Страница 16 из 20
– А я Иван-дурак, официальный. Мы тут смысл ищем. Вот у вас какой смысл?
– У нас смысл один – уничтожить врага.
– Наш смысл – победа! – хором прокричал возглавляемая старшиной группа захвата.
– Над кем? – продемонстрировал свою простоту хуже воровства Иван.
– Над врагом, над кем же ещё, – ответил подозрительностью Старшой.
Адвокат молчал и дёргал за одежду Ивана, чтобы тот тоже молчал. Но оставался ещё залёгший наизготовку лютый Вындрик.
– И кто же у вас враг? Кто у нас враг? Кто? Кто?
Старшой поднёс к лицу шипящую рацию.
– У нас тут группа неизвестных. Шатались у границ. С говорящей собакой. Не знают, кто враг. Спрашивают про смысл.
Рация зашипела особенно зловеще.
– Слушаюсь. Приступаю к исполнению.
В тела путников уткнулись стволы. Вындрик стал тереться о них, почёсывая землю задней лапой.
– Приказано доставить вас в комендатуру для дальнейших разбирательств. Пшли.
Команду смыслоискателей провели в ворота. По абсолютно ровным и аккуратным улицам урочища люди ходили исключительно строем.
– Вообще я вам ничего не должен говорить, – заговорил на ходу Старшой, – потому что вдруг вы шпионы вражеские. Но начальство велело, чтобы на ваши вопросы про наш смысл отвечать. Это, говорит, как военная операция, в результате которой вы должны перейти на правильную сторону, то есть к нам и против врага.
– А кто всё-таки враг? – продолжил беседу Иван.
– Ты что – дурак?
– Да. Говорю же, официальный. У меня и бумага от самого царя есть. С печатью.
– Тогда ладно. В общем враг у нас абсолютный. Который всему враг. И вам тоже.
– Вот как, а мы и не знали, – завёл свою шарманку федеральный адвокат. – А мы-то думали, что вражда – это взаимные отношения.
– Вы, может, и не знали, – не смутился Старшой, – зато он знает. Враг хочет изгадить жизнь всем и каждому. Во что бы то ни стало. Такова его суть. И он не успокоится, пока не достигнет своего. Он нападает повсюду и ни на миг не останавливается. С ним невозможны контакты, переговоры, перемирия и взаимные уступки. Его недостаточно потеснить, ограничить, усмирить, подчинить. Его можно только уничтожить. Но сделать это нелегко. Нас ждёт долгая, жестокая, изнурительная и тотальная война с переменным успехом. Он очень силён. Велик риск, что не мы его, а он нас. И если так, пожалеют все, без исключения. Ни слёзы не помогут, ни стенания. Будем хотеть умереть, а не сможем. Хуже этого вообще ничего не может быть и представить невозможно. Полный и кромешный ад.
– Нельзя ли конкретнее? – сумничал Брыкля. – Кто он – этот враг? Как его имя-отчество? По какому адресу проживает? Где и кем работает?
– Типичная ошибка новобранца, – унизительно отчеканил Старшой. – Враг может явиться в любом обличье. Или вообще ни в каком. Он может и в вас вселиться. Если уже не вселился. Мы это ещё проверим. Вот здесь, на этом ярусе, как раз расположены те, кто понимает врага как какое-то определённое существо. Или класс существ. Они думают, что победить надо кого-то такого же, как они сами. Что это будет как сражение между двумя армиями.
– А разве не будет? – не постеснялся уточнить Иван.
– Армия – это организация и дисциплина, – парировал Старшой. – Это самоотверженность вплоть до готовности умереть. Всё это благо. А наш враг – это зло. Абсолютное зло. В нём нет никакого блага. Поэтому у него не может быть армии. Поэтому победа над ним будет чистой. Ничем не омрачаемой.
– Откуда вы вообще знаете, что существует такой враг? – обеспокоился Брыкля.
– Вы когда-нибудь задумывались, почему всё время что-то идёт не так? Жить спокойно нельзя. Обязательно какие-нибудь страдания, неудачи, боль, деградация, смерть. И даже если всё получается, всё равно тоска и неудовлетворённость. Всё потому, что есть причина зла. Конечная причина, самая первая. Которая всё всегда портит. Всегда, а не иногда – потому что специально это делает. Потому что это не просто причина, а злая воля. Если хотите хорошо жить, её нужно одолеть.
– Как же её ухватить – эту злую волю? – вступил в дискуссию лютый Вындрик. – Ухватить и порвать.
Пока Старшой рапортовал, не снижая темп марша, они уже поднялись на следующий ярус цитадели.
– Вот здесь, – указал старшина на окружающий ландшафт, – как раз разместились те, кто приравнивает врага к какому-то определённому началу. Не к людям или иным живым существам, а к сущностям. Одни считают врагом материю. Дескать, материя – источник всякого неустройства, и это от неё надо избавиться. Потому что она косная и тягучая. Другие считают врагом случай. Мол, зло всегда случайно, это когда случай вмешивается в ход дел и нарушает порядок. Победи случайность – и всё будет как надо. Но материя сама по себе и случай сам по себе не зло. Они могут быть благом. Злом их делает другая сила.
– Так и в чём же зло? – это был кто-то из трёх, трудно сказать кто. Одно из белых пятен в этой истории.
– Зло повсюду, но выделить его почти невозможно. В этом отчасти и состоит наша задача. Наших подразделений разведки и контрразведки. Главное, истинное зло не имеет ничего общего с благом. Приписывая благие качества злу, мы делаем нашей целью именно благо, а зло ускользает от удара. Поэтому зло неуловимо, хотя активно и порой победоносно. Его армия непохожа ни на одну из армий. И ни одна из привычных нам армий неспособна противостоять злу. Она готовится биться с такой же армией, как она сама, и в этом роковая ошибка. Зло сталкивает два блага и побеждает. Существуя только благодаря благу и только через него, зло может овладеть любой из армий и заставить служить себе.
– Я ничего не понимаю, – с готовностью признал Иван. – И что же тогда делать?
– Для начала надо выбрать правильную сторону. А то многие не прочь заигрывать с врагом. Или делать вид, будто его нет. Это ведёт к погибели. Затем – выявлять всё, что портит жизнь, и отдаляться от этого. Исключать порчу и скверну из своей жизни. Видеть за этим происки врага, а не что-то другое – случайность или глупость. Когда же придёт пора, быть готовым к последней битве. Не жалея себя.
– Ты что-нибудь понял? – спросил Иван у Вындрика. Но ответил почему-то федеральный адвокат.
– Это какая-то паранойя. Мы со всеми стараемся дружить, даже с прокурорами и палачами.
– Это вам в соседнее урочище, – заёрничал Старшой. – Проклятые пацифисты. Из-за них нас в Великий союз не пускают.
– Какой такой союз? – заволновался Иван.
– Все урочища Невидимой Руси делятся на союзные и внесоюзные. В Союзе урочища могут, конечно, друг с другом враждовать по каким-то частностям, но в целом, стратегически друг с дружкой согласны и перед внешними друг дружку в обиду не дадут.
– А вы, что же, несогласны с кем-то стратегически? – усмехнулся Брыкля.
– Мы-то со всеми согласны, кроме этих… пацифистов.
– Они при этом в Союзе?
– Нет, их тоже не взяли.
– Не понял, – привычно заметил Иван. – Если их не взяли, почему вас-то не взяли.
– В Союзе все должны быть согласны с каждым и каждый со всеми. Мы согласны со всеми, кроме пацифистов, и пацифисты согласны со всеми, кроме нас. Вот за то, что мы друг с другом несогласны, оба наших урочища туда и не берут.
– Так, может, вам согласиться?
– Никогда. И ни за что.
– Это почему же так? Разве они враги?
– Ну вот и комендатура, – отчитался старший старшина Старшой. – Тут вам ответят на все остальные вопросы и зададут свои, чтобы вы на них ответили, если что.
Путники поднялись на самый верхний ярус Урочища победолюбцев – в ставку Верховного Главнокомандующего.
– А не расстрелять ли вас, – радостно приветствовал вошедших Верховный Главнокомандующий.
– Если только это будет способствовать осуществлению вашего смысла, – хитро ввернул Вындрик собака лютый. – Иначе смысла нет.
– Так вы против врага или за? – не отставал Верховный.
– Мы точно не за, – продолжил свою линию защиты Брыкля. – Кто же будет за такое. Но мы как бы не вполне уверены, что такой враг существует, а если существует, то каков он. И в зависимости от последнего – каковы методы борьбы с ним.