Любовь оборотня

Знакомство

А много позже я услышал четкие звуки шагов позади меня. Они становились все ближе и ближе. Когда ко мне подошла молодая темноволосая женщина, я не успел даже насторожиться, а она уже протягивала тонкую, слегка дрогнувшую руку и представлялась:

— Кастилия.

Теперь я уже с любопытством рассматривал ту, которая одним только словом заявила свою эквивалентность целой испанской провинции. Молодая, но вполне оформившаяся женщина. Если задевать одну из самых болезненных женских тем — ей около тридцати. Очень часто такие даже больше нравится мужчинам, чем малолетки и фанероподобные женщины с подиумов. Светлая блузка прикрывает достаточно заметную грудь, а немного широковатый пояс переходит в далеко не короткую юбку, образующую в своем расширении почти единую плоскость с животом. А лицо? Нет, совсем не шаблонно-красивое. Но, наверное, по обыкновенному приятное, губы слегка пухловатые, и рот немного длиннее, чем требует заложенная природой пропорциональность. Непонятно, женщина слегка или уже здорово под градусом? А со стороны вполне адекватна. И ещё у нее ищущие и внимательные глаза.

— Я хочу поговорить, — моя новая знакомая явно пытается навязать свое мнение и найти общие точки для соприкосновения.

А я как любой мужчина в этих словах чувствую обязательный подвох.

— О чем?

— О чем я думаю. Тебе будет интересно. Если нет — встанешь и уйдешь.

— Ну, хорошо.

Мы заходим в маленькое кафе. Не ожидая моего согласия, спутница заказывает себе бокал вина, предложив официанту выбрать самому, на его вкус, но обязательно полусладкое. А что я? Ну не называть же ее «нахалкой». А Кастилия, не замечая посторонних людей, ещё раз представляется:

— Катя. Кастилия — школьное прозвище, связанное с моими неудачами по географии. Одноклассники так прозвали. Люблю все странное, непривычное и не имеющее быстрого и простого объяснения. Кем работаю? Сейчас это неважно. Скажем, в сфере искусств. Живу здесь, прямо в центре, с мамой и младшим братом. Он очень большой и очень самостоятельный, но зато жуткий прагматик — кроме денег, операций и совещаний его абсолютно ничего не интересует. Вокруг столько интересного, прекрасного, вызывающего удивление, а он ничего этого не видит. Зато мама его просто обожает. А меня считает примитивной фантазеркой. А разве фантазерки могут быть примитивными?

Катя-Кастилия в разговоре со мной давно и быстро переключилась на «ты». Стоит ли это замечать? Через полчаса или даже раньше мы все равно расстанемся, и вместе с нами разойдутся в разные стороны и «ты», и «вы». Да и «мы» тоже.

— Смотри. Вот мы здесь сидим, а совсем рядом по городу течет река Нева. Глубочайшая, где-то 20–25 метров. А ты задумывался — что вокруг, на глубине? А в земле, под водой?

— Как что? Болотистое пространство, фундаменты домов.

Катя немного молчит, будто бы раздумывая — а стоит ли мне доверять большую тайну. И, наконец, заявляет:

— Если бы. Я тоже раньше так думала, если бы в свое время не побывала в некоторых частях города. Ты никогда не задумывался о том, что люди приходят на эту Землю и уходят с нее? А кто сказал, куда они уходят? И что остается после них на Земле, кроме памяти? Вот видишь. Оказалось все просто — там под водой остаются и живут легенды.

— Какие? — пытаюсь понять и, кажется, осознаю, что передо мною явно ненормальный человек.

— Да всякие: добрые и злые; короткие и длинные, великолепные и очень скромные. Они бродят по переходам, в которые просачивается невская вода, они сидят рядышком в огромных пустотах и образованиях. Они даже могут, совсем как люди, переживать.

— Так они же не люди.

— Но они — тоже живые, а все живое может чувствовать и переживать. А если им будут мешать, они будут мстить или умрут от обиды.

Я смотрел на женщину, пытаясь выловить в ее лице хотя бы малейший намек на усмешку или иронию. Но нет, передо мною было абсолютно серьезное лицо. Она добросовестно верила в то, что говорила и, более того, хотела, чтобы и я поверил в это.

