Сияние потухших звезд

Капитан громко и со свистом вдохнул ароматический дым из сигареты и на некоторое время замолчал.

– Над всеми нами стоят Сан Рико Райз, Мадзэн и другие корпорации, даже суперкорпорации. Кто-то мельче, кто-то крупнее. Например, Мадзэн, изначально возникший в Чжи Со, имеет почти тридцатипроцентную долю в экономике Тамалияны. Им же принадлежат коммунальные службы Адении и государственные компании по добыче материалов. Эл Тун и Сан Рико Райз созданы в Адении, но имеют решающее влияние и в Чжи Со, и в Тамалияне. Император Тамалияны лично советуется с директорами Эл Тун. А Сан Рико Райз владеет правительством Адении – офис власти находится в центральном здании корпорации на третьем этаже. Как видите, все это единая система, единый организм, который взаимодействует хаотически и развивается, если можно сказать что он вообще развивается, пожиранием самого себя.

Так вот, учитывая, что в центре нашего, образно говоря, мироздания стоят компании экономические, то и основа всего взаимодействия, разумеется, финансовая. Если принять, что количество любого вещества в природе конечно, что несомненно так и есть, то суть экономического движения в том, чтобы присваивать себе то, что принадлежит другому и не отдать ему то, что принадлежит тебе. Именно сам процесс бесконечного, кажется на первый взгляд, перетекания веществ, перетекания ресурсов и благ из одних рук в другие и есть основа. Само движение – и есть суть. Движение из одного конца в другой и обратно подменяет развитие. Однако не стоит забывать, что любое движение, не подпитываемое снаружи, в конце концов приходит к саморазрушению и увяданию, так сказать, к энтропии. Может быть, и без «так сказать». Поэтому, чтобы поддерживать этот процесс живым, чтобы не ослаблять движение и не разрушить всю систему, системе этой надо либо пожирать себя и становится меньше и слабее, либо получать что-то извне.

Топливо двигателя для всей этой тарахтящей махины – продажи. При чем не суть важно –чего и зачем. Важно продать и заработать, получить больше, отдав меньше. Ради этого выжимаются до смерти целые звездные системы, уничтожается экология, вырезаются народы и начинаются войны, где гибнут миллионы работяг и бедняков ради того, чтобы обеспечить дополнительный процент прибыли своему жирному хозяину, отбирающему этот процент у жирного хозяина их соперников. И именно за этим процентом мы с вами и летим, профессор Волков. Ведь что это за аномалия, что за клякса – мы с вами не знаем! Какие в ней могут быть богатства!? Какие необычные вещества и драгоценности!? Вероятность не велика, но упустить такой шанс, значит отдать преимущество в руки сопернику. В конце концов – все можно продать. Даже нечто, что кажется вам совершенно бесполезным, например, чужие грязные носки с дырками на пятках. Их можно продать. Деревянные несъедобные котлеты – сделайте их модными и продавайте. И если выяснится, что это космическое пятно – просто пятно. Его все равно можно будет продать. Все что угодно. Поверьте, профессор, у вас у самого в чемоданах масса вещей, которые вам, в сущности, не нужны, но которые были куплены потому, что система потребовала от вас купить их. Так она выживает. Создавая ненужный мусор из жизненного необходимого. И наша аномалия для нее в буквальном смысле новый источник топлива. Пока она не найдет чего-нибудь нового. А если не найдет, значит, что-нибудь уничтожит – к примеру, какой-нибудь маленький народец, – нарушив баланс и вновь придя в движение. И так до тех пор, пока вся система, начав поглощать себя с хвоста, не сожрет себя полностью. Если кратко, путано и поверхностно, то именно такой мне видится вся эта ситуация.

– Вы считаете, что если мы не найдем в аномалии ничего ценного, случится какой-то экономический катаклизм?

– Наверняка.

– Например?

– Войска Адении собираются у границ и Чжи Со, и Тамалияны. Ее системы-миньоны активно готовятся к боевым действиям. Чжи Со резко активизировали спонсирование сепаратистских группировок в Тамалияне. А Тамалияна с утра до вечера крутит в новостях информацию о своих новейших военных разработках.

– Значит, будет война?

