Страница 74 из 84
- Мне разрешили тебя навестить, потому что я хорошая девочка, - уверенно проговорила Натка, радуясь этой неожиданной встрече. - Ретли просил передать, что скучает.
- Наверняка уже к тебе пристаёт, - махнула рукой Калитина, - вообще, что там у вас происходит? Все живы? Как Колин?
- Ничего не меняется в Палате гром, - пожала плечами Натка, - мошкары много, в какие щели пролазят, не знаю. У вас меньше.
- Дидичка!- пухлый "сына" весь в прыщах, волдырях и язвочках потянулся к Лизе, зачмокал, покрутил пуговицу на её джинсах.
- Это конфетка, - объяснила Лиза, - на его языке, взращённом в палате. Здесь трудно учатся говорить, иногда смотришь - парню два года, а он ещё ни бэ, ни мэ. Я для них держу конфетки в карманах, в палате прячу, прошу, чтоб искали. Тычутся носами в грудь, сопят, привыкаешь к ним, паразитам. Но меня завтра отправляют обратно. Боятся, что пролезу между прутьями решётки или поднатужусь и заползу в утку. Как в сказке: игла в яйце, яйцо в утке, а утка в палате.
- И девичьи груди я принял за живот беременной. Как они пали! - рассказывал очередную пошлость Хохотун, закатывал глаза от удовольствия. Мамочки неестественно смеялись, тут же заказывали сигареты, журналы мод, косметику. До детей им не было никакого дела.
- Можно нам... ну того же, что в прошлый раз, - накрашенная девчонка смущённо улыбалась, - кола у нас есть.
- Расценки повысились, - равнодушно отвечал Хохотун, - начальство совсем озверело. Нам самим не разрешают приносить в каптёрку даже пиво. Наверное, скоро сам себя шмонать буду и штрафы выписывать. В общем, пять косарей за бутылку. Меньше нельзя. Я сам рискую.
- Азартный ты наш! Благородный ты наш! - в потную ладонь его пихали скомканные бумажки, а неожиданно повзрослевшие дети холодно и высокомерно взирали на своё убегающее в панике детство, которого никто из них потом не вспомнит.
В тринадцать её изнасиловал брат. Выждал, когда зачуханные родители уехали в очередные горемычные праздники на дачу, ворвался рано утром в её комнату, навалился сверху, словно дурной сон, не дал проснуться. От каждого поцелуя захватывало в ушах, перехватывало дыхание, казалось, сон не прошёл, а лишь извернулся, показав чёртовый хвост.
- Теперь не стыдно и на улицу выйти, - щерился он, пуская тонкую желтоватую слюну, - а то меня во дворе не уважать будут. Такая красоточка, а ходит ещё неопробованная.
Лиза даже не плакала, она недоумённо глядела на того, в ком прежде искала защиты. Теперь тонкая стенка, на которую прежде хоть и с трудом, но можно было опираться, рассыпалась. А самой ходить было больно, она изрезала ноги, словно русалочка, выброшенная на каменистый берег. Она перестала бояться крови, в трудноощутимом будущем смелость эта здорово выручала, потому что не раз ещё пришлось ей потом собирать себя по частям.
Змей бился за окном, не умея летать, он всё же пытался освободиться от нити, но лишь беспомощно кружился и переворачивался вместо того, чтоб рвануться изо всей силы. Что с ним случилось дальше, Лиза не знала. Вельветовое поле братниного плаща закрывало обзор, и даже сквозь слёзы будущего было не увидеть.
4.
По лестнице я уже поднимался сам, поддерживаемый двумя рослыми санитарами. Взгляд мой цеплялся за паутину в углах, меня решительно подталкивали, не давали запутаться и оказаться, например, в тесной детской колыбели.
- К нам на третий этаж? - осторожно, взвешивая каждый звук, прежде чем выпустить его наружу проговорил мальчик с огромной головой. Я кивнул. Он протянул мне маленькую, совсем кукольную руку.
- К нам редко кто приходит... Так если поохать да повздыхать. Хорошо, что ещё экскурсии не устраивают. Вход два рубля, выход трояк, сдачи, извините, не даём.
- Выхода нееет! - пропели хором мои новые соседи. Голова одного была свёрнута набок так, что правое ухо глядело в небо, у другого голова была сплюснута, будто кто утюгом её погладил. Метались по полу багровые полосы, но самого солнца видно не было, огромный детина заслонял собой окно.
- Он голубя ховает в подушке! - охотно отозвался коротенький пухленький мальчик с бабьим лицом, - тот давно, поди, задохся, скоро вонять будет!
- А вот и неправда, - огромная фигура у окна шевельнулась, - он собирается в дальний полёт. К богу поближе. А пока он устал и отдыхает.
- Вы откуда такие тут? - я скорее не понимал, что сам такой, что выше отправлять некуда, только если с голубями на небеса. Кто мои новые соседи, мне, в общем, было ясно.
- Авария в маршрутке была! Вот у меня голову-то и своротило! - мне отвечали охотно, наверное, друг другу они уже надоели со своими историями, - Ну, ничего, мне тут её обещают на место поставить!
- На мне огромная муха живёт, серая, что твоя собака, и мы с ней лучшие друзья...
- Что твоя муха! Вот у меня саранча в спичечном коробке!
- Привет, я Пеликан, мне говорят, я тут временно, - маленький паренёк был покрыт огромными нарывами и язвами, - я тут, пока внизу не освободится койка...
- Да внизу то же самое, не гоношись, - хором ответили ему, да так громко, что у меня уши заложило.
- Повезло, что сегодня тебя к нам направили, нянечка как раз сегодня колот на обед обещает! - дождался своей очереди пухленький с бабьим лицом, - Это такое очень вкусное мясо, тебе понравится.
- Сколько вы уже здесь?- спросил я, располагаясь на свободной койке, что будет на обед, меня не интересовало.
-Долго, - махнул рукой парень с большой головой, - школы-интернаты сейчас переполнены, да и там над нами издевались. Заставляли кровати старшим ребятам застилать и чего ещё похуже. А когда я отказался, меня избили сильно, вот с тех пор я здесь.
- Бегите! - решился я, оглядев своих новых друзей, - Здесь у вас нет решёток, не расшибётесь, можно выбраться. Больница низенькая, внизу нет асфальта, только цветы и трава. Сейчас тепло, вы одеты не в тюремные робы, а в нормальную одежду. Все так ходят.