Страница 8 из 21
– Я должна сделать ему подарок, пусть это будет память о нашей встрече. Светлана взяла принесенный с собой мольберт, краски, бумагу: выбрала наиболее подходящую точку и начала рисовать.
– Надо схватить главное, остальное допишу дома, – решила она.
– Быстрее, быстрее, пока не наступил вечер.
Но как передать всю эту суровую красоту? Как найти верное соотношение красок, скал, неба, снега, чтобы рисунок зазвучал теми чувствами, которыми она полна?
Светлана, в своем воображении вместе с альпинистами перебиралась с полки на полку, с карниза на карниз, забивала крючья. Она все время представляла эту отвесную стену со снегом и льдом и понимала;
– Отколись уступ, за который ты держишься рукой, или соскользни нога. Ты летишь в пропасть маятником на двойную длину веревки, хотя тебя и страхуют снизу.
Теперь она так же, как и все, а может еще больше, гордилась его мужеством, восхищалась его смелостью …
– Подтянуть животики! Сми – и – и – рно! Все вместе, дружно! Так! Еще раз! – командовал дежурный по лагерю молодцеватый разрядник Вася.
Стройная шеренга единым дыханием рвала:
– Привет, участникам штурма.
– Не вижу улыбок! – грассируя, выговаривал Вася.
– Кто с цветами проходите вперед.
Лагерь всем своим много сотенным составом выстроился на торжественную линейку для встречи победителей. Вот и они. Отдается рапорт …
Светлана стоит в своей шеренге, и смотрит, смотрит:
– Боже! Как он похудел за эти дни. На обветренном лице солнечные ожоги. Губы с налетом розовой пленки. Быстрее, кончайте речи! Дайте мне, как следует взглянуть на него.
Геннадий ищет глазами Светлану, их взгляды встречаются. Официальная часть закончена, все бросаются к героям. Их качают, высоко подбрасывая вверх, кричат:
– Ур – Ра – Ааа.
Расталкивая толпу, Светлана добирается до него, и они вместе летят вверх.
– Жив? Здоров? Родной!.. Я так переживала. Ты устал?
Она, нисколько не стесняясь, обняла его; Они идут рядом радостные, возбужденные.
– Я написала для тебя маленькую картинку… с горами. Это мой подарок шепчет Светлана.
Он крепко прижимает ее к себе: и ласково говорит:
– В сентябре сыграем свадьбу.
Светлане хорошо, комок подкатывается к горлу. Она гордится им, гордится своей любовью!
Вскоре они расстались. Геннадий уехал в Безынгийский район для участия в ряде восхождений, Светлана с Кириллом Павловичем и Софьей Владимировной, пошли через Клухорский перевал в Сухуми, завершить свой отпуск на море…
Светлана приехала домой черная от южного загара, свежая, окрепшая.
– Мамочка, письма есть? – Прямо с порога спросила она, обнимая и целуя мать.
– Есть два, – ответила мать. – Как ты отдыхала, доченька? Рассказывай, я уже соскучилась по тебе.
– Сейчас мамочка, дай прочитаю письма.
Ну конечно это были письма от него. Это его строгий и четкий почерк. Она прямо с дороги, не переодеваясь, схватила письма и пошла в свою комнату. В первом письме Геннадий писал, о том, как добрались, об организации долинного базового лагеря, о ребятах. «Скоро вверх, скучаю и жду встречи с тобой».
Второе письмо было написано за несколько дней до восхождения. Он писал: «Дорогая Света! Пользуясь отправкой наших вьючных ишаков в селение за продуктами, посылаю тебе второе письмо. Прошло пятнадцать дней, как мы расстались, а мне уже тоскливо без тебя. Мы разбили свой бивачный лагерь в районе Безынгайского ледника. Устроились хорошо, даже с некоторым комфортом. Несколько раз выходили в двух – трехдневные походы для изучения обстановки. На днях начнем забрасывать промежуточные базы. Горы здесь несколько иные, более суровые, чем те, которые ты видела в Домбае. Предстоит много работать со льдом. На днях у нас с Сергеем произошел курьезный случай. Мы спустились вниз в зону лугов. Там познакомились с местным чабаном, который пас большую отару овец. В знак особого уважения он приготовил нам по-своему барана, зажарив его целиком на вертеле. Мясо было настолько вкусным, что мы съели барана вдвоем. Стало плохо. Пришлось лезть в ледяную горную речку. Этим и спаслись.