– Вероятнее всего, да, но, возможно, не сразу. Социальное Чжи Со на днях окончательно отменило все социальные гарантии, обязав, к примеру, детей оплачивать нахождение их родителей в могиле бессрочно. Вместо пенсий ввели штрафы за старость и сняли последние временные ограничения на рабочую смену. В Адении увеличиваются налоги и поборы на два процента каждые два месяца, а Тамалияна, чтобы сдержать нашу энтропию, почти полностью отказалась от системы образования. Здравоохранение на очереди, хотя в Адении оно и так уже давно доступно только элите.

– Что ж, – сказал Кихан, – будем надеяться – что-то мы все же найдем.

– Да, продлим агонию. Не хочется застать полный коллапс уже при своей жизни.

Волков вздохнул и почесал висок. Что-то не сходилось, что-то беспокоило его. Глотнул немного сока, но стало только хуже.

– Объясните мне тогда одно, – наконец медленно начал он. – Смотрите, пять лет мы работали на Сита b над прорывным соединением, которое можно использовать для создания лекарств от многих болезней сосудов и крови, особенно тех, которые приобретаются в результате разрушения экологии, сложных условий на окраинных планетах, искусственной, некачественной пищи или бета-перелетов. По сути, мы могли бы вывести это лекарство уже в лабораториях Сита b, не будучи и фармацевтами. Ведь это какой прорыв! У нас же половина населения страдает в той или иной степени от таких болезней, многие гибнут, умирают совсем молодыми из-за ломки или закупорки сосудов, от бета-кристаллизации и всего того, что может следовать за этим. Вы подумайте – сколько это покупателей! И что же? Лекарство засекретили. В лучшем случае его будут продавать по безумным ценам представителям высших каст. Что же случилось? Почему так? Почему Эл Тун идет против прибыли?

Каратикардха выпустил облако дыма изо рта. Сперва фиолетовое, оно покраснело, затем позеленело и, прилипнув лепешкой к стене, стало тихонько рассасываться.

– Да очень просто, на самом деле, – сказал капитан. – Если вы дадите людям лекарство – они ведь вылечатся.

– Логично.

– И перестанут его покупать.

Волков открыл было рот, чтобы что-то сказал, но задумался, остановился.

– Конечно, определенная выгода в этом есть, – продолжал капитан. – Даже о-го-го какая выгода! Но посмотрите иначе. Что если скармливать этим необразованным нищим лекарство, которое не излечивает, а только останавливает болезнь, снимает некоторые симптомы, некоторую боль. Я не говорю о плацебо. От него человек может элементарно умереть, в конце концов. А мертвые деньги не платят, хотя, как я уже говорил, в Чжи Со смогли решить и эту проблему. Но мы все же говорим о лекарстве, которое лечит, но не излечивает. Всю свою несчастную короткую жизнь вы обязаны покупать его и платить, платить, платить, а иначе умрете. Выгодный вариант, правда ведь?

– Но это же бесчеловечно, – шепотом сказал Волков.

– Если свободная экономика станет человечной – она умрет в тот же миг.

После этого разговора Волков долго бродил сумрачными коридорами «Танидзам» и размышлял, хотелось спать, но не спалось. Проходя мимо каюты Яланиюмы он увидел торчащие из открытых дверей ноги – женщина наполовину ввалилась внутрь и уснула на полу. Дверь неловко колебалась, не зная, как поступить. Волков втащил несчастную в каюту и уложил в постель. После этого он отправился дальше и оказался в грузовом отсеке. Атэр Брок подтягивался на перекладине, а сидящая на приличном расстоянии от него Сан-ка-Ниями упавшим голосом рассказывала о своей жизни, в тысячный раз, и история ее каждый раз приобретала новые сюжетные повороты и оригинальные концовки.

– Отбившись от пиратов, мой муж попал в руки полиции, – говорила со вздохом Ниями. – Его отправили в орбитальную тюрьму, но он украл полицейский катер и сбежал, по пути ограбив два или три банка.

В буфете Волков встретил второго инженера Дику, тот сидел за столом и напряженно читал – лицо его при этом покраснело, а брови сдвинулись так, что черты исказились до неузнаваемости. Увидев Волкова, Дика принялся расспрашивать его о биологии.