Страница 109 из 144
Последние пожарные покидают фойе. И вид этого некогда нарядного, сияющего чистотой и роскошью помещения вызывает откровенное уныние. Грязь, лужи, копоть, раскисший гипсокартон, поломанная мебель — словно стадо бизонов прошло, а не три наряда людей в комбинезонах с красными полосами.
Кто бы мог подумать, что простой порыв батареи превратиться в стихийное бедствие. Что рядом непременно окажутся оголённые провода, и короткое замыкание превратит этот потоп ещё и в пожар, который вспыхнет прямо у меня на глазах. И несмотря на все усилия поглотит добрую часть помещения.
В тренажёрном зале, где началось это светопреставление, всё намного хуже. Но туда ещё раз подниматься сил уже нет. То, что лучший из фитнес-клубов придётся закрыть всерьёз и надолго, и так понятно, но то, что устранение аварии вызовет разрушений куда больше, чем сама прорвавшаяся батарея отопления, — неожиданно. И прискорбно.
Переворачиваю опрокинутое кресло и даже не сажусь — падаю, глядя на суету вокруг. Но кто что делает и зачем — уже не понимаю. Люди расходятся по домам. Голова гудит от этого шума, от запаха гари, от усталости, от голода. Машинально смотрю на часы: а ещё не так и поздно, почти одиннадцать.
И почти двенадцать часов, как я женат. Смешно.
Надо бы узнать у Ефремыча, приехала ли страховая, что говорят его эксперты и вообще последние новости, но сил нет. Просто откидываюсь на спинку и тупо смотрю в огромную стеклянную дверь входа.
Там, на улице, до сих пор толпятся зеваки. Пресса без конца передаёт в выпуски новостей последние известия. Поступило семь предложений дать эксклюзивное интервью, но я дал только одно, своей давней подруге. Нет сил даже взглянуть, как я там выгляжу. В грязной рубашке, мокром костюме, порванных на колене брюках — осматриваю я себя — наверное, эпично.
— Алекс! Господи, Алекс! — резкий звук голоса, разносящийся эхом в разгромленном фойе, и цокот тоненьких каблучков заставляют меня сначала поморщиться, а потом только поднять глаза. Вот и отдохнул. Только её сегодня для полного счастья не хватало.
— Ты откуда здесь, Надь? — встаю ей навстречу.
— Я включила телевизор, увидела — и сразу сюда, — виснет она у меня на шее, прижимается к груди. Я обнимаю её машинально. — Это просто ужасно. Ужасно, — причитает она.
— Это просто авария, Надь. Не катастрофа, не война. Просто очередной ремонт и всё.
— А люди? — задирает она лицо так, обнажая цыплячью шею, что, будь я вампиром, испытал бы большой соблазн впиться в неё зубами и даже, пожалуй, перекусить пополам, но, увы, вампиры ещё не проснулись.
— Пострадало десять человек. Девять отказались даже от госпитализации: просто испуг. Ожог первой степени только у одной женщины, оказавшейся на велотренажёре ближе всего к фонтану. Но у той подскочило давление, поэтому увезли.
— Но пресса, конечно, раздует, — так и держит она меня за талию.
— Такая у них работа, — убираю её руки. — Прости, мне надо наверх, там где-то Ефремыч ещё.
— Всего пару минут, Алекс, — останавливает она меня. — Пожалуйста. Нам надо поговорить.
— О чём, Надь? — вздыхаю устало, но всё же разворачиваюсь к ней.
— О нас, — натянуто улыбается она.
— Разве мы ещё не всё обсудили?
— Нет. Прости меня, я действительно была неправа, когда взъелась на эту девушку. И ты, конечно, имеешь право, — она оглядывается, но мы остались одни, — с кем хочешь и когда хочешь. Прости мне мою ревность. Но я люблю тебя, Алекс. Всё равно люблю. Давно. Всегда.
— Надь, пожалуйста, — пытаюсь я остановить её, пока не наговорила лишнего. — Сейчас не время и не место для выяснения отношений.
— Ерунда, — отмахивается она. — Когда бы я об этом ни заговорила, всегда будет не время. И, может быть, я покажусь тебе глупой, но я сделаю тебе предложение ещё раз.
Я пытаюсь её перебить.
— Другое предложение, — останавливает она меня рукой. Набирает воздуха в грудь. — Берг, сделай мне ребёночка.
— О, боже! Надь, — поднимаю её опущенное вниз лицо за подбородок. — Надь, я не могу.
— Да можешь. Что в этом такого? Мы спали десятки раз. Я не прошу жениться на мне. Не прошу даже признавать его. Просто хочу от тебя ребёнка — и это всё, что я прошу, — убирает она мою руку и заглядывает в глаза. Но не заискивающе, а упрямо. — Я научу твою девушку всему, что знаю сама, и уйду. Оставлю тебе этот бизнес, который поднимала, считай с нуля, одна.
— Я помогал тебе, чем мог, — не соглашаюсь я, хотя в её словах львиная доля правды. Я лишь прокатился с ней по миру, просто за компанию, придумала она всё это сама. Я вкладывал деньги.
— Нет, ты просто пользовался. Ты не согласился его мне продать ни на каких условиях. А теперь и вообще решил от меня избавиться. Хорошо, я уйду. Но пусть у меня будет хотя бы ребёнок.