Победа для Гладиатора

Вышел и Алекс поздравить своего бывшего тестя. И то, как прослезился Ефремыч, как крепко его обнял, не могло оставить меня равнодушной. Они так и дошли в обнимку до нашего столика. И Ефремыч, то ли от нахлынувших чувств, то ли действительно от счастья, то ли от выпитого, прослезился и на моём плече.

— Вот теперь, мне кажется, я тебя действительно понимаю, — ткнул он Берга в плечо, когда тот попытался в шутку меня отнять из его лап. — Теперь я тоже, наконец, счастлив. Виктория, — схватил он бокал у вовремя подсуетившегося официанта, — не представляешь, как я рад за этого охламона, — по-отечески ерошит он волосы Алекса. — Хочу выпить за вас. За вашу любовь. За ваше счастье. И очень надеюсь в скором времени понянчить ваших детишек.

— Игорь Ефремович, — шутливо отмахивается от него Алекс.

— Не начинаю, не начинаю, — снова портит ему причёску Демьянов. — Но я же тебе как отец. Так что внуков всё равно буду ждать.

Бокалы мелодично звенят столкнувшись. И я осушила свой до дна, прежде чем Алекс впился в мои губы поцелуем. Ефремыч ни за что не хотел отставать, пока он этого не сделает.

— Вот настырный, — наконец, занимаем мы свои места, и Алекс очередной раз поправляет свои взлохмаченные волосы.

— Ну, что, Берг, — подаёт голос Валерия, когда наши фужеры опять наполняют. — А моё пожелание-то оказывается сбылось.

— Какое пожелание, Лер? — непонимающе упирается в неё взглядом Алекс.

— Ну как же, — пожимает она плечиком и кивает жениху в ответ на его просьбу снова отлучиться. — Помнишь, ты когда уходил от меня последний раз. Ну, как обычно ты уходишь. Ни с того ни с чего. Обещаешь вечной любви, а потом трахаешь с душой, даришь какую-нибудь безделушку и уходишь. Навсегда.

— Лер, — металл в его голосе меня настораживает. — Ты пьяна.

— Ой, да ладно Берг, — Крошке всё нипочём. Она отмахивается, обливается шампанским, но даже не придаёт этому значения. — Не настолько, чтобы забыть, что я тебе тогда сказала.

— И что же ты сказала, — он сжимает под столом мою руку.

— Что ты скотина, каких поискать, — ржёт она пьяно.

— Ну, это не новость, — смеётся и он, но сжимает мою руку ещё сильнее, ожидая её откровений.

— Я тогда пожелала тебе вляпаться по самые яйца. Чтобы мозги набекрень и душу вон, — смеётся она, но переводит на меня взгляд, в котором и грамма того напускного веселья не остаётся. — И он-то похоже вляпался, а тебе, подружка, как? Нормально?

Я невольно сжимаюсь от страха. Она же сестра Стаса. Она наверняка всё знает.

— Что как? — с непониманием смотрит Алекс то на меня, то на Крошку.

А Валерия просто прожигает меня насквозь своими глазищами. И мурашки бегут у меня по спине даже от этого взгляда. О том, что именно она скажет, я догадываюсь почти сразу. Но уже ничего не могу предпринять.

— Ой, брось, Берг, — ещё раз обливает она скатерть шампанским. — Неужели ты не в курсе, что ей просто нужен был штамп в паспорте?

— Штамп? Зачем? — поворачивается он ко мне, ничего не понимая.

— Алекс, нет, это уже не имеет значения, — хватаю я его руку, которую он забирает. И откровенно блею, прекрасно понимая, как всё это по-дурацки звучит. Но на язык лезут только глупости. — Всё не так, как ты можешь подумать.

— А что я могу подумать? — пугает он меня темнеющей во взгляде синевой.

— Ей нужен был штамп, чтобы её взяли на работу заграницу, — выдаёт Крошка с глупым смешком. — Она сначала Стасику предложила. Но он отказался. А ты, дурак, согласился, — начинает она давиться от смеха. — Ой, дурак! Ещё и вляпался по-настоящему.

— Ты предлагала Стасу? — он встаёт быстрее, чем я успеваю его схватить. — Ты вышла замуж только ради штампа?

— Нет, Алекс, — поднимаюсь я. — Не только. То есть я не хотела.

— Не хотела, но тебе нужен был штамп?

— Да нет же! Алекс! — бросаюсь я к нему, но он отскакивает от меня, как от ядовитой змеи. На кого-то налетает спиной. Поворачивается, начинает извиняться. А потом пробирается между столиков к выходу так быстро, что я теряю его из виду.

— Алекс, подожди! — бегу я за ним. Но народу слишком много. И движение такое, что я всё время на кого-то налетаю, натыкаюсь на официантов, ударяюсь о стулья. — Алекс!

— Чёрт! — слышу я его гневный возглас сквозь шум.

И это последнее, что я слышу.