На Грани (ЛП)

Деклан вытащил из ножен на спине огромный меч.

Джорджи смотрел прямо в глаза зверю. Холодный пот выступил у него на лбу.

Деклан нанес удар. Меч рассек воздух блестящей металлической дугой и рассек тело надвое.

Ничего себе!

— Ты в порядке? — Белая молния сверкнула из его руки в мертвого зверя.

Джорджи вспомнил, что нужно дышать, и сглотнул. К горлу подступила тошнота. Отчаянно стараясь не упасть, он подтянулся, поднял охранный камень, пропуская Деклана внутрь, и как только голубая кровь переступил черту, он бросил камень обратно на место, упав обратно на ступеньки крыльца.

Деклан подошел и сел рядом с ним.

— Наклонись вперед, — приказал он. — Опусти голову вниз, между колен. Вот и все. Тошнота пройдет через минуту.

Джорджи наклонился вперед, низко опустив голову. Тошнота медленно отступала.

— Это было умно, — сказал Деклан. — Уставиться на гончую.

— Я не хотел, чтобы она знала, что ты там был.

Деклан кивнул.

— Спасибо. Я тебе очень благодарен.

Магия зверя задрожала. Джорджи выпрямился. Рядом с ним Деклан положил руку на рукоять меча.

Отвратительная серая жидкость выплеснулась из туши гончей. Плоть и кости расплавились, превратившись в бледную слизь. Магия изогнулась вокруг нее, извиваясь, как сахарная вата на палочке. Темный пар заструился с поверхности. Лужа съежилась, а пар потемнел и затвердел, превратившись в высокого человека. Длинный плащ с капюшоном скрывал его, клубясь вокруг ног и превращаясь по краям в дым.

Джорджи резко втянул воздух. Магия этого человека давила на него, словно огромная тяжеленая каменная глыба. Страх скользнул вниз по его рукам, оставляя гусиные пупырышки.

— Он не может причинить тебе вреда в таком виде, — тихо произнес Деклан. — Его магия может проникнуть внутрь, но она будет слабой. Не показывай страха. Не доставляй ему такого удовольствия.

Человек-пар повернулся к ним.

— Ах. Мне стало интересно, кто же выстрелил в этом заброшенном месте вспышкой военного образца. Просто мне нужно было убедиться самому. У меня мелькнула надежда, что это мой дорогой братец, но я вижу, что это всего лишь ты. — Его голос был мягким и нежным, но по какой-то причине Джорджи пробрал озноб до самых костей.

— А что это за плащ? — спросил Деклан.

Мужчина не обратил на него внимания.

— И кем же ты будешь? — Темнота капюшона поглотила лицо мужчины, но Джорджи знал, что глаза мужчины неотрывно смотрят на него, давя на него, как огромная тяжесть. Магия змеилась от мужчины длинными, полупрозрачными завитками темного дыма. Они лизнули обереги и проскользнули сквозь них.

Джорджи с широко раскрытыми глазами смотрел, как магия подкрадывается все ближе. Она была голодна… Так сильно проголодалась.

Деклан вспыхнул. Белый экран выстрелил из него, жаля усики. Темная магия отпрянула.

— Убери свои когти от ребенка, — прорычал голубая кровь.

Джорджи слегка вздохнул.

— Ммммм. — Низкий глубокий звук пророкотал в горле человека-призрака. — Как всегда нахально, Деклан. — Магия кружилась вокруг него, каждое полупрозрачное щупальце окружала тонкая темно-фиолетовая жилка. Лужа покатилась вперед, и человек двинулся вперед.

Джорджи сидел как вкопанный. Деклан был рядом, и он не двигался. Он просто сидел, выглядя немного скучающим.

Лужа коснулась оберега и остановилась.

— Интересно, — пробормотал мужчина. Он поднял руки, прижав локти к телу, ладони вверх. Рукава мантии откинулись назад, обнажив длинные тонкие пальцы, покрытые пятнистой патиной пурпурного и желтого цветов. Совсем как шкуры гончих, только бледнее. — Давай посмотрим, — тихо сказал он, растягивая слово «посмотрим» до змеиного шепота.

Магия вырвалась из него взрывом тьмы и вцепилась в оберег, кусая его, пытаясь разорвать на части. Щупальца трепетали и дергались, но оберег держался. Человек глянул вниз, и магические щупальца ударили в ближайший охранный камень. Они вцепились в него и извивались, пытаясь вырвать его.

Мужчина выгнул спину, напрягаясь. Его темная магия высвободила камень. Лужа у его ног стала уменьшаться еще быстрее.

Сердце Джорджи билось так быстро, что ему казалось, оно вот-вот взорвется.

Охранный камень поднялся на два дюйма. Бледная сеть полупрозрачной красноватой магии тянулась от него, уходя глубоко в землю, как будто у камня были корни.

Застывшее тело мужчины сотрясалось от напряжения. Камень поднялся еще на дюйм, со скрипом вырывая из земли с обеих сторон еще больше красных корней. Он вцепился когтями в воздух. Охранный камень задрожал и с грохотом упал на свое место.

Деклан рассмеялся, но его смех был резким и холодным, и Джорджи не знал, что было страшнее — темный человек или то, как Деклан обнажил зубы.

— Они знают, как укоренить охранные камни, — сказал Деклан.

Мужчина снова натянул рукава мантии на руки, сначала на левой руке, потом на правой.

— Не важно, — сказал он. — Я все равно убью их всех.

— Не пока я здесь, Кассхорн.

Мужчина повернулся к Джорджи, и ему снова показалось, что взгляд этого человека пронзил его насквозь и сжал сердце в холодном кулаке.

— Мальчик… — сказал Кассхорн. — Я заключу с тобой сделку. Убери камни. Впусти меня. Я позволю тебе и твоей семье уехать. Ты можешь обменять свою жизнь на жизнь Деклана, в конце концов, он не может что-то для тебя значить. Ты, вероятно, знаешь его от силы день или два.

Джорджи судорожно сглотнул. Его мысли разлетелись на куски и разбежались во все стороны, и как он ни старался, он не мог поймать ни одну из них.

— Похоже, это трудный выбор, — сказал мужчина. Его слова были произнесены добрым голосом, но он был поверхностным, и под ним Джорджи почувствовал безжалостный голод. — Но при ближайшем рассмотрении, это не так. У тебя есть мама. Она любит тебя. Она кормит тебя, одевает и причесывает. И ты любишь ее, я прав же? Нет ничего сильнее, чем связь между матерью и ее ребенком. Твоя мама сделает все, чтобы защитить тебя. А теперь я даю тебе шанс сделать что-нибудь для нее. Ты можешь спасти ей жизнь. Это прекрасная сделка, мальчик. Жизнь твоей мамы за жизнь незнакомца. Это хорошая, благородная сделка. — Он сделал жест правой рукой. — Подойти ко мне.

Джорджи наконец-то удалось уловить какую-то мысль.

— Нет.

— Неужели ты действительно позволишь своей маме умереть? — Мужчина отшатнулся.

— У меня нет мамы, — ответил Джорджи. — А ты все врешь. Ты же всех убьешь.

— Устами младенца… — произнес Деклан.

Кассхорн вздохнул.

— Это просто позор. Я с нетерпением ждал, когда же ты убьешь этого парня, Деклан. Наблюдать за тем, как ты делаешь вещи, которые ненавидишь, очень интересно. Неважно. Скоро я увижу, как ты сражаешься с моим волком, и это будет настоящее зрелище. — Кассхорн повернулся к Джорджи. — Ты уверен, что не хочешь передвинуть камни, мальчик? Я обещаю, что сделаю это быстро, безболезненно, для тебя.

— Оставь его в покое, — сказал Деклан.

— Я не могу, — сказал Кассхорн слегка озадаченно. — Видишь ли, он так полон магии. Это пробуждает во мне очень странное чувство. Что-то вроде страстного желания. Я думаю, что это голод. Говорят, что человеческое мясо имеет своеобразный вкус. В последнее время у меня появилась тяга к нему. Это очень странно. Меня никогда не могли обвинить в обжорстве, но как только я убью тебя, Деклан, я думаю, что сожру твою плоть.

Джорджи вздрогнул. Деклан молча, смотрел на него.

Из кухонного окна донесся голос Розы:

— Я нашла их! Честно говоря, Джек, разве это так уж трудно — заботиться о своей обуви?

— Девушка, — сказал Кассхорн. — Ну, конечно. Она такая же восхитительная, как и ребенок?

Деклан ничего не ответил.

— Понимаю. Там ведь есть еще один ребенок, не так ли? Ты же понимаешь, что не можешь их защитить? Я буду вытаскивать их один за другим, когда ты не будешь смотреть. А потом я буду питаться. Особенно девушкой. Такой чудесный голос. Держу пари, она очень сочная. Лакомая. — Кассхорн поежился. — Было ошибкой приходить сюда одному, Деклан. Тебя недостаточно, чтобы остановить меня, а местные жители слишком слабы, чтобы помочь тебе. Они снуют туда-сюда, как мусорные крысы на своей маленькой мусорной куче между мирами, но, в конце концов, все они умрут. Я знаю, почему мой брат послал тебя — он надеется избежать скандала. Я знаю, почему ты согласился прийти один — ты все еще надеешься спасти волка от топора палача. Ничто из этого не будет иметь ни малейшего значения. Как обычно, ты опоздал…