Флот миров

Другое место на мостике, мягкий пухлый помост, само собой, предназначалось для Несса. Консоль управления перед Кирстен дублировал аналог, расположенный поблизости от пустовавшей мягкой «подушки». Кирстен могла в случае кризисной ситуации интерпретировать для себя показания тех или иных приборов; но при всем при том не смогла бы осуществлять управление. Проворству и силе ее рук было еще очень и очень далеко до проворства и силы, которыми обладали губы и челюсти граждан.

Хотя половина сидячих мест на мостике корабля и была адаптирована под тела резервантов, помещение в целом явно выполнено по стандартам граждан. Нигде не видно острых углов. Консоли, полки, приборы, запирающие механизмы люков - все казалось оплавленным и вновь застывшим. Граждане понимали опасность, которую представляло каждое резко выступающее ребро или острый угол.

Небытие, именуемое гиперпространством, что-то нашептывало Кирстен, призывая познать его присутствие. Она же упрямо не сводила глаз с консоли. Сейчас главным из всех приборов была большая прозрачная сфера: указатель масс. Каждая синяя линия, излучаемая из ее центра, представляла ближайшую звезду. Линия указывала направление к звезде, длина же представляла гравитационное воздействие: масса на квадрат расстояния. Самая длинная нить была направлена прямо на Кирстен: это была их цель.

Логика подсказывала, что любого перехода или даже двух более чем достаточно - даже при гиперскорости им потребовалось трое суток, чтобы пересечь пространство в световой год, - но логика казалась слишком хрупкой, когда «исчезающее пространство» тайно подкрадывалось к ее рассудку. Она вздрогнула. Корабли, оказавшиеся в гиперпространстве слишком близко к черному пятну, отмечающему звездную массу, частенько исчезали. Математика не давала однозначного ответа по поводу того, что с ними происходило. Не было известно, куда, собственно, девались исчезнувшие, как не было известно, погибли они или нет.

Контроль над движением представлялся процессом, который легко автоматизировать - нужно лишь выйти из гиперпространства, едва линия станет слишком короткой, - но осуществить это было невозможно. Детектор масс по своей природе был псионного типа: он предусматривал в своем рабочем контуре присутствие здравого ума.

Даже при распределении обязанностей на троих психологическая нагрузка все равно оказывалась значительной. Каждые несколько дней они «выпадали» в обычное пространство, чтобы хоть на минуту напомнить себе: звезды - не просто изголодавшиеся черные дыры, рвавшиеся к ним, чтобы поглотить.

– Разве тридцатидневное путешествие по-прежнему кажется такой простой вещью? - Голос звучал густым контральто, которому женщины завидовали, а мужчины находили досадно соблазнительным.

Кирстен подняла глаза. Стук копыт по металлической палубе, который должен был предупредить ее о приближении Несса, только сейчас вернул ее к действительности.

Одна голова поднята, другая опущена: он наблюдал за ней сразу с двух направлений. С инстинктивной осторожностью граждан Несс задержался прямо во входном люке, готовый стремительно броситься в любую сторону.

Всей своей жизнью Кирстен обязана гражданам. Так было на протяжении поколений. И хотя за это время она много узнала о гражданах, уважала и чтила их, встречалась она лишь с немногими. Ее народ всегда избегал ненужного риска, как и острых углов.

Сейчас, в этой пустоте, раскинувшейся даже позади межзвездного вакуума, Кирстен вновь задумалась о том, как непохожи в действительности граждане Флота и резерванты.

Несс стоял на двух широко расставленных передних ногах и одной сложно присоединенной задней. Две длинные и гибкие шеи начинались между мускулистыми плечами. Каждая плоская треугольная голова имела дополнительные характерные особенности в виде уха, глаза и рта, причем находившийся в нем язык, а также шишковатые губы, служили еще и рукой. Напоминавшая кожу шкура Несса была грязно-белой, с небольшими коричневатыми пятнами, вполне обычными среди определенной категории граждан. Косматая коричневая грива, торчавшая между шеями, закрывала и украшала костный горб - вместилище мозга.

Несс вытянул шею. Обе его головы как на шарнирах повернулись одна к другой, и под иронический смех глаз тут же уставился в глаз. Смелые высказывания Кирстен в начале путешествия не остались без внимания. Несмотря на свое замешательство, она испытала облегчение оттого, что он вышел из своей каюты. Облегчение, но не удивление: удивить ее могло бы его дальнейшее отсутствие, в то время как они приблизились к своей цели и сопряженным с ней неведомым опасностям.

Разумеется, не появись Несс при следующем переходе или двух, чтобы понаблюдать за приближением корабля к цели, она тотчас нажала бы кнопку тревоги. Повторяющийся по кругу крик ужаса в исполнении гражданина заставил бы его примчаться на мостик, не раздумывая о причинах.

Должно быть, помещение производило впечатление вполне безопасного. Несс вошел и «оседлал» свою пышно взбитую подушку-скамью, изогнув одну шею вперед, чтобы исследовать указатель масс с более близкого расстояния.

– Скоро мы будем у цели, - сказал он. Это простое заявление закончилось намеком на повышение интонации, который наверняка не был случайным.

Несс вел экспериментальную программу обучения разведчиков-резервантов. И, несомненно, задавать вопросы своей протеже стало теперь его второй натурой. Но в чем состоял вопрос? Полностью ли Кирстен закончила подготовку, пока он сидел в своей каюте? Нет, эта тема была бы оставлена для капитана.

Из миллионов резервантов отобрали двадцать самых лучших и способных. Но во время кризиса каждый резервант, независимо от профессии и интересов, прямо или косвенно принимал участие в производстве пищи. Триллион граждан на Херфе потреблял огромное количество еды и оставил скудное пространство для ее производства. То, как Кирстен, Омар и Эрик проявят себя в этой миссии, выявит, любой ли ребенок фермера или работника приусадебных хозяйств в состоянии оказаться на высоте положения.

Перед тем как их троица покинула Флот, самый большой риск, какой она могла вообразить себе, заключался в недостатке сомнений. Ничего не подозревающие инопланетяне, чьи очень слабые радиоизлучения привлекли внимание на Херфе, могли оказаться очень примитивными в развитии и не дать экипажу ни малейшей возможности продемонстрировать свои таланты.

Какими наивными казались теперь эти страхи!

Опасности были мотивацией для граждан, и граждане же искали пути избежать их. Значит, если Несс задавал ей вопрос, то, вероятнее всего, неупомянутый предмет воплощал риск. Он хотел знать: осознает ли Кирстен опасность?

Единственные задачи во время нахождения в гиперпространстве состояли в поддержке рабочего режима и мониторинге указателя масс. Первое было скучным и утомительным, второе просто действовало на нервы. Даже в таком маленьком экипаже у каждого была своя смена. Хотя они и были близки к выходу из гиперпространства, это слабо утешало. Стоило выйти из него, и звезда, намеченная их очередной целью, мгновенно становилась самым ярким объектом на их небосклоне. С этой минуты роли членов экипажа теряли взаимозаменяемость.

Кирстен в очередной раз становилась штурманом, в очередной раз занималась ориентацией по звездам.

– Будем исходить из предположения, что орбита проходит на значительном расстоянии от центра черного пятна, - ответила она на его невысказанный вопрос. - Не могу представить, как они могли бы нас обнаружить, не говоря уже о том, чтобы устроить ловушку, - но и в таком случае мы можем вновь перейти на гиперскорость и уйти от них.

Две «танцующие» головы, сменяющие друг друга то вверху, то внизу, оставили Кирстен в убеждении, что ее догадка верна. И она тоже улыбнулась, на свой манер, по-резервантски.

«Исследователь» на бешеной скорости вырвался из гиперпространства.

Смелость, которая позволяла Нессу присутствовать здесь в такую минуту, говорила лишь о том, что он заведомо ненормален. Кирстен никогда не встречала ни одного здравомыслящего гражданина: те никогда не покидали Херф. Ее руки постоянно были на панели управления полетом, но она невольно поглядывала вправо, где на своем противоперегрузочном «диване» расположился Несс. Он мог в любой миг взять управление кораблем на себя. Лишнее напоминание об этом одновременно успокаивало и унижало.