Страница 7 из 16
Всё оказалось прозаичнее. С постели меня подняло желание посетить туалет. А лечь обратно под одеяло не дали аппетитные запахи маминой стряпни.
– Хорошо вчера поработали, ― улыбнулся папа.
Я вздохнул и набрал полную ложку тыквенной каши. Папа улыбался редко, но неизменно ему приносило радость, когда семья в полном составе работала до изнеможения на собственном огороде. Иногда я думал, что, будь папа Синим, Фиолетовым в его подчинении было бы несдобровать.
Родители вышли на улицу и… пропали. Видимо, позвал кто-то из Синих. Я решал: пойти мне к Гаю, вдруг он тоже свободен, почитать книгу или отправиться в лес. От решения меня избавил Синий господин, без стука вошедший в дом. Его бесцеремонность мне сразу не понравилась. Браслеты засветились, я и Анна опустили головы, а Фостер-древний громко всхрапнул.
– Где мать? ― спросил Синий у Анны.
– Не знаю, ушла куда-то, ― ответила сестра.
– Вечно вы ничего не знаете, ― процедил сквозь зубы Синий. ― Я от управляющего. Он сказал взять мать и дочку ― нужно убрать его коттедж. ― Затем он зашёл в ботинках в середину комнаты, оглянулся, словно не верил, что мамы нет дома, тыкнул в меня пальцем и сказал: ― Ладно, сойдёшь и ты. На сборы три минуты.
И вышел, оставляя после себя мокрые, грязные следы. Я подумал, что если они по своему коттеджу ходят в обуви, то там за два дня не убраться. Я надел старые штаны и свитер, забрался в шитые-перешитые сапоги и повесил на ремень под свитер ножны с Цертусом и подсумок с флягой. На руки я натянул потёртые перчатки из овечьей кожи.
Синий стоял на крыльце. Он брезгливо посмотрел на мой наряд и сказал:
– Как бы после тебя, малой, не пришлось убирать.
– Всё бу… ― я едва не задохнулся от нестерпимой боли в руке. Я не учёл, что господин меня ни о чём не спрашивал.
– Что ты хотел сказать? ― смилостивился он надо мною.
– Всё будет чисто, ― ответил я.
– Обязательно, ― плотоядно улыбнувшись, ответил Синий. ― Если управляющий останется недоволен, вы потом неделю будете языками вылизывать каждый пыльный уголок.
Я передёрнул плечами, представив такую картину. Конечно, жрецы осуждали издевательства над низшими кастами, но Яркие могли ответить, что всего-навсего наказывали Тусклого в воспитательных целях.
Вышла Анна в рабочем комбинезоне, собранные волосы скрывала косынка. Мы переглянулись с сестрой и пошли к самому большому дому в деревне ― двухэтажному коттеджу Синего Рэя.
– Послезавтра приезжает делегация Голубых из Траектуса. Это большой город, один из военных и торговых центров Аркуса. Господа будут давать распоряжения на следующие полгода, ― сказал Синий, зыркнув из-под бровей. Затем громко, едва не срываясь на крик, продолжил: ― Я бы с вами даже разговаривать не стал, но надеюсь, что у вас есть хоть капля мозгов, чтобы понять значимость вашего задания! Всё должно блестеть! Ясно?! Бывал я в Траектусе. Это не наша навозная куча с фиолетовыми червями…
Мы покорно выслушали. «А у тебя есть эта капля мозгов? ― мрачно подумал я. ― Как Фиолетовые терпят это всю жизнь?» Тут же пришла ужасная мысль: «А куда деваться?»
Мы разулись в огромной прихожей, которая была с половину нашего дома. Господин провёл нас по восьми комнатам на первом и втором этаже, показал на дубовую дверь, окованную железом, и сказал:
– Туда не суйтесь.
Рядом с запрещённым входом была лестница на чердак.
– Пацан, за мной, ― сказал Синий.
Господин показал мне низкий чердак, заросший сантиметровым слоем пыли. В каждом углу покачивалась целая рыбацкая сеть из паутины. А из-за поперечных балок, к которым крепился потолок второго этажа, этих углов и уголков здесь были сотни.
– Ходи только по балкам, иначе потолок провалится, ― сказал Синий. ― Чтоб всё блестело.
Я судорожно сглотнул.
– Через два часа приду посмотрю, что вы тут намыли, ― сказал Синий и ушёл.
– Весёлое задание нам досталось, ― сразу же высказался я.
– Не хуже и не лучше, чем обычно, ― буднично отозвалась Анна. ― Работы много. Лучше поторопись.
