Год дурака

– Чье это?

– Не знаю, – соврала я.

– Что ты делаешь возле принтера?

Я притворилась дурочкой – к счастью, у меня были все данные для этого:

– А действительно… – и испарилась.

В десять минут седьмого мне таки удалось выцапать свой текст. В восемь я трясущимися пальцами набрала из дома сообщение: «Пошли выпьем пива?». Тут я вспомнила, что Федя не пьет. «Безалкогольного пива», – уточнила я. Ответ пришел меньше чем через минуту: «Когда? Где?».

В субботу мы встретились в баре с привлекательным для каждой девушки названием «Зелененький» (Федина идея; я согласилась только потому, что жила совсем неподалеку, в соседнем квартале). Прислушавшись к совету автора статьи, я не стала обряжаться в шпильки и бальное платье, и оказалась права – изнутри это достопочтенное заведение напоминало осовремененный салун