Страница 23 из 24
Джорджия открыла пятую страницу, прочитала ее, тщательно изучила, посмотрела на просвет с помощью фонарика. Нет, ничего. Попробуем сентябрь. Девятый месяц года. Она открыла девятую страницу, девяностую, девяносто девятую. Все напрасно. Но у Джорджии возникло ощущение, что становится, как в игре, теплее. Умножим номер месяца на день. Девятью пять – сорок пять. И на сорок пятой странице она действительно нашла это. Под определенными буквами ощущались едва заметные впадинки, возникшие, вероятно, от нажатия на бумагу тупым металлическим стержнем. Они были незаметны глазу, однако чувствительные пальцы Джорджии нащупали их. Она произнесла буквы по порядку, и в ее голове словно начало обретать очертания жестокое преступление, о котором они говорили.
«Уайлдиопасенорганизуйнесчастныйслучайсрочно».
Этого было достаточно. Джорджия снова осторожно выбралась из комнаты, положила книгу туда, где взяла, и бесшумно вернулась в свою спальню. Удачно, что именно она напала на все это. Никто другой не в состоянии был бы понять данное сообщение. Уайлди – прозвище одного из офицеров ВВС, который присутствовал на собрании «А.Ф.» во время ее первого визита сюда. Уайлдман – широколицый, голубоглазый молодой человек, немного похожий на актера Джеймса Кэгни. Очевидно, он каким-то образом стал опасен для заговорщиков «А.Ф.», вероятно, как и несчастная Роза Альварес. Уайлдман просто был неосторожен, а может, он – еще один агент сэра Джона Стрейнджуэйса, который внедрился в движение и был разоблачен. В любом случае, из центра «А.Ф.» Мейфилду поступил приказ устроить несчастный случай. Без сомнения, у них есть связи на аэродроме. Механик на жалованье. Устроить это легко. «Организуйте несчастный случай срочно». Пока ничего не произошло. Вчера вечером Элис Мейфилд упомянула об Уайлди. Она сказала, что завтра днем Уайлди будет демонстрировать фигуры высшего пилотажа на аэродроме в Хартгроуве. Там был запланирован большой воздушный праздник, и все приехавшие к Мейфилдам гости туда собирались.
Несколько часов, пока не посветлело на востоке небо и не раздался первый птичий хор, Джорджия сидела в кровати, лихорадочно размышляя и планируя. В очередной раз она получила власть над жизнью и смертью. Предостеречь молодого Уайлдмана о грозящей опасности нетрудно, но, если она это сделает и «несчастный случай» будет предотвращен, подозрение немедленно падет на нее. Она с самого начала проявила интерес к гранкам. «А.Ф.» сделает вывод, что она прочитала их и предупредила Уайлдмана. С этого момента ее собственная жизнь не будет стоить ничего. Это Джорджию не столь уж и беспокоило, а вот что волновало до крайности, так это потеря последней возможности добраться до главного секрета «А.Ф.», к которому она была теперь так близка. Жизнь молодого летчика против жизни миллионов – жизни Англии. Жаль, что здесь нет Найджела или сэра Джона, они дали бы ей совет! Джорджия чувствовала, как ответственность давит на нее удушающей тяжестью ночного кошмара.
Когда за окном занялся рассвет, Джорджия поняла, что должна сделать. Благодаря внезапному озарению, ситуация прояснилась. Придется рискнуть. Если она ошибется и ее расчеты окажутся неверными, она станет убийцей.
С уверенностью опытного бойца, который принял решение и знает, что отменить его нельзя, Джорджия Стрейнджуэйс повернулась на бок и уснула.
Глава 9. Навуходоносор
Аэродром Хартгроув расположен на плато среди холмов, расстилаясь на многие акры дернового покрытия, которое положили и выровняли так, чтобы с расстояния оно напоминало поле для игры в гольф. Скорость приземления истребителей, базирующихся в Хартгроуве, настолько велика, что для обеспечения безопасности им требуется ровная взлетно-посадочная полоса. В этот воскресный день по небу плыли облака, таща свои огромные тени по раскинувшимся холмам, а проглядывавшее между ними солнце освещало ангары из красного кирпича, аккуратные домики, где жили офицеры и рядовой состав, дорогу, идущую по границе летного поля и уставленную теперь автомобилями, сверкавшими лаком и хромом. Зрители расположились у южного края поля, их голоса смешивались с гулом моторов эскадрильи серебристых самолетов, которые с крутящимися пропеллерами находились в центре летного поля, готовые подняться в воздух для полета боевым порядком. Проходили механики и летчики – в синей униформе или белых комбинезонах, придавая всему атмосферу праздника. «Никто, кроме меня, – думала Джорджия, – не обращает внимания на карету “Скорой помощи” и пожарную машину, стоящие напротив, на дальнем конце аэродрома, такие маленькие, кажущиеся игрушечными».
