала с уголков губ. Я тогда потеряла счет времени, все звуки в мире умерли для меня, оставив лишь «чавк-чавк-чавк», ведь именно с таким звуком лезвие проникает в незащищенное ничем тело человека. Он рубил ее несколько минут, пока не превратил в кровавое месиво всю спину ни в чем не повинной женщины, точнее нет, она была виновата лишь в том, что оказалась не в том месте ни в то время. Но даже понимая, что мою мать убивают на моих глазах, единственное о чем я мечтала так это не умереть и выжить.
Двенадцатилетняя девочка пролежала остаток дня и всю ночь под телом мертвой женщины. Моя одежда была пропитана ее кровью и выделениями вышедшими, как только тело полностью расслабилось. Единственное что я видела перед собой это ее бледное лишенное жизни лицо, стеклянный мертвый взгляд и застывшую улыбку что стала напоминать уродливую гримасу. Нашли меня утром с собаками, отец плакал, обещая отомстить и радуясь, что спаслась хотя бы дочь. Но как же это фальшиво звучало, потому как за несколько дней до этого он избивал мать только за то, что она помешала ему трахать какую-то девушку на их собственной кровати. Лицемерие - оно всегда преследовало меня, окружало и заражало все до чего могло дотянуться.
После смерти матери отец начал пить и пропадать в борделях, к моим шестнадцати годам он привел какую-то девушку домой. Она была молода и красива, с большой грудью и изгибами тела столь плавными что мое тело глядя на нее начало гореть от приятной истомы.
- Ты такая красивая девочка! – воскликнула она тогда, как только вышла из спальни отца сопровождаемая громким пьяным храпом.
Я не понимала этого, потому как в деревне меня в большинстве все сторонились. Они всегда считали, что моя мать была ведьмой и мои волосы — это проклятье, которое убьет их всех рано или поздно, и то нашествие разбойников было одним из этих бедствий.
- Это…
Я тогда хотела ей возразить, сказать, что я не красивая и тут нечего издеваться. Но не смогла, потому что она обняла меня так крепко и ласково, что я расплакалась. Давно это было. Ребенок, забывший чувство нежности от людей, наверное, это самое ужасное в нашем мире. Но эти объятия несли не только нежность…