Страница 9 из 20
Жил-был Иван-дурак и всю жизнь хотел быть не просто дураком, а официальным дураком. Всё для этого делал, всем жертвовал. Молился, постился, не женился, всяческие показательные выступления устраивал. И был уже на волосок от заветной мечты. Но тут звание официального дурака взяли и отменили. Безо всякой компенсации за потраченную жизнь. Так и помер Иван дураком неофициальным.
Глава XI. Внутренняя глушь,
где Чудо-Юдо показывает, что смысл – это призма
Иван-дурак и федеральный адвокат пропали. Но разве могут просто так пропасть целый официальный дурак и целый федеральный адвокат. Конечно, могут: пропали же они из царства-государства в Тёмный лес. Никто и ничто не пропадает никуда, всё пропадает куда-то. Но иногда это куда-то такое, что очень похоже на никуда. Так и теперь: внутренность Колобка оказалась такой же гладкой, безупречной и непонятной, как и его наружность. Ведь понять значит схватить или хотя бы уцепиться, а тут опять ни схватиться, ни уцепиться было не за что. Какое-то серое ничто, в котором ты то ли стоишь, то ли сидишь, то ли висишь, то ли паришь, то ли лежишь, то ли бултыхаешься. Вроде пустота, а вроде и полнота. В общем картина совершенно размытая. Даже и не поймёшь, картина ли это.
Дурак и адвокат уже практически к этому приспособились. Каково же было их удивление, когда они обнаружили, что не одиноки в этой бездне неопределённости, наполнявшей Колобка. Прямо со дна этой бездны на них не моргая глядело ни кто иное, как Чудо-Юдо, и опять собственной персоной. Вот так всегда: в какую глухомань ни заберись, в самой серёдке непременно будет прятаться Чудо-Юдо.
– Вы кто такие. Я вас не звало. Идите отседова, – ласково молвило Чудо-Юдо.
– А вы по какому праву тут? – контрагрессивно нашёлся Брыкля. – Это разве ваша жилплощадь или ваше нежилое помещение?
– Я Чудо-Юдо. Я должно находиться там, где меня никто не найдёт и где я могу обнаружиться самым неожиданным образом.
– Так это ты должно быть в каких-нибудь чащобах, туманных болотах и прочих джунглях из разного светопоглощающего материала.
– Не осталось больше таких мест, – гневно вздохнуло Чудо-Юдо. – Нет больше таких трясин и таких бездн, которые нынче не стали проходным двором. Куда ни залезь, всюду тебя тут же находят, хотя бы и умственно. Потому приходится тут сидеть. А вы возьми и найди меня. Что теперь делать бедному Чуду-Юду.
– Ну такому горю помочь дело не хитрое, – гордо заявил Иван. – Ты…
– Секундочку, – прервал нехитрое доброе дело федеральный адвокат. – Давайте всё делать по порядку. По порядку взаимовыгодного сотрудничества. Если вы, Чудо-Юдо, обязуетесь нас не бить, не жечь, не поглощать и прочее, а напротив – помочь нам выбраться отсюда для дальнейшего выполнения нашей миссии, мы вам, в свою очередь, укажем выход из вашего затруднительного положения.
– Экие вы. И что же это за миссия у вас такая, что вам таким её поручили?
– Мы смысл ищем, – отскочило от зубов Ивана. – А для того ищем, что же это такое и с чем его едят.
– Вы что-нибудь об этом знаете? – внёс свой вклад Павлин Матвеевич.
– Знаю только, что это такая штука, которая не зависит от окружающего мира, а сама этот мир определяет.
После такого высказывания даже федеральный адвокат не выдержал.
– Надеюсь, вы помните, что перед вами тут официальный дурак, утверждённый самим царём-батюшкой. Извольте выражаться соответственно.
– Многие дураки думают, – не смутилось Чудо-Юдо, – что мы сначала познаём некую якобы окружающую нас действительность, а потом якобы из добытых сведений узнаём, каков у нас смысл. Но работает это ровно наоборот. Мы сначала обретаем смысл, а потом уже сквозь него видим ту или другую действительность. Сквозь разные смыслы разную.