– Анна, ты не устала от этой бесконечной работы? ― спросил я. Мне редко удавалось поговорить с сестрой, хотя я её очень любил. ― Без награды, без цели, без будущего.
– Марк, даже если бы я и хотела обсуждать такие глупости, ― строго сказала Анна, ― то точно не в доме управляющего! Тем более он к нам добр и разрешает менять часть урожая у милого Генри на деньги и вещи.
Я не мог понять связи между безропотным выполнением заданий и добротой, но разубеждать сестру не стал. Лишь спросил:
– И так всю жизнь?
– Мы же Фиолетовые, ― пожала плечами Анна. ― Бери тряпку и ведро. Я надеюсь, что ты мне поможешь, когда закончишь с чердаком.
– Я на их месте закрыл бы туда дверь поплотнее и забыл о нём навсегда.
– Тебя никто не спрашивает, ― грубо сказала Анна.
– В том-то и беда…
«На этот чердак, ― подумал я, ― никто не заходил со времён Хаоса. Кому понадобилась тут чистота? Здесь даже пауков держать стыдно!»
Сильно согнувшись, я перешагивал с балки на балку и вытирал грязь. В носу защекотало, и я оглушительно чихнул, затем ещё и ещё раз.
Час шёл за часом, хотелось есть. «Надо было хоть яблочко из дома взять», ― мечтательно подумал я. В следующую секунду я споткнулся о гвоздь, торчащий из балки. Я схватил ведро двумя руками, чтобы избежать катастрофы ― пролить воду на потолок. В краткий миг я представил, как грязная жижа пропитывает побеленный деревянный потолок в кабинете управляющего. Пятно увеличивается и темнеет, и вот уже на стол, заваленный важными документами, начинает капать вода. Чернила расплываются, растекаются, стирая слово за словом и уничтожая всякую надежду на спокойное будущее всей моей семьи. К счастью, я не пролил ни капли.
Спасение потолка обошлось мне крепким ударом лбом. Перед глазами сверкнули яркие искры, что впору заменить заклинание сцинтиллы и поджечь к бесцветным весь этот пыльный коттедж. Удар ребрами тоже трудно было назвать приятным, и я остался лежать, обняв ведро, словно любимую собаку.
Через несколько минут я спустился в ванную и, оторвав кусок чистой тряпки, намочил её холодной водой и обвязал вокруг лба. Боль немного отступила. В этот момент я подумал, что пора бы изучить болеутоляющее заклятие.
Через пять минут повязка стала тёплой, а вскочившая шишка сильно засаднила. Я поднёс браслет ко лбу, представил, как вода покрывается коркой льда, и произнёс:
– Алгор.
Ледяная повязка укротила боль, и протяжным жалобным урчанием о себе напомнил пустой желудок.
– Замолчи, дружок, ― сказал я вслух. ― Работа только началась.
И, в сотый раз отжав тряпку, я начал мыть стену.
***
Никто не пришёл ни через два часа, ни через пять. Я проклинал Ярких, бесцветных и весь мир, сделавший меня Фиолетовым. Дверь открылась только вечером, браслеты засветились, и в дом вошли двое Синих: управляющий Рэй и его помощник. Я сидел на полу рядом с ванной, Анна мыла вёдра и тряпки.
Управляющий осмотрел несколько комнат, затем увидел Анну и улыбнулся. Мне его улыбка не понравилась. Было в ней что-то хищное. Анна повернулась к господам, склонив голову. Прядь светло-русых волос выбилась из-под косынки. Управляющий снял с Анны косынку, взял её за подбородок и приподнял голову.
– Вы с братом молодцы, красавица. Хоть вы и обязаны подчиняться, я вас награжу, ― глядя сестре в глаза, он залез в карман и вытащил на свет три серебряных монеты. ― По одной вам, и одну отдайте родителям. Можете идти.
Я вскочил на ноги и вылетел на улицу. От коттеджа меня тошнило. И от голода тоже. Анна вышла быстрым шагом, на ходу надевая косынку обратно.
Анна отдала мне монету, выполняя приказ, и через миг забрала обратно. Все три монеты достались родителям. Отец нахмурился: вряд ли оплата Рэя предвещала что-то хорошее. Синие никогда не платят Фиолетовым. А в искреннюю благодарность мы не верили.
Выпив пол-литра молока со свежим хлебом, я набросился на тарелку горохового супа. Вчера, после работы на огороде, я думал, что устать сильнее невозможно. Сегодня я понял, как был неправ. Стоило мне проглотить последнюю ложку, как я почувствовал вселенское изнеможение и даже засомневался, что смогу добраться до постели. Всё-таки я сделал несколько шагов и сел на кровать. Начал ложиться и уснул раньше, чем успел коснуться головой подушки.