Она ничем не должна выдать то, что ей известно. Необходимо сосредоточить свои силы на том, чтобы сыграть роль женщины, которая приехала посмотреть воздушный парад, привычна к опасности и не ожидает смерти. За ней наблюдали – Джорджия была в этом уверена. Доказательство тому она получила утром. В любом случае, Джорджия не осмелилась бы позвонить из дома на аэродром, это было слишком рискованно. Но когда после завтрака она вышла на улицу, Роберт Мейфилд увязался за ней, предлагая отправить письмо, которое она держала в руке, и тем самым избавить ее от утомительной прогулки до деревни.
– О, спасибо, – произнесла Джорджия, – я с удовольствием пройдусь.
Роберт уставился на нее с видом озадаченным и упрямым.
– Что ж, тогда мы оба пройдемся.
Репродукторы глухо гремели над аэродромом. Шум моторов нарастал. Серебристая эскадрилья рванулась вперед, пронеслась по дерну, незаметно взмыла в воздух и круто ушла ввысь, как стайка выпущенных голубей. Набирая высоту, они резвились в небе, двигаясь все вместе, словно каждый нырок, поворот и пике направлялся, как у птиц, инстинктом. Джорджия как завороженная наблюдала за ними, на мгновение забыв о своих страхах. Затем почувствовала чью-то ладонь на своем локте. Глядя в искрящиеся голубые глаза молодого офицера, Элис Мейфилд сказала ей:
– Вы ведь в прошлый раз встречались с Уайлди, не так ли?
Несколько минут они лениво переговаривались. Джорджия обратила внимание на его сухие, сильные запястья, представила, как они напрасно тянут заклинивший руль высоты, а самолет тем временем несется, кувыркаясь, к земле. Предупредить она могла только сейчас. Другие – Чилтон, Мейфилды, леди Риссингтон – стояли группой поодаль, словно, подумалось ей, по общему согласию пожелали дать Уайлдману последний шанс. Джорджия увидела, что Чилтон с любопытством, оценивающе рассматривает ее. С усилием, потребовавшим мужества, она сохраняла бесстрастное выражение лица, поддерживала обычный поверхностный разговор. Джорджия чувствовала, что надолго ее не хватит. Затем, в тот самый момент, когда ее руки сами собой сложились в обращенный к Уайлдману умоляющий жест, оглушительный, нарастающий вой обрушился на них с неба.
Серебристая эскадрилья, все еще идущая в едином строю, вошла в пике. Самолеты с воем выпали из облаков в вышине, вот они все ниже и ниже, летят быстрее скорости падения, словно какое-то божество, рассердившись на их дерзкие игры в небесах, схватило их в кулак и швырнуло на землю, как горсть блестящих камешков. Они падали на летное поле, как метеоры. А потом, в тот момент, когда все уже вообразили, как они глубоко врезаются в землю, самолеты повернули вверх и с ревом ушли по кривой в сторону.
– Это было чудесно! – воскликнула Джорджия.
Но молодой Уайлдман уже покинул ее: она увидела, как он шагает к желтому самолету, стоявшему на бетонной площадке перед одним из ангаров.
– Приятный молодой человек, – произнесла Джорджия, обращаясь к Элис.
Та отвела глаза.
– О да. Да, приятный.
Джорджия обратила внимание, что Чилтон Кэнтелоу внимательно следил за ними обеими, и во взгляде его сквозило легкое превосходство мужчины, наблюдающего за двумя женщинами, которые в любой момент могут в ярости сцепиться. В голове у нее промелькнуло, что Чилли нельзя считать свободным от подозрений. Элис как-то сказала ей, что личность лидера «А.Ф.» известна лишь шести руководителям районных отделений организации. Это могло быть правдой. В Чилли видна была определенная бравада, мальчишеская любовь к театральным эффектам, и это могло привести его к правлению инкогнито – как молодого короля в романах, – вместе с его последователями. По мнению Джорджии, Чилли позабавила бы возможность отдать приказ убить Уайлдмана, а затем приехать и посмотреть на реакцию исполнителей.