— По твоему лицу я вижу, что мне не верят. Хорошо, я обязательно докажу. Любишь приключения? Приходи сегодня вечером, часам к десяти, на пляж Петропавловки, — она почти залпом опустошила остатки вина в бокале и, не сомневаясь, что я оплачу счет, резко вышла из кафе. А может, даже и не задумываясь по этому вопросу.

В этой ситуации мне ничего не оставалось, как попросить официанта принести счет. Сомнений в том, что на Петропавловке даже если и появятся люди, то они никакого отношения к Кастилии иметь не будут — уже не возникало. По-моему, так женщина просто захотела выпить за чужой счет. В данном случае — за мой.

До сих пор не пойму, зачем я, все-таки, притащился к Петропавловке. Это место всегда нравилось мне только по одной причине — волны, набегавшие на пологий песчаный берег, создавали атмосферу спокойствия и уюта. В теплый вечер здесь прогуливались десятки, а иногда и сотни людей — от компаний девчонок и мальчишек до одиноких мужчин и женщин.

Я выждал и практически ровно в десять вышел на песчаную полосу, там, где невские волны медленно и хитро накатываются на берег, стараясь обязательно достать до вашей обуви неровными водяными языками. Решение у меня было достаточно простое — совершить прогулку в сторону Невских ворот, а затем, убедившись, что меня никто не ждет, продолжить обход крепости.

Внезапно прямо в середине пляжа кто-то дернул меня за руку. Я резко обернулся — прямо передо мною стояла Кастилия, только теперь она сменила юбку на джинсы. Да, и на плечи она накинула цветной платок. Будто желая прекратить мой внимательный досмотр, она быстро отозвалась на него:

— Пришел. Молодец. А платок — это так. Ночью будет прохладно. Пойдем.

Начало пути в неведомое

Немного странно, когда практически незнакомый человек берет тебя за руку и ведет вперед. Впрочем, поверите ли вы мне, но вначале я даже обрадовался. Ведь она не обманула, а пришла. Теперь я могу ей верить. Мы огибаем мрачный выступ бастиона у Невских ворот и заходим в крепость. А потом совершаем марш по внутренней, я даже не знаю, как ее назвать, то ли дорожке, то ли настоящей дороге. Не помню, сколько метров мы прошли, прежде чем, внезапно и без всякого предупреждения, Кастилия толкнула меня прямо в стену бастиона. Я готовился удариться в нее плечом, но оно вместе с моей головой, руками и ногами ушло куда-то внутрь. После падения меня ненадолго покинуло сознание. А когда я очнулся, прямо из полумрака мне в лицо смотрели озабоченные глаза Кастилии.

— Я совсем забыла, что с этой стороны Невы гораздо глубже. Ну, ничего, сейчас пройдет, — носовым платком она почти без всякого нажима протирала ссадины на моем лице.

Судя по объему и продолжительности работы — их хватало. Света в помещении было очень мало. Похоже, что мы находились в большой каменной пещере, а вот где был источник света, я определиться не мог. Перехватив мой ищущий взгляд, Кастилия прокомментировала:

— Этот свет идет от нижних слоев воды. Вначале она ослабляет солнечный свет, а внизу включаются совсем другие механизмы. Не думай ты о своей физике.

Только сейчас я понял, что сижу на гигантском валуне, верхняя плоская часть которого выступает над поверхностью пола. Кастилия опять склонилась надо мною. Боль уже начала отходить, и теперь я был в состоянии думать не только о ней.

Наверное, это глупо, но даже в этом, более чем скромном, свете я различал открывающееся пространство за Катиной блузкой. В нем достаточно мило расположилась упругая грудь. Видимо это обстоятельство вызвало мое непреднамеренное движение, вызванное стремлением расположиться поудобнее. Но по быстро изменившемуся выражению женских глаз я понял, что пойман с поличным. Вы знаете, в жизни встречается множество женщин, которые когда нарочно, а когда непреднамеренно позволяют разглядывать себя. Главное, что никто из них никогда не делает из этого трагедию. Но, по-моему, в отличие от них и именно в этот раз Катя очень рассердилась. Она приподнялась, огляделась кругом и резко предложила: