Дункан (ЛП)

―  Пэм, ― тихо, чтобы не напугать, позвал её Дункан. ― Пэм, милая.

И слегка потряс за руку.

― Нет, ― закричала Пэм и, расплёскивая воду, стала с ним бороться.

Взору воина открылась нежная грудь. Стараясь на неё не пялиться, он чуть сильнее затряс любимую.

― Пэм, проснись, ― в попытке разбудить немного громче позвал её вампир.

Отходя от сна, Пэм стала сильнее отбиваться. Размахивала руками, пиналась и ненароком ударила Дункана по голове.

― Нет! Прочь!

От её криков у воина защемило сердце.

― Только не это, пожалуйста! Нет!

Пытаясь сесть, она поскользнулась и стукнулась головой о бордюр ванны.

Усмирить скользкую, страшно напуганную Пэм и при этом ей не навредить оказалось труднее, чем он мог себе вообразить.

― Пэм! ― гаркнул Дункан, пытаясь её успокоить.

Она куда ни попадя колошматила воина кулаками, когда он обхватил её лицо ладонями и вынудил на себя посмотреть. Увидев затуманенный взгляд, вампир понял: Пэм находилась под действием кошмара, который повторялся снова и снова. Если он когда-нибудь встретит сукиного сына, то заставит его страдать и умолять о смерти.

― Посмотри на меня! Это Дункан! Это я! Прекрати, пока не поранилась!

Казалось, прошла вечность, прежде чем Пэм устремила на воина ясный взор и перестала размахивать кулаками. Дрожа от страха и холода, она старалась встретиться с ним глазами. Дункан, удержав за плечи, не дал ей соскользнуть в воду.

― Это я, ― повторил вампир, смягчив голос. ― Ты в безопасности.

Раненным взглядом Пэм посмотрела на щёку воина. И, не сдержавшись, тихо вскрикнула. Прикрыла рот рукой, а другой потянулась к длинной кровавой царапине на щеке любимого.

― Мне очень жаль.

Она опустила руку, так и не коснувшись Дункана.

― Всё в порядке, ― заверил её воин, но выражение её глаз подсказывало, что это не так.

Взяв с раковины полотенце, вампир протянул его Пэм, но она оставила без внимания этот жест.

― Нет, не в порядке. ― Её лицо исказилось от внутренних терзаний. ― Я не в порядке. И это, мать твою, ужасно!

― Давай, ты замерзаешь.

Дункан осторожно поднял Пэм, обмотал её полотенцем и, не сводя глаз с её раненного взгляда, помог вылезти из ванны.

Бедолага дрожала, держась за полотенце, как за спасательный круг.

― Я не могу этого сделать. ― Она покачала головой, выглядя так, словно смертельно чего-то боялась. ― Я никогда не смогу этого сделать.

― Сделать что, милая?

Дункан не понял, о чём она говорит, пока её взгляд и рука не упали на живот.

― Стать хорошей матерью. ― Слёзы потекли по бледным щекам Пэм. ― А что, если каждый раз, смотря на ребёнка, я буду видеть этого мудака? Что, если мои чувства изменятся, как только родится ребёнок, и я вознегодую... ― не смогла закончить она.

― Ты когда-нибудь смотрела на детей, с которыми работала, по-другому только потому, что они были от отца-наркоторговца или от матери-обалдуйки? ― Дункан приподнял её лицо за подбородок. ― Ты когда-нибудь отворачивалась от ребёнка, нуждавшегося в помощи?

Смахивая слезы, Пэм покачала головой.

― Нет.

― У тебя золотое сердце. Твоя забота о чужих детях – беспрецедентна. ― Губ воина коснулась лёгкая улыбка, когда он положил руку ей на живот. ― Пэм, этот маленький комочек – твоя плоть и кровь. Ты будешь любить его или её, как никто другой. А что касается того, станешь ли ты хорошей матерью, милая, ты уже ею стала.

― Спасибо, ― прошептала Пэм, не отрывая взгляда от его руки, и положила поверх неё свои ладошки.

― Просто говорю правду. ― Свободной рукой он коснулся её щеки, радуясь, что она не вздрогнула. ― Не нужно за это меня благодарить.

― Я хочу вернуть себя прежнюю. ― Пэм прижалась к его ладони. ― Я так устала от страха, слабости и неуверенности.

― Милая, ты никуда и не уходила. Ты всё ещё здесь, просто слегка в растерянности. Я никогда не встречал никого храбрее тебя, ― сильным, искренним голосом заверил он. ― Дай себе немного времени с этим разобраться. Я никуда не уйду и буду рядом.

― Ты хороший человек, Дункан Роарк, ― вздохнула Пэм, чувствуя себя немного лучше.

― Ага, только давай это останется между нами, потому что, если Сид или Джаред узнают, я никогда не смогу их приструнить, ― подмигнул он и взял предназначенную для неё рубашку. ― Если тебе не нужно помочь одеться, то я пойду.

Зардевшись, она покачала головой.

― Нет, я в порядке. Выйду сразу за тобой.

Дункан уже собрался было уходить, но Пэм его остановила и осторожно вытерла влажной мочалкой кровь с щеки вампира, устремив пристальный взгляд на его губы.

Тот замер. Боже, ему так хотелось её поцеловать, но именно она должна сделать первый шаг. Как бы ни мучительно это было, Пэм управляла ситуацией. Он стоял не шелохнувшись. Когда она склонилась к нему ближе, воин ощутил на своих губах хриплое дыхание возлюбленной. В её прекрасных разноцветных глазах отразились бушевавшие в ней противоречивые эмоции. Вот она коснулась его лёгким поцелуем, и вампир почувствовал себя победителем. Он выиграл разразившееся в её душе сражение, а губы Пэм стали ему наградой.

Николь пробиралась сквозь огромную толпу репортёров. Если ещё один газетчик ткнёт микрофоном ей в лицо, она засунет его ему в задницу. Ей сейчас совсем не до этого. Наконец, добравшись до парадного входа в штаб-квартиру, вампирша остановилась при виде Деймона, прислонившегося к столбу. Он стоял так, что с улицы его невозможно было увидеть.

― Где ты была? ― спросил воин, не шелохнувшись.

Он окинул взглядом золотистых глаз тело суженой.

― Деймон, я не в настроении выслушивать очередную галиматью мачо-защитника, ― встав в позу, огрызнулась Николь.

― Я задал тебе вопрос, ― рявкнул тот.

― А я тебе ответила, ― парировала она.

― Это не ответ, ― фыркнул Деймон. ― А умничанье.

― Всего лишь с тобой честна, ― шагнула к нему Николь и вызывающе вскинула голову. ― Твоя проблема, если ты не можешь его принять.

― Ты – моя чёртова проблема, ― прорычал он.

Николь хотела отодвинуться, но вампир ей не позволил, прижав к столбу. И поцелуем смял губы строптивицы. Зарывшись рукой в волосы, воин за затылок притягивал её ближе. Та не колебалась и не сопротивлялась. А также яростно поцеловала его в ответ. Наконец отстранившись, Деймон посмотрел на свою пару почерневшими от желания глазами.

― Ты сожалеешь?

― Сожалею о чём? ― тяжело дыша, спросила Николь и уставилась на него затуманенным страстью взором.

― Что вышла за меня замуж? ― пояснил Деймон.

 Он на долю секунды отвёл взгляд. Всё произошло так быстро, что она засомневалась, не привиделось ли ей это.

― Нет, Деймон. Я не жалею, что вышла за тебя замуж, ― ответила она ему сильным и уверенным голосом. ― А сожалею только об одном: ты мне не доверяешь. Я могу сама о себе позаботиться. Справлялась же со всем сама до того, как ты вошёл в мою жизнь. Знаю, тебе трудно это понять, но иногда твоя забота меня душит.

― Ты сводишь меня с ума. ― Он поцеловал её в шею. ― Прямо крышу сносишь.

Николь в ответ лизнула его в шею и быстро укусила.

― Давай зайдём внутрь, пока нас не показали в шестичасовых новостях. Уверена, эти проклятые репортёры не упустят эпизод о спаривании вампиров.

Вздёрнув бровь, – выглядя при этом чертовски привлекательным, – Деймон прошептал:

― А именно этим мы собираемся заняться?

― Примирение – лучшая часть ссоры. ― Николь одарила его сексуальной улыбкой. ― И тебе многое нужно наверстать.

― О, правда? ― Деймон сжал её обтянутую джинсами попку. ― Думаю, у тебя есть кое-что для примирения.

Николь застонала и стала извиваться, когда вампир потёр большим пальцем её сладкое местечко между ног.

Медленно облизав губы и дерзко подмигнув, она положила ладонь ему на ширинку и улыбнулась, когда член под её рукой стал твердеть.

― О, у меня есть план, воин.

Ни один из них не услышал щелчок фотоаппарата.