Страница 34 из 39
Ух, мы с Карачуном злые были. На всю эту ситуацию, на всех этих Вечных. И это после битвы. Подрались мы знатно, только кончилось ничем, разбежались в разные стороны. Никто никого догонять на стал. Я, конечно, к реке, а там пустая лодка прямо из тумана выплыла. Никогда в этом мире не бывал. Из наших… обычных оборотней, которые младше трёхсот лет в лихой дом попадали только волчицы. И я удосужился. По запаху шёл, по дорожкам протоптанным. Оленя видал, такого размера, что не он от меня, а я от него в сторону шарахнулся и задал чёсу подальше от громадины.
Прибежал к дому Лихо, а там такое. И Алёнки нет… А ведь я хотел, хотя бы из далека увидеть. Не повезло, а может и наоборот. Нечего в истинной паре на давних любовниц поглядывать. Живёт да и живёт, Нил Ильич с ней.
Мышка холодная, задумчивая почти ничего не говорила. Вначале, я принял её отчуждённость за попытку меня не провоцировать. Правильно было б с её стороны не злить меня, не защищать Лихо, а лучше вообще ничего не рассказывать. Но когда Туманная река оказалась за нашими спинами, я уже начал остывать и спросил что-то, она ответила коротким предложением и опять замолчала. Вот тогда мы с волком забздели. Очканули так, что начали по очереди вокруг нашей девочки шаманские пляски вытворять, выведывая, что произошло.
Наташенька снизошла до лёгкого описания жены Альфы. Оказалось, что отец Мышки был Вольтом и мог спокойно спать с оборотницей. Вполне в духе оборотней, живёшь сто лет и не знаешь, что так бывает.
Всё вроде хорошо, а напряжение внутри не спадало.
Мы шли по лесу, который я не узнавал. Мало того, нехорошее предчувствие забилось внутри. Ни воздух, ни лес были не знакомы. Появилась дорога. Она нас вывела к старинному деревянному зданию, возле которого паслись кабаны и лоси слизывали соль с сугробов. Домишки какие-то неказистые рядом, техника прошлого столетия.
На здание была табличка. Мы, как с Наташенькой прочли, так в землю и вросли. Это была биологическая станция под Хабаровском.
В мир оборотней вошли у Перми, а вышли в Хабаровске. Нормально так, пространство исказилось. Нет, чтобы выкинуть нас в Вологодской области, так закинули в другую часть страны и каким образом непонятно. Меня, как великого скептика терзал этот вопрос, похлеще, чем бледное личико жены и печальные её глазки.
Народ заросший вышел нас встречать. Подтвердили, что мы действительно в Хабаровской области. А я, бл*дь, без документов и без денег. И малышка уставшая. Я тоже устал, точнее еле ноги волочил, но моя девочка этого не должна была знать.
Голова варила, Карачун буйствовал. В итоге, люди добрые согласились за спасибо отвести в ближайшую деревню. Ехали, тряслись на вездеходе до вечера. В деревне нас высадили у какого-то завалившегося дома, где обитали другие научные работники. Все люди, как люди, а один прямо сразу жёлтыми своими глазами и духом волчьим в душу мне запал, я его из всей компании на разговор и вызвал.
Из наших. Он так обрадовался, что расстилался ковром передо мной и лужицей перед Мышонком. Звали его Лёша и было ему шестьдесят три года. Жил и работал среди людей. И хотя дружбу с нашим братом не водил, иерархию на подсознательном уровне соблюдал. Честно заработанные деньги собрал и отвёз нас на частный аэродром, где нас без документов согласились довезти до центральной России, но не в Вологду или Москву, почему-то в Ярославль. Я с радостью согласился.
Силком волок в самолёт свою радость. Мышка мёртвой хваткой уцепилась за моё предплечье и, отчаянно мотая головой, не желала садиться в самолёт. На счастье, у стюардесс оказалось успокоительное. Даже не насладившись шикарными креслами и сервисом, малышка уснула, проспав всё на свете даже заправку самолёта. Я раз десять к ней подходил, трогал лоб и целовал сладкие губки. А она сонно отворачивалась. Моё наслаждение, моя маленькая прелесть. Вздремнуть не дала, смотрел, любовался. Прикорнул только к концу полёта, когда подавали горячее.
