Быть в строю

Внизу перед ними расстилалось огромное пространство, всю ширь которого можно было ощутить лишь отсюда, сверху. Геннадий говорил еще и еще, рассказывал об альпинистских маршрутах, сложных восхождениях, но Светлана его уже не слушала, она просто смотрела на его загоревшее лицо, открытую шею, обнаженные сильные руки…

Ниже их, справа, была небольшая ровная площадка. Геннадий спустился туда и протянул руки Светлане. Всей тяжестью своего тела, поддавшись вперед, она обняла его за шею; он легко подхватил ее и понес. Очутившись на площадке, она так и не отнимала своих рук …

Они лежали в высокой траве альпийского луга. Пахло горячей травой. Жужжали, перелетая с цветка на цветок пчелы и осы. Над ними голубело лазурное бесконечное небо.

В лагере, оживленном от нахлынувших со всех концов страны молодыми, отчаянными парнями и девчатами, наступили учебные будни. Светлану определили во второй отряд. Начальником отряда был профессор Кирилл Павлович Лукьянов, который сам уже не совершал сложных спортивных восхождений, но по-прежнему, ежегодно приезжал в лагерь вместе со своей женой Софьей Владимировной и руководил подготовкой новичков на значок «Альпинист СССР».

Геннадий жил в инструкторском городке, в стороне от общего лагеря за столовой, чуть выше по склону. Светлана часто приходила к нему и здесь познакомилась с женой Лукьянова. Софья Владимировна стала приглашать ее к себе и, как сторожил лагеря, покровительствовала во многих делах.

За занятиями, тренировками проходило все время. Освобождались только после ужина. Из столовой с криками и присвистами вываливалась ватага второго отряда.

– Славик, вы куда? – кричала длинная Наташка, которую прозвали кочергой.

– Мы на речку.

– Подождите, мы с Галей забежим на минутку в палатку.

– Ребята, кто с нами? У нас две гитары.

– Серый, сбегай за Костей, пусть прихватит свистульку…

Постепенно толпа редела и все разбредались небольшими компаниями в разные стороны. Но вот уже раздались первые аккорды, и под гитару звучат задорные альпинистские песни.

Светлана пошла к Софье Владимировне, пить чай с конфетами «ассорти». Геннадий был занят, он с группой мастеров готовился к штурму Северной стены.

– Как, привыкаешь к горной жизни? – разливая чай в чашки на маленьком столике в углу, спросила Софья Владимировна.

– Мы с Кириллом не можем проводить отпуск по-другому, только в горах. А какая прелесть в феврале, настоящий зимний пляж. Кирилл говорит, что его научные труды не писались бы так плодотворно, если бы он не ездил в горы. Он здесь вдохновляется и получает зарядку на целый год. Кстати, Кирилл очень тепло отзывается о Гене. Ценит его способности, как будущего ученого. Здесь в лагере он самая популярная личность. Все с большим интересом ожидают их штурм. Парни подражают ему в манере держаться и говорить, а девушки не сводят глаз. Если бы не мои пятьдесят, я бы тоже влюбилась.

– А мне страшно, Софья Владимировна. Я просто боюсь, ведь это так опасно. Полтора километра почти отвесной стены, а если что-нибудь случится? Нет, нет! Я, конечно, желаю им успеха, но я боюсь за него. Зачем это так рисковать, зачем? Для чего он взял меня сюда? Я не знаю, как пережить эти три дня.

– Света, тебе нельзя так волноваться. Я тоже прежде была неспокойна, когда Кирилл уходил в горы, а потом поверила в его силу, умение, осторожность. Мужчине риск необходим, он должен что-то совершать, покорять новые вершины, бороться с трудностями. Здесь, в горах ну… как на войне. Разве ты полюбила бы его другим? Конечно, нет. Успокойся девочка, все будет нормально. Хочешь, мы поедем наблюдать за штурмом? У Кирилла есть большая подзорная труба.

Занятый подготовкой Геннадий почти не встречался со Светой. Лишь накануне, когда штурмовой группе дали день отдыха, вместе пошли к Большому водопаду.

В темной отшлифованной скале, отвесно нависавшей над глубоким ущельем, из многочисленных расщелин вырывались мощные струи воды, то увеличивая, то уменьшая свой напор.

Казалось, что таинственный волшебник, спрятавшись где-то в глубине горы, расшалился и играет этими естественными фонтанами. Брызги от водопада подхватывались порывами легкого ветерка. На фоне темного горного неба горела яркая радуга. Светлана и Геннадий устроились на небольшой террасе и, прижавшись, друг к другу, грелись в лучах утреннего солнца. Каждый думал о своем. Ему впервые доверили руководство сложным восхождением. Она переживала за него.

– Я боюсь за тебя. Будь осторожней, родной мой. Ведь это очень опасно? Да? Скажи?..

Геннадий задумался. Маршрут действительно сложный, две ночи на отвесной скале; три отрицательных угла; придется забить более сотни крючьев, ближе к вершине ледовый участок. Странно, но он не чувствовал опасности и не испытывал страха. Его тянуло туда на эту отвесную, как стена, скалу.

– Со мной отличные ребята. Мы сработались, и будем надежно страховать друг друга – ответил он.

Под ними ревела и клокотала низвергающаяся в бездну вода.

– Пошли, надо еще раз все проверить и на отдых. Выезжаем завтра на рассвете, затем большой переход, послезавтра … Штурм.

… В эти дни лагерь жил известиями о спортивной группе. У столовой на специальном стенде вывесили схему прохождения маршрута. На схеме флажками отмечали точки, завоеванные у стены.

Альпинисты, обсуждая детали, всегда толпились у стенда.

– Здесь ночевка. Парень в серой вязаной шапочке с помпоном, ткнул пальцем в изображенный на схеме карниз.

– Ничего ты не знаешь, темнота, – презрительно вмешался другой в шляпе с пером, – на таких местах не ночуют …

– Ребята, а это восхождение какой категории? – спрашивал веснушчатый новичок.

Светлана подолгу стояла у стенда, слушая, о чем говорят …

На второй день, когда Кирилл Павлович взял Светлану с собой, спортсмены должны были пройти две трети маршрута и зацепиться на ночевку перед наиболее сложным участком.

От места, куда подъехали на машине, пришлось идти часа два, поочередно неся тяжелую трубу с треногой.

Наконец, после изнурительного подъема, расположились на плоской площадке противоположного склона. Кирилл Павлович настроил трубу, Софья Владимировна вскинула бинокль.

С этого наблюдательного пункта хорошо просматривалась северная часть всего вздыбленного массива: с усеченной доской огромной стены. Суровая и неприступная, она вызывающе взирала на окружающий мир. Даже солнце только к вечеру осторожно притрагивалось к ней своими косыми лучами. Отсюда, с большого расстояния, отдельные детали рельефа сглаживались и лишь по белому снегу, приклеившемуся между серых припорошенных скал, можно было различить кое-какие неровности.

Светлана ничего не соображала, сердце тяжело стучало и гулко отдавалось в голове. Она с неприязнью смотрела на эту большую мрачную гору, таящую в себе столько опасности.

– Вон там, куда показывают руками, четыре маленькие точки, но что они по сравнению с этим могучим исполином? Стоит ему чуть-чуть шевельнуть своим хребтом, и он сбросит их прочь.

Ей дали глянуть в подзорную трубу. Между крестиками и делениями просматривались очертания отдельных деталей, и вот четыре человеческие фигурки! Двое вверху, двое несколько ниже. Сердце замерло. В ярко-оранжевых куртках они четко выделялись на общем сером фоне.

Она чутьем узнала Геннадия в верхнем альпинисте справа. Он стоял на небольшой полочке, отклонившись всем корпусом в сторону пропасти, очевидно, привязанный к вбитому крюку. Правой рукой делал какие-то движения.

Направив трубу вверх по предполагаемому ходу маршрута. Светлана замерла. Нависающие черные скалы! Лед, снег! Ни одной площадки, где можно было стать, либо примоститься, а внизу – зияющая пропасть. Ей показалось, будто бы он повернулся, и машет рукой. Помутилось в глазах, закружилась голова. Чтобы устоять, Светлана отошла и села на камень.

– Тяжело? – спросила Софья Владимировна, обняв Светлану за плечи.

– Будь мужественной, все идет по программе. Завтра решающий день, а послезавтра … вместе. Ну-ну, – и она поцеловала Светлану в щеку.