Год дурака

– Ладно, у меня отчет, и вообще дел по горло, так что ты извини, – Диана отвернулась к монитору и застучала по клавишам.

Да уж, обидься на нее. Она и не заметит.

Мы пришли в компанию в один день, на одну и ту же должность. За прошедшее время Диана успела высоко забраться, и метила в начальники отдела, в то время как я продолжала топтаться на одном месте, как козочка, привязанная к колышку.

Иногда я сомневалась, что имею основания считать Диану подругой. Но, за отсутствием других претенденток на эту роль, предпочитала думать так, дабы не давать себе лишней причины для депрессии. Даже сейчас, глядя на Диану, барабанящую по клавишам со скоростью и точностью андроида, я испытывала нечто вроде благоговения. В отличие от меня, Диана была человеком, который держал свою жизнь под контролем. У нее была семилетняя дочь и мужчина, который строил для них большой дом в пригороде. Невозмутимость и бурятская кровь делали ее похожей на японку: гладкие темные волосы, которые она подстригала, как только они дорастали до плеч, загадочные раскосые глаза. Не верилось, что эта женщина родилась в этой стране и этом городе. Японский язык она, кстати, немного знала. Ее небольшую квартирку украшали выточенные из темного дерева африканские статуэтки, на изящном столике из Италии можно было увидеть книгу на греческом, пол устилали бамбуковые циновки, а вместо халата она надевала настоящее японское кимоно. Даже ее шампунь, в тюбике, испещренном китайскими иероглифами, источал таинственный чужеземный аромат, в котором угадывались кора и жасмин.

Вздохнув, я открыла сайт и просмотрела несколько резюме, отмечая, кто на фотографиях кандидатов симпатичный, а кто не очень. Проверила рабочую почту – ничего интересного. Проверила личную – ничего вообще, даже спамеры не пишут. Почитала о целлюлите знаменитостей (хорошо, что у них есть целлюлит). Отобрала одно подходящее резюме и два так себе. Сделала несколько звонков. Встала и прогулялась до кухни, нарочито равнодушным взглядом скользнув по информационной доске. Листок именинников висел все тот же, с датами недельной давности, моего имени на нем не было. Что мне делать? Пойти и напомнить о себе? Нет, это как-то глупо, и выглядит, как будто я в отчаянье. Не могут же они совсем забыть про меня.

Вернувшись к своему месту, я заметила на полу скомканный листок и наклонилась, чтобы бросить его в корзину для бумаг. Раздался странный треск, и затем мою спину овеяло потоком прохладного воздуха от кондиционера. К счастью, Диана соображала быстро. Она схватила меня и поволокла к туалету, где втолкнула в узкую кабинку и процедила:

– Сколько раз повторять, надевая одежду меньшего размера, сама меньше не становишься!

От ужаса с меня полились потоки холодного пота, ткань под мышками быстро намокла.

– Оно порвалось?! Оно испортилось?

– Нет, просто молния разошлась.

– Ну, так почини ее!

– Не могу, она с места не двигается. Как ты вообще умудрилась втиснуться в платье сорок второго размера?!

– Дергай сильнее! Не могу же я ходить по офису с голой спиной!

– Тут и задницу немного видно, – сказала добрая Диана, – Все, додергались. Молния сломалась. Но ты не переживай, вошьешь новую молнию, а потом подаришь эту шмотку какой-нибудь пятикласснице, которой она будет по размеру.

Я захныкала.

– Сейчас-то мне что делать?

– Секунду, – Диана исчезла, оставив меня в одиночестве, туалете и ужасе, и вернулась с иголкой и ниткой, – Повернись ко мне спиной.

– Ай-яй! – взвизгнула я, когда она ткнула меня иглой, – Больно!

– Ну, прости, я впервые этим занимаюсь, – буркнула Диана.

Ее одежду латают ее японские слуги, не иначе.

– Вообще?

– В смысле, с другой женщиной. Да еще и в туалете.

– Не дергай так грубо!

– Если хочешь нежности, это не ко мне.

Кто-то кашлянул за тонкой перегородкой.

Вывалившись наружу, мы увидели нашу пожилую бухгалтершу, одетую в зеленый, диванной раскраски, костюм. Сквозь толстые стекла своих очков она взирала на нас с явным осуждением. Диана и ухом не повела, удаляясь величаво, как крейсер. Что-то пробормотав, я бросилась прочь.

