Патрициана

Она видела перед собой врага, убийцу, который не остановится перед тем, чтобы вонзить в её сердце клинок. С холодным блеском в голубых глазах. С движениями, такими быстрыми, что позавидовал бы хищный зверь.

Но сквозь эти ледяные черты проступало другое лицо. То, которое она успела увидеть всего пару раз.

Она видела Норена, скрючившегося в тёмном подвале, бессильно пытавшегося укрыть крыльями изрезанные алыми рубцами плечи.

Видела его распростёртого на своей кровати, покорного, с исполненным страхом лицом.

Видела его губы, бледные и потрескавшиеся, силившиеся прошептать одно слово, которое не произносили раньше никогда.

Чувствовала прикосновение его плеча к своему плечу.

За те недели, что Норен находился рядом с ней, он стал Велене ближе брата, которого патрициана потеряла на войне.

Хейд сама не заметила, как из игрушки и раба тот превратился в человека, ради которого Велена могла бы потерять всё.

Раньше, чем патрициана успела восстановить равновесие, Норен ударил её локтем в живот, отталкивая к самой стене и лишая пространства для манёвра, и, тут же оказавшись к ней вплотную, приставил к горлу нож. Крылатый медлил, и Велена видела это. По лицу энтари проскользнула тень облегчения. Она оттолкнула Норена грудью, и тот поддался неожиданно легко. Велена отбросила в сторону кинжал и ударила крылатого кулаком по лицу. Тот чуть отшатнулся, но успел принять ножом удар меча. Рука его дрожала от напряжения. Велена резко убрала меч в сторону и снова ударила без замаха, целясь рукоятью в скулу противника. Тот отлетел прочь, ударился головой о стену и оказался на полу. Они были в углу, в полной темноте, где Флавий не мог видеть ничего. Велена прижала горло крылатые предплечьем к полу и занесла меч для удара.

— Ты был моим убийцей? — спросила она тихо, почти шепотом, так, чтобы Флавий не слышал.

Неподвижно и пристально крылатый смотрел на неё.

Норен не мог кивнуть, он лишь опустил веки.

— Во всех смыслах.

Велена покачала головой.

— Убей меня, — прошептал Норен. — Не медли — или будет поздно. Краем глаза Велена заметила, что руки крылатого выпустили ножи, хотя вряд ли он ослабел настолько, чтобы уронить их.

Патрициана смотрела в его лицо, бледное и усталое, и видела его неподвижным. Смотрела в его глаза и невольно представляла, что этот взгляд остановится навсегда. Что эти руки никогда уже не коснутся её. Что никогда уже она не услышит колких слов, не почувствует запаха мандаринов, который на теле Норена приобретал совсем другой, неповторимый аромат.

Хейд наклонилась совсем близко к лицу крылатого и коснулась губами его рта. Губы послушно разомкнулись, впуская её внутрь. Позволяя ласкать горячее нёбо, даря загадочную иллюзию покоя. Язык Норена шевельнулся. Он не просто ласкал энтари в ответ. Язык Велены оказался вдруг вытолкнут прочь, но губы Норена не сомкнулись, продолжая ласку на чужой территории. Он пересчитал острые зубы энтари, и кончики их языков сплелись, на секунду обретая гармонию.

Велена отстранилась. Глаза Норена были закрыты, веки напряжённо дрожали. На мгновение Хейд показалось, что для крылатого то, что произошло мгновение назад — страшнее, чем любая смерть.

Резко оттолкнувшись от пола, Велена подхватила первый попавшийся нож и, почти вслепую швырнув его во Флавия, сама бросилась в атаку. Клинок прошёл вскользь, но Вентильо ненадолго потерял прицел. Он не рискнул выстрелить наугад. Он поднял арбалет перед собой вместо щита и коротко уверенно крикнул:

— Убить!

Велена не обратила внимания на его слова. Она знала, что Норен не ударит её в спину — хотя и не могла объяснить себе, почему. Велена была уже совсем близко, и меч её наверняка вспорол бы горло полному и оттого медлительному противнику, когда сзади на шею ей легли тонкие сильные руки. Велена представила молниеносное движение Норена, которое успела увидеть всего раз, в переулке.

— Неправда… — успела выдохнуть она. Несколько долгих секунд Велена пыталась оторвать руки убийцы от своего горла. Она отбросила клинок, но это не помогло. Тонкие пальцы впивались в тело с неожиданной силой. Её собственные ногти проскребли по обманчиво нежной коже и подступившая со всех сторон темнота затопила всё кругом.

Ещё несколько бесконечно долгих секунд Норен держал её, сам не в силах поверить в то, что произошло.

— Велена… — прошептал он.

— Выпусти её, — раздалось за спиной, и пальцы крылатого разомкнулись, выполняя приказ.

Клокочущий смех Вентильо прозвучал совсем близко. Тот приблизился и остановился у него за плечом.

— Теперь ты понял, что значит быть рабом? — спросил Флавий и снова испустил скрипучий смешок. — Ты выполнишь любой мой приказ. Потому что ты крылатый, тварь. Ты был рождён, чтобы служить. Был рождён рабом. И все твои потуги доказать что-то самому себе — обречены. Теперь ты знаешь это. Бесконечное подчинение — вот для чего ваши колдуны создали вас. Недо-людей. Бездушных убийц.

Слова Вентильо с трудом пробивались сквозь пелену горечи, застелившую сознание.

— Неправда… — прошептал Норен.

Но глаза говорили о другом. Патрициана лежала неподвижная, бледная, как мрамор римских стен. Её чёрные волосы разметались по полу. Туника на плече оказалась порвана, и на белой ткани виднелась кровь.