Биолог молодец, всех на уши поставил. Встретили нас старые знакомые моего отца. Дядя Фёдор с ослепительной откорректированной во всех местах супругой, которую он называл Матроскин, что блондинку, естественно бесило, и она шипела, строя мне глазки. Вот вам и оборотницы. Надо будет спросить, где такую откопал блудливую. Почему-то вспомнилась Марта, которая не гнушалась спать с кем попало. И Стёпу вспомнил. Видимо, домом запахло.
Я ловил ручку своей Мышки, она сдалась, но близко не подходила.
— «Трахнуть срочно», — выдал единственное правильное решение Карачун.
Я косился на девочку, она была бледна. Погода в Ярике стояла морозная, щёчки Мышки потихоньку розовели, но всё её поведение снежной королевы напрягало жестоко.
— Куда вам? — дядя Фёдор потрепал меня за волосы, — как на отца похож.
Молодец дядька, говорить мне, что я похож на покойного брата — нарываться на неприятности.
— Домой, — тихо ответил я, точнее гаркнул.
— Миленький, — мяукнула Наташенька. — Сегодня тридцать первое декабря. Может, подарки купим.
Я замотался. А ведь она права! Сегодня новый год встречать будут в доме, а у нас с ней дети. Герыч с Гошей в деда мороза не верят после смерти родного деда, но подарков исправно ждут.
— Я знаю отличное место, — тут же втесалась в разговор Матроскин, но дядя Фёдор её остановил, уложив ладонь на выпученные губы.
— Заедут в торговый центр на выезде из города. Деньги-то наши тратить будут, — перебил её Фёдор и посмотрел на меня. Ждал согласия.
Я кивнул. Поскорей домой хотелось, некогда по шикарным магазинам расхаживать.
Я успокаивал себя тем, что Наталья Викторовна перенервничала. Поговорить с ней придётся, но в спокойной домашней обстановке после хорошего, полноценного секса. А пока строго смотрел за тем, как она выбирает подарки. Хотел своим видом показать, что очень недоволен её поведением. Мышка меня начала бояться и в конце концов замкнулась.
В торговом центре было полно людей. Фёдор оставил мне карточку и ключи от машины. Мы были предоставлены сами себе. Наш конфликт был на лицо, моё хмурое, и Мышкино виноватое. Так бы всё в воздухе повисло, но я не мужик сорока лет, я взрослый Высший, а теперь полноценный король, и в моём маленьком королевстве обязан был навести порядок.
Я привлёк к себе девушку и крепко обнял.
— Что случилось? — шепнул я ей на ушко, вдыхая обалденный запах истинной пары. — Не томи, Мышка, расскажи.
Она покраснела, и я вдруг подумал… что могли изнасиловать. Не Лихо точно, а вот со Злыдня станется. Пришлось сдерживать зверя внутри. Терпеливо ждал. Девочка дёрнулась, хотела вырваться из объятий, но я не дал, прижал ещё крепче. Нас обходили люди, даже не замечая. Суетились, старались успеть до праздника всё купить.
— Это я, Наташенька. Я. Крис. Мне надо сказать.
— «Иначе худо будет!», — орал дурным голосом Карачун в моей голове.
— Я такое сделала, — заплакала она и уткнулась в плечо. — Крис, прости.
— «Я сейчас её укушу!»
— Что случилось, Мышка, — как можно ласковей спросил я. — Что ты сделала?
— Я не хотела тебе мстить. У меня даже мысли такой не было. Откуда Злыдень такую гадость вытащил? — затараторила лапушка и уставилась на меня невинными, позеленевшими от слёз до цвета сочной травы, глазами. — Он мне предложил тебе отомстить и гадость предложил, чтобы я тебе изменила. Но Нил Ильич меня сдержал. Он сдержал меня от настоящей измены. Я бы потом с собой покончила, если бы сделала, то, что просил Злыдень. Крис! Не было у меня такого желания, он навязал мне такую гадость! Он так колдовал сильно, что я чуть сама… по собственной воле…
— Мышка, — прошипел я. — А мстить мне за что вы со Злыднем собирались?
— За то, — она осеклась, а потом набравшись смелости, опустила глаза, полные слёз, и погладила меня по руке. — Что ты спал с Алёной Ярославной и сделал ей ребёнка. Марина твоя дочь. Нил Ильич это знает, и знал Злыдень.
У меня опустились не только руки.
— Крис! Крис! — моё лицо в её ладонях, Мышка зацеловывала меня. — Это же было до меня.