– Но позвольте, – не ослаблял натиск федеральный адвокат. – Вот если вы попали в засаду, то это объективная реальность. И отсюда объективно следует, что вы должны из неё выбираться.
– Не следует.
– То есть как!
– А вот так. Вы и не примечаете, что смотрите на происходящее сквозь уже вделанную в ваши глазки призму. Может, это и не засада вовсе. А даже и засада, из чего следует, что вам из неё надо выбираться? Может, и не надо.
– Вас послушать, так и законы соблюдать не надо! Вы экстремист! Я на вас официальный донос напишу!
– Ну ладно засада, – аккуратно продолжил беседу Иван, – а коли увеличить масштаб. Есть ведь объективные законы природы, есть научная картина мира.
– Много есть всяких картин, научных и ненаучных, – продолжало огрызаться Чудо-Юдо, – только смысл от них не зависит. Наоборот, он их порождает. Какой у тебя будет смысл, такая будет и картина. Хоть большого масштаба, хоть малого.
– Уж на что я дурак, а такую дурь первый раз слышу, – осерчал Иван.
– Конечно, вы, дураки, только собственным дурацким ощущениям верите. Потому вас так легко обмануть. Ну давай я тебе покажу на примерах.
– Лучше всего на деньгах.
– Пусть на деньгах. Если тебе нужны деньги, всё вокруг превращается в кассу. Пустую либо непустую. И на каждой вещи образуется ценник. Она, эта каждая вещь, даже сама начинает состоять из монет либо банкнот. Оглянись-ка.
И впрямь, всё вокруг преобразилось. Чудо-Юдо всё стало состоять из купюр, сам Иван превратился в медного человечка, а от Павлина Матвеевича осталась половинка ломаного гроша. Внутренние стенки же Колобка оказались выложены чистым золотом.
– И так с каждым смыслом. Коли тебе надо пирог испечь, всё превращается в кухню. Коли сапоги натачать, всё оборачивается сапожной мастерской.
– А коли тебе ничего не надо?
– Коли тебе ничего не надо, как мне, то ты внутри Колобка, где бы ты ни был.
Всё немедленно вернулось как было. Но Чудо-Юдо не унялось.
– Коли же ты не знаешь, что тебе надо – как ты, Иван – то ты в Тёмном лесу, где бы ты ни был.
И тут же Иван-дурак с федеральным адвокатом Павлином Матвеевичем Брыклею оказались снова в Тёмном лесу, не зная, что им надо. А Колобка будто и не было никогда.
Всё это неколебимо запротоколировала самописная грамота. Смысл есть нечто, что можно пережить, неосуществимость чего нестерпима, что стоит целой жизни, что является конечной целью, высшей ценностью и предельным мерилом, что открывает отдельное измерение бытия, что подходит любому, у кого есть разум, что не зависит от переменчивых обстоятельств и даже от картины мира, но само её определяет.
Жил-был Иван-дурак и с детства верил в Деда Мороза Ивановича. А также в то, что у того есть волшебные чертоги ледяные, а в них живёт его то ли дочка, то ли внучка Снегурочка – красавица, какой свет не видывал. И что ежели как следует закалиться – до степени полной морозоустойчивости – то Дед Мороз тебя такого возьмёт в свои чертоги и на Снегурке женит. Потому Иван закалялся как мог – ходил всю зиму голышом, нырял в прорубь, спал на снегу и прочим образом себя изводил. Но потом оказалось, что никакого Деда Мороза не существует, а есть Санта-Клаус, у которого нет ни чертогов, ни дочки, ни внучки, и плевать ему на закалку. Не выдержал Иван и помер от душевного переохлаждения.
Жил-был Иван-дурак и всячески заботился о своём тельце. Холил его, лелеял, питал, умащивал и массировал. Потому что знал, что нет у человека ничего другого. Тогда лютые инопланетяне опять похитили Ивана и сделали ему операцию по пересадке тела. Подселили Ивана в тело какого-то плазменного слизнеящера, за ним даже ухаживать было неприятно. К тому же устроено оно было так, что чем меньше о нём думаешь, тем оно крепче. А чем оно крепче, тем тебе хуже. Ну что ты будешь делать.