Казалось бы, мне еще долго выплакивать мой позор, но на столе меня ждала записка, извещающая, что меня ожидает Ярослав Борисович, и меня зашвырнуло в эйфорию, потом в панику, потом снова в эйфорию.

– Полегче, – покосилась на меня Диана, – У тебя дым из ушей пошел.

Если бы Диана могла понять! Я была обречена на неразделенную страсть к Ярославу Борисовичу со дня собеседования на должность, когда, после часа под дверью его кабинета, наконец допущенная внутрь, остолбенела под взглядом серых, как осеннее море, холодных глаз. Заурядные имя и отчество не были достойны его внешности. Это был невероятно красивый мужчина. Подобно солнцу, он затмевал все остальные звезды. Бред Питт, Орландо Блум и Леонардо Ди Каприо рядом с ним выглядели бы как дешевые китайские подделки. Солнцеликий равнодушно глянул на меня, задал несколько вопросов, почти не слушая ответов, и резюмировал: «Против вашей кандидатуры у меня возражений нет». К тому моменту я уже была согласна на все, что касается его кандидатуры. Мысленно я сразу начала называть его Роланд, и не могла даже представить, что мама этого человека обращается к нему, например, Ярик.

И вот сегодня, в мой день рождения, он вдруг зовет меня к себе… С гулко стучащим сердцем я достала из сумки зеркальце и посмотрела на себя. Поправила свои каштановые волосы, привычно сокрушаясь, что не родилась эффектной блондинкой. Припудрила нос. Эх, помаду всю съела, срочно обновить! Наткнувшись в сумке на тюбик ярко-красной, которую приобрела давным-давно, когда «Гламур» сказал, что это в моде, но ни разу не решилась использовать, я, расхорохорившись, намазала ею губы.

Мои руки слегка дрожали, когда я постучала в дверь, но я не сомневалась, что прекрасна, как никогда, во всяком случае, выгляжу лучше обычного (надеюсь, Диана сказала правду, что шов почти незаметен).

– Войдите.

Входя, я споткнулась о порог и попыталась компенсировать неловкость улыбкой.

– Садитесь, – взгляд Роланда мог заморозить стакан воды за двадцать секунд, губы сосредоточенно сжаты, и мне показалось, что я пастушка-простушка, пришедшая на прием к лорду, или вроде того.

– Здравствуйте, – я примостилась на краешке стула, стараясь краснеть меньше.

– Вы… – он заглянул в свои бумаги, предоставив мне возможность полюбоваться его безупречным прямым носом.

– София, – услужливо подсказала я.

– София. И работаете в нашей компании уже… уже?

– Пять лет.

– Точно, пять лет, – он нашел нужный листок, – Вы пришли в «Синерджи» на должность ассистента отдела по подбору персонала, и в настоящее время занимаете ту же должность.

– Да, – печально подтвердила я. Все-таки пять лет проходить в ассистентках это унизительно.

Роланд неопределенно хмыкнул. Свет, просачивающийся сквозь жалюзи, добавлял его волосам серебристый блеск. Этот роскошный мужчина мог бы быть капитаном, стоящим у штурвала корабля, отправляющегося на поиск сокровищ. Он мог бы быть красивым разбойником, который спасает леди, а потом оказывается потерянным герцогом. Или он мог бы быть герцогом, который потом оказывается разбойником, который потом оказывается наследным принцем. Даже Джоанна Линдсей, явно предпочитающая перекаченных волосатиков, его бы одобрила.

– Мы, то есть руководство компании, планируем реорганизацию отдела подбора персонала с целью улучшения его работы. Первые изменения ждут вас уже в понедельник, можете предупредить коллег.

Замерев, я ждала его следующих слов. Взгляд пронзительных, серых, как сталь, глаз, на миг столкнулся с моими глазами, затем опустился ниже, и замер на моих губах… Я почувствовала, как меня охватывает жар…

– Помада, – сказал Роланд.

– Помада? – я захлопала глазами от неожиданности.

– Она слишком яркая. Это непозволительно.

– Простите… извините, – я суетливо провела по губам ладонью, желая провалиться сквозь землю.