Страница 3 из 5
Либерталия предстала нам на рассвете в небольшой гавани на северо-западной оконечности Мадагаскара. Со времени её основания там можно вести беспошлинную торговлю, делать ремонт и просто пережидать непогоду. А началось всё с того, что лет сто назад, а может и больше, рядом затонуло какое-то швейцарское корыто. Несколько матросов выбрались на берег бухты без малейшей надежды, что их кто-нибудь отсюда заберёт. Верховодить всем выбрали гарпунера Миссона. Он и считается основателем Либерталии. Миссон провозгласил: «За Бога и свободу!», слова, ставшие девизом благословенной земли. Спасённые божьим провидением соорудили флагшток и подняли на него тельняшку. Уже потом кто-то нарисовал на ней лемура. Вот так и возникла эта свободная республика. Флаг её – маленькие бело-синие полосы с лемуром посередине.
Либерталия открыли для всех флагов и сделали абсолютно независимой территорией от всех метрополий. В ней не было англичан и французов, немцев или русских, индусов и арабов, негров и малайцев. Все жители стали либертанцами. Жила территория по своим законам, понятным морякам и одному Богу известно, кем написанным. А может и не написанным. Только все знали, что ко всем нациям, религиям и моралям Либерталия соблюдала нейтралитет. За это её ненавидели французы, хозяйничавшие на Мадагаскаре, которые неоднократно пытались захватить свободную республику. Французы много говорили о равенстве и братстве, а в действительности несли либертанцам рабство и угнетение. Англичане и другие тоже не лучше. Только сколько бы французы и англичане не нападали на Либерталию, её жителям всякий раз удавалось отстоять свою самостоятельность. Либерталию со стороны острова окружали высокие горы, непроходимые джунгли и неуступчивые племена дикарей, которые никого к себе не подпускали. Так что подобраться к республике со стороны суши было непросто.
Одно время в Либерталии предводительствовал Робер Сюркуф, легендарный корсар, который соорудил вокруг гавани что-то вроде крепостной стены и дважды отражал атаки арабских пиратов. Человек храбрый и в высшей степени справедливый, капитан знаменитого четырнадцатипушечного каперского судна «Кларисс», на котором в своё время гонял «американцев» по всему Индийскому океану. На его золотые было построено первое и единственное каменное строение в республике – лепрозорий, позднее сгоревшее вместе со всеми его обитателями от удара молнии. В Либерталии капитана Сюркуфа чтут как героя. Только что памятника не поставили, и где его могила никто не знает. Да и где может быть могила у моряка, не иначе как в море…
Республика Либерталия – всего три десятка обычных хижин под пальмовыми листьями и столько же дощатых маленьких контор. Со стороны гор – узкая полоска вдоль бухты. Единственная улица – Бич-роуд. В центре – несколько трактиров, банк мистера Пайерса, да два молельных дома – католиков и лютеран. Впрочем, вроде и мечеть строили, или что-то наподобие её, в этих делах плохо разбираюсь. Кому там они молятся: Магомеду или Будде? Арабы хоть и посещали Либерталию, были редкими гостями. А в самом городке – сотни две «быков», то есть, разных там матросов неопытных, да бродяг. Добавьте к ним грузчиков, ловцов жемчуга, менял, золотоискателей, романтиков… Имелось несколько плотников, при этом весьма умелых, два гробовщика – оба страшные пьяницы и драчуны. Работы парням хватало – честная поножовщина считалась в Либерталии в порядке вещей. При мне по этой причине каждый день кого-нибудь хоронили. Гробовщики вкалывали как сумасшедшие. И дрались после этого… Служил в городке фонарщик. Здоровенный негр по имени Бой. Да, и фонарь то был всего один – возле пристани.
Конечно, там, где мужчины – ищи женщин. Молодые мулатки в Либерталии обретали у известного заведения красавицы мадмазель Абигайл. Единственной европейки и самой дорогой женщины Либерталии. Мне пришлось месяц работать, чтобы лишь раз прийти к ней в гости на ночь. А вот чем она занималась – вам знать необязательно. Красивая и гордая женщина! Настоящая басконка.
Рабов в республике не было – это не позволялось неписанными законами республики. Поэтому арабы и обходили Либерталию стороной. По всему восточному побережью Африки – от Наталя до Кении они занимались работорговлей. Все жители республики считались свободными людьми. Так что нищий грязный негр мог свободно сидеть в кабаке за одним столом с торговцем-португальцем или матросом-арабом, а владельца самого популярного трактира на Бич-роуд – китайца Линя следовало называть «господином».
Говорили граждане Либерталии на пиджин. Это язык такой, вам не понять. Откуда он взялся – никто толком не знает. В нём можно услышать слова разных народов: испанские и английские, немецкие и французские, арабские и малайские… Каким-то образом все друг друга понимали. У нас на корабле финн служил. Год с нами плавал, а ничего не понимал ни по-английски, ни по-французски. Сам говорил, наподобие что птичка чирикает – разобрать никто не мог. Вот так лепетал по своему, а никто не понимал, чего хочет. Всё равно что в команде глухонемой. Ох и мучались мы с ним. Несколько раз даже прогнать пытались с корабля. Когда стояли на рейде в Дурбане сговорились между собой – уйти без него. Так он каким-то образом почуял и вообще не спускался на берег… Так вот, в Либерталии этот финн через неделю заговорил на пиджин так, что не остановишь. За день выговаривал всё, что намолчал за год.
Кем Либерталия управлялась в то время, что я там жил, было непонятно. Возможно кем-то из трактирщиков или пастырей. А может всё в своих руках держала мадмазель Абигайл, которую жители республики признавали за жену, мать и сестру. Уж точно, в своём авторитете не проигрывала пастырям! Да, вообще, это и неважно, кто там в Либерталии правил. Я всегда мечтал жить в стране, не зная её царей. По мне все эти короли и президенты на одно лицо. Все – тираны! Для меня самый лучший правитель – это шериф. В Либерталии его работу исполнял старый боцман – голландец Якоб-одноглазый. Огромного роста и недюжинной силы человек. Говорили, в прошлом он пират и промышлял на Сейшелах. Во время одной из стычек с арабами Якоб потерял глаз. С чёрной повязкой ходил; всегда пьяный. Но своим единственным глазом видел лучше, чем наш кайзер своими двумя. В Либерталии Якоба-одноглазого все уважали. Может поэтому в республике порядок имелся.
В Либерталии мне пришлось задержаться. Сначала чтобы снабжать «Фризию» строительным лесом для ремонта. Таких богатых тропических лесов я не видел нигде. Внизу, у подножья гор, располагались настоящие рощи из баобабов! Только что их никто специально так не высаживал. Чудесным образом гигантские деревья сами выстраивались ровными рядами, словно живые разумные существа. А выше, в горах, в джунглях царил хаос. Всё так переплетено лианами, что без мачете шагу не сделаешь. Цветы там с человеческий рост! В непроходимых зарослях Мадагаскара я находил сандаловое и красное деревья.
Наше судно было старое и едва держалось на воде. Поэтому мы долго вымачивали якоря. Все джунгли разворошили – столько деревьев пришлось перетаскать! Плотникам не завидовали – им проще было бы построить новый корабль! Но как мы не латали посудину, ничего не помогло. Так что всё время работали на дохлую лошадь – хотя бы хоть что-то получили! А так получается, что даже не за еду. Всё впустую. Потом, спустя пару лет, как я слышал, «Фризия» благополучно камнем ушла на дно вблизи Цейлона.
Ходил я вглубь острова и за провизией. Там много разных фруктовых деревьев, которые растут повсеместно посреди джунглей. Здесь о таких никто не слышал. Вот можете себе представить шоколадное дерево или огромные плоды папайи? Бананы, само разумеется. Ещё личи, такие яркие, красные, с белой мякотью. Очень вкусные. Я собирал их большими корзинами или обменивал у местных. Туземцы ценили разные никчемные безделушки, которые моряки привозили в больших количествах: медные кольца, зеркальца, мелкие монетки, гвозди, цветные ленточки. Особую ценность имели топоры, ножи, а за одно ружьё можно было купить половину острова. Договаривались с дикарями непросто, но всё же они не такие агрессивные, как восточноафриканские племена и при умении с ними можно было поладить. Мне повезло каким-то образом угодить их вождю. Тот держал в страхе всю округу, аж до восточного побережья острова, так что у меня проблем не возникало. Я даже одно время фирму открыл и снабжал строительными материалами и продовольствием другие суда и городские заведения, пока мою контору однажды не сожгли, а я не разорился. В конце концов, пришлось покинуть Либерталию.