Все время думаю о тебе. Твоя картина со мной. Это для меня самый дорогой подарок.
Приеду примерно в 20-х числах. О нашем намерении написал своим родителям. Пообещал, сразу же после приезда, познакомить с тобой. Они у меня очень хорошие славные люди.
Ты наверно сейчас где-то на море, пляжишься и объедаешься фруктами, но так как не знаю где, пишу тебе в Москву. До скорой встречи. Крепко целую, твой Геннадий».
Светлана окончила читать, и взглянула на листок календаря: Он приедет через три дня!»
Мамочка, – крикнула она, – иди сюда.
Мать зашла к ней в комнату.
– Света переодевайся быстрей. «У меня сегодня пирог с яблоками», – сказала она.
– Мама! – просияла Светлана. – Мамочка! Я выхожу замуж! Он такой, такой хороший.
И она быстро, чтобы не дать матери опомнится, начала рассказывать ей про Геннадия. Об их встречах в Москве, об их поездке на Кавказ, о том какой он смелый и мужественный человек.
– Я люблю его.
Она достала его фотографию, поцеловала и отдала матери.
Мать, ничего не говоря, молча, смотрела на дочь. Такой возбужденной с сияющими глазами она прежде не видела ее.
– Как же так? Почему не посоветовалась?
Материнская обида, чуть не захлестнула, но она успокоилась, подумав, что это должно было когда-то произойти, просто казалось, что это еще нескоро. Но что поделаешь? Лишь бы были счастливы.
Светлана умылась, переоделась. Они пили чай с яблочным пирогом, а затем вместе целый день планировали, где будет свадьба, что необходимо приготовить, где они будут жить…
Счастливая, в ожидании больших перемен, с тревогами предстоящих хлопот, а главное с мыслями о скорой встрече, усталая Светлана заснула без сновидений.
Утром позавтракав, приняв освежающий душ, в приподнятом настроении, она поставила пластинку, и, подтанцовывая в такт музыке, разбирала свои наряды, решая, в чем его встретить…
В дверях раздался звонок. Кто бы это мог быть? Мурлыча под нос полюбившуюся мелодию, она пошла открывать.
В дверях стояли Кирилл Павлович и Софья Владимировна.
Из Сухуми супруги уехали в Крым, договорившись, что в Москве обязательно встретятся.
– Какая радость – вскрикнула Светлана и бросилась обнимать Софью Владимировну.
– Заходите, заходите! Мамочка, иди я тебя познакомлю … Лица, гостей почему-то не выражали радости. Вошли в комнату. Сели.
– Мама, чем будем угощать?
– Подожди Светлана, – тихо сказал Кирилл Павлович и, дотянувшись до проигрывателя, выключил музыку. Мрачное, серое выражение его лица, навлекло на тревожные мысли:
– Что случилось? – посмотрела в его глаза, они выражали какую-то глубокую безраздельную скорбь.
– Не может быть. Нет! Нет! …
Светлана встала, руки ее словно у провинившегося школьника сами собой легли по швам. Предчувствие чего-то страшного, пригвоздило к месту.
– Светлана, – каким-то далеким холодным голосом произнес он, – Светлана, сядь, пожалуйста.
Она продолжала стоять.
– Светлана, будь мужественной, – приплыло издалека, – мы пришли для того, чтобы сообщить, что Геннадий … погиб… спасая товарищей, что …
Она уже поняла на мгновение раньше, поняла по выражению его глаз, по его помертвевшему голосу.
– А – а – а, – словно стон раненой птицы вырвалось из уст и, запрокинув голову, она начала падать назад.
… Когда очнулась, был вечер. Она лежала в постели, над ней склонилась мать, по ее щекам текли слезы. И тотчас в сознании восстановился весь ужас происшедшего.
– Я еще жива? Зачем? А он, где-то там, под холодными камнями и снегом. Его нет… и, ничего от него не осталось. Почему тогда, не была с ним близкой во всем. Почему? Был бы ребенок. Я бы всю свою любовь отдала ему. А теперь? Зачем жить. Для чего? – Она закрыла глаза.
– Доченька, родная, – доносились ласковые тихие слова матери, – ну что же ты так? Видно крепко полюбила.