Страница 5 из 12
Еще один миф повествовал, что руку приложила жена Ленкиного любовника. Она очень хотела вернуть мужа в семью и обратилась к бабке. Бабка сделала заклятие на смерть то ли на тортик, то ли на чай. Жена любовника пришла к Ленке и предложила мировую. Именно после этого чаепития Ленка стала чахнуть. Самого любовника я видела на похоронах. Парень был чудо как хорош собой, и очень убивался. Горе его было тяжелым, неподдельным. Он плакал, как ребенок у гроба и поминутно целовал Ленку, хотя изменилась она до неузнаваемости. Изболелась, измучилась. Поцелуи эти не выглядели прощальными. Было чувство, что парень надеется: они сработают. Встанет мертвая принцесса из гроба. Не сработали.
Мы с Ленкиной сестрой пили водку в стороне от всех и тут же курили, наплевав на все.
– Почему мне никто не сообщил, Тань. Почему никто не сказал, когда она еще была в больнице. Когда ее можно было успеть увидеть, поговорить. Почему?
– Она сказала, ты обижена. Она сказала, ты не будешь с ней разговаривать.
– Господи, что за бред?
– Очень просила меня приехать к ней на двадцати пятилетие. Говорила: «До 26-то я не доживу».
– Да уж. Не дожила…
– Блядь. Жесть. Не верю. Моей сестры больше нет.
После похорон я поехала к Ольге, к подруге. У нас дети ходили в одну группу в саду. Снова пили водку. Я ревела. Как-то это все нигде не укладывалось. Особенно то, что я не успела с ней поговорить. Ольга не выдержала:
–Она же у тебя была веселая! Что ты ноешь? Ей бы не понравилось.
–И что? Веселиться будем?
–Ну, а почему нет-то? Повеселимся в память о твоей Ленке.
Мы повеселились. Наутро стало еще хуже. К тягостной тоске прибавилось похмелье. Очень долго я периодически видела Ленку в толпе. Конечно, при ближайшем рассмотрении, это оказывались другие девушки. Но мне упорно мерещилась она. Наверное, мне хотелось попросить прощения за то, что я так глупо обиделась за дурацкие леггинсы. Также Ленка приходила во снах. Она настойчиво звала меня с собой. Я думаю, что поверие про зовущих покойников образовалось не на пустом месте. Что-то в этом есть. Ленка не была хорошим человеком до той степени, чтобы не хотеть меня забрать с собой. Она вполне могла этого хотеть. Однажды, еще будучи живой, она хотела убить своего дядьку с целью завладеть его имуществом. Ленка предложила мне стать её подельницей в этом страшном и нелегком деле, я отказалась. Я против убийства в принципе. План Ленки меня ужаснул. Слава Богу, в жизнь она его не воплотила.
Во сне я доходила с ней до определенного уровня и останавливалась. Это был то какой-то поворот, то двери, то ещё что-то. Поняв, что я не уводимая, Ленка перестала мне сниться. Потом от неё был звонок. Звонок с того света, буквально. Но это совсем другая история.
Глава 3
Пока писала о Ленке, вспомнила одну нашу с ней общую историю. Которая явственно говорит о том, что изнасилована я могла быть не в одиннадцать лет, а в шесть примерно. А то и убита. Ну, и Ленка паровозом. И не дожила бы она даже до своих золотых двадцати пяти. Дело было в нашем почти обычном советском дворе. Почти, но не совсем обычном. В одной части нашего города, Нефтяниках, стояли коробки из пятиэтажных дворов. В другой части, именуемой центром, были красивые старые сталинские дома и прилегающие к ним дворики. А мы находились посреди города, и у нас был особый двор. Два кирпичных дома постройки начала двадцатого века. Самого начала, до революции ещё. Позади домов парк, а впереди небольшое пространство, в котором воткнули беседку и песочницу. Также был небольшой скверик, а уже за ним стояли ещё какие-то дома и гаражи. А между теми домами и гаражами проходила дорога, в одну сторону – к школе, а в другую – в сторону института и общежитий. И был на той дороге совершенно мрачный участок, безлюдный и страшный. По обеим сторонам кусты, а с одной стороны за кустами забор, за которым необитаемая часть территории, принадлежавшей телецентру. И телевышку было видно из-за кустов. Но людей за забором не бывало никогда. Когда мы уже ходили в школу – с утра идёшь, все вместе и не страшно. Также из школы. Но если опоздать к началу занятий, или раньше времени уйти из школы – даже в светлое время суток этот участок дороги всегда казался каким-то пустым, страшным, и цель была одна: проскочить его побыстрее. Проскочила – выдохнула – можно жить.
А тогда мы с Ленкой еще не ходили в школу. Мне было шесть лет, Ленке – пять. Мы с полным правом болтались по улицам в обычный летний ранний вечер. Дворовая бездомная на хрен никому не нужная кошка родила котят. Никто не удосужился их утопить, – интеллигенция!, – они подросли и смело смотрели на мир своими восторженными глазами. Жильцы ворчали и бухтели, ничего хорошего малышей не ждало. Мы с Орловой, как две дуры-энтузиастки, которым больше всех надо, ловили прохожих и умоляли взять красивого котенка. Никаких денег мы, само собой, по своей наивности и простоте, за них не хотели. Просто жалели котят, надеялись устроить их судьбу. Сделать её менее безнадежной. Но небезнадежная судьба в лице доброго прохожего к котятам почему-то не торопилась. Мы устали, вспотели, были расстроены и почти ревели. И тут появился ОН. Чёрт, как он был хорош! Даже своими незрелыми мозгами шестилетней девочки я это сразу поняла. Парень был высоким блондином, хорошо одетым и беззаботным. Он сразу объявил нам, что конечно возьмет котенка. Но сначала мы должны помочь ему. Ничего не напоминает? В первой главе от меня тоже требовалась какая-то помощь. Именно это послужило поводом, чтобы заманить меня в ад. История и тут не выдерживала никакой критики. Блондин рассказал нам, что на территории нашей школы, в сарае – был и такой – живут птенцы. Их маму съела кошка. И что, если мы немедленно не поможем этим бедным крохам, кошка съест и их. Готовы, девочки, отправиться на спасение птенцов? А потом мы вернемся, и спасем всех котят. Не вечер, а спасательный марафон, просто. И мы пошли. Спасать птенцов.
Что мне особо запомнилось от нашего спутника. Несмотря на всю очевидную красоту, в нём был один изъян. Глаза. Нет, глаза тоже были красивыми. Голубыми. Того самого настоящего цвета яркого голубого неба. Вот только они были какими-то… бесконечно холодными. Холоднее глаз я не видела ни у кого. Ни до, ни даже после. Глаза как бритва, так, наверное, можно сказать. Безжалостные глаза. Глаза убийцы, я так думаю сейчас. А тогда мы просто шли за ним. И почти дошли. Точнее, я остановилась на уровне гаражей. Через пару метров начинался страшный участок дороги. А там и кусты, и даже если его миновать – далее будет полузаброшенный школьный сарай, в котором якобы птенцы, да и сама территория школы в это время пуста. И я тормознула. Покрутила головой. Проклятье, даже в гаражах не было ни души. То есть, собственно мы уже находились в безлюдном пространстве. И я не хотела дальше идти. Мое подсознание, с которым у меня тогда ещё была связь, кричало, вопило, что нужно остановиться. Охрипшим от страха голосом я спросила, стараясь казаться смелой и уверенной. Получилось. Почти строго:
– Ну? И где ваши воробушки?
Точно! Он говорил – воробушки. Не птенцы! Ёбушки-воробушки, как говорит один мой близкий человек. Мужик остановился, повернулся к нам. Лёд глаз резанул меня по лицу, стало еще страшнее.
– Воробушки? Воробушки вон там, в сарае. Я же говорил. – как-то растерянно сказал он.
– Ну так че? Пошли что ли? – влезла «умная» Ленка.
– Куда? – удивился парень.
– Так воробушков спасать. – Лена не унималась. Кого-то ей было необходимо спасти.
– Воробушков? А воробушков кошка уже съела. – неожиданно он присел передо мной на корточки и взял меня за руку. Его лицо стало чуть светлее, но глаза не изменились. Парень спросил, глядя мне в лицо, не отрываясь. – Как тебя зовут?
– Ира. – ответила я. Теперь-то уж что. Я думала, что это конец. Он сжимал и разжимал мою руку. То, что ему безумно трудно, я чувствовала даже будучи ребенком. Не понимала – почему.
– Ира… Ирочка. Ты очень красивая. Знаешь? – я кивнула. – У меня племянница есть, на тебя похожа. Ну, счастливо тебе, Ира.