На Грани (ЛП)

— В Адрианглии происходит нечто подобное, — ответил Деклан. — Шерифы изучают улики и берут виновного под стражу. Если они не сумеют его задержать, то вызывают охотников за головами, а если те не сумеют, то вызывают Маршала. Кого-то вроде меня.

Она определенно предпочла бы охотников за головами. Это звучало зловеще, но не так плохо, как он.

— Это твоя работа — задерживать преступников?

— Только некоторых. Ты должна сделать что-то значительное, чтобы привлечь мое внимание. Пожалуйста, продолжай.

— А ты знаешь, что происходит в Грани?

— Надеюсь, ты меня просветишь.

— Ничего. — Она посмотрела на его лицо, чтобы понять, как он отреагировал. — В Грани нет ни полиции, ни маршалов, ни шерифов, ни вообще какой-либо службы охраны. Нет никакой беспристрастной третьей стороны. Вместо этого вся община Восточного Лапорта замирает, чтобы посмотреть, что будет дальше. Потому что нас немного, все знают друг друга, и все, что мы делаем, имеет последствия.

Она глубоко вздохнула.

— Если на женщину нападают, то это касается только ее семьи и семьи нападавшего. Они могут прийти к какому-то соглашению о возмещении ущерба или наказании. Или же они могут провести следующие несколько десятилетий, лежа в засаде со своими пушками, пытаясь забрызгать мозгами друг друга и всю местную зелень. Никому не нравится вражда. Междоусобицы вызывают хаос: многие семьи связаны родственными узами, и когда вспыхивает вражда, весь Восточный Лапорт может сгореть в огне. Пострадают невинные люди, пострадает и торговля. Многие из нас зарабатывают неплохие деньги, торгуя с караванами из Зачарованного мира, а затем продавая то, что мы выменяли в Сломанном. Если караванщики узнают, что между ними идет вражда, они уедут из города и навестят кого-нибудь другого.

Он кивнул.

— Мы стараемся не враждовать. Мы стараемся быть разумными. Это означает, что наказание должно соответствовать преступлению. Допустим, какой-то человек пытался меня похитить. Я имею полное право убить его, и я уже делала это раньше.

Деклан испытующе посмотрел на нее.

— Ты убила человека?

— Дважды. Но только в целях самозащиты. Мой отец и дед тоже совершили несколько убийств, чтобы защитить меня. Никто не может злиться из-за этого. Конечно, родственники тех, кого мы убили, ненавидят нас и постараются разрушить мою жизнь, если им представится такая возможность, но общественное мнение на моей стороне. На меня напали, и любой на моем месте стал бы защищаться. Это ведь разумно, правда?

— Полагаю, что да, ни с чем не поспоришь.

— А теперь возьмем Брэда. Я была всего лишь ребенком. Я думала, что люблю его. Я пришла к нему в самое трудное время своей жизни, надеясь, что он станет моим убежищем. Моим камнем в бурю. А он пытался вырубить меня дубинкой и продать отцу Роба. Я его ненавижу. Я ненавижу его так сильно, что когда он рядом, мои руки сжимаются в кулаки, чего я не осознаю. Когда ты сегодня избил его до крови, это было великолепно.

Жесткая линия его рта слегка расслабилась.

— Великолепно? — спросил он.

Она кивнула.

— Я всю оставшуюся жизнь буду лелеять память о том, как он катался в собственной блевотине. Но это стоило мне работы.

— Я уже слышал, — сказал он. — В мои намерения не входило лишать тебя работы.

Роза махнула рукой.

— Не надо быть таким скромным. Ты блестяще все спланировал: уволил меня, лишил меня моего единственного источника дохода и при этом позиционировал себя как моего героя и спасителя.

Брови Деклана сошлись на переносице.

— Да уж, просто блестяще. Жаль, что я об этом не подумал. Увы, я просто проявил милосердие к человеку. Брэду нужно было поговорить. Все, что я мог сделать — это охотно выслушать его.

Деклан — добрый самаритянин. Она усмехнулась.

— Ты также великодушно одолжил ему свой кулак.

— Ну, ты же не ожидала, что я ударю его открытой ладонью. Просто так не бывает, — улыбнулся в ответ Деклан. Это была искренняя улыбка, и она преобразила его лицо. Вместо голубокровного он в одно мгновение превратился в мужчину, живого, дышащего мужчину, неотразимо красивого и забавного, и кого-то, кого она хотела бы узнать. Эффект был шокирующим.

Роза опустила взгляд на свои ноги, пытаясь спрятать глаза, пока он не увидел ее реакцию. Кто же из них настоящий Деклан? Вот в чем был вопрос.

— Вернемся к Брэду, — сказала она. — Когда он ударил меня битой, я ударила его вспышкой. Это была слабая вспышка, и она не убила его, но очень сильно ранила. Я все еще слышу во сне, как он кричит. Что касается Грани, то это конкретное преступление было наказано. Теперь ты открыл новый ящик Пандоры.

— Но это был великолепный ящик, — напомнил он ей.

Она невольно рассмеялась и посмотрела на него исподлобья.

— Довольно. Брэду надрали задницу, а семья Симонов отомстила за него, лишив меня работы. Я не виню тебя за это. Никто не мог предвидеть, что моя работа испарится. Но, в итоге, мне больше не на что кормить свою семью.

— Мне очень жаль, — сказал он.

— Ага.

— Это похоже на сложное математическое уравнение, — сказал Деклан. — Баланс всегда должен оставаться на нуле.

— Так бывает не всегда. Людям часто все сходит с рук. Но нам действительно нравится все подводить к балансу. Люди дадут тебе шанс решить все самому, но если ты будешь убивать и калечить людей направо и налево, то очень скоро весь город объединит свои усилия и уничтожит тебя, независимо от того, насколько ты силен. Давай вернемся к Робу. Он — червяк, и делать мне предложение было низко. Это было унизительно. В ответ я унизила его. Мы квиты, и лучше всего то, что Роб думает, что никто не узнает об этом, кроме нас троих. Он запомнит это и тебя, и попытается пнуть меня, если ему подвернется такая возможность, но это не то, чтобы он был избит на публике и стал посмешищем Грани. Если ты пойдешь за ним и разнесешь его в пух и прах, ему придется отомстить. Семья Симонов большая и богатая. Моя семья очень маленькая. Наверное, мне не следует тебе говорить об этом, но все, кто у меня есть — это мои братья и бабушка.

— Я так и понял, — сказал он. — Я знаю, что ты любишь своих братьев и не станешь полагаться на их защиту, если у тебя не будет выбора.

— Я думаю, теперь ты понимаешь, — сказала она. — Я не могу соперничать с Симонами. Моя вспышка очень горячая. Но если ты изобьешь Роба, у меня может никогда не появиться шанса использовать ее. Симоны смогут запросто пристрелить меня с какого-нибудь дерева, и никто их не осудит.

— Это неправильно, — сказал он.

Она пожала плечами.

— Так уж здесь все устроено. Я очень ценю, что ты стараешься понять меня. Я знаю, что это должно быть очень странно для тебя, учитывая, что голубая кровь является высшим авторитетом в Зачарованном мире.

— Это не совсем точно. Закон — это высшая власть. Мы просто лучше подготовлены и образованы, чтобы применять его, чем большинство других людей, но мы так же связаны им, как и любой другой граждан.

— А что говорит закон о принуждении женщины к браку? — спросила она.

— Закон распространяется только на граждан Зачарованного мира, а ты к ним не относишься.

Ой. Не зная брода, не суйся в воду. Роза встала и отряхнула джинсы.

— Ну, тогда хорошо, что ты проиграешь и вернешься домой с пустыми руками.

— Я не проиграю, — сказал он. — Но с этого момента я постараюсь не забывать о социальных правилах Грани.

Она удивленно моргнула. У Деклана было больше извилин и поворотов, чем у бурного ручья Батт, который протекал через Восточный Лапорт. Во-первых, он спас Джека. Ну, это было понятно, в конце концов, если он собирается жениться на ней, то в его интересах не стоять сложа руки, пока ее брата разрывают на куски. Но потом он спас Эми и ее детей и последовал за ней в Сломанный, а теперь он признал, что был не в своей тарелке, что, как она думала, должно было бы разрушить его ледяную выдержку.

— Почему ты спас Эми? — спросила она его.

— А почему бы и нет? Она попала в беду, и в моей власти было помочь ей. Так поступил бы любой разумный человек. — А зачем ты это сделала? Ты была готова стать приманкой, чтобы спасти ребенка Лианы, которая, по ее собственному признанию, издевалась над тобой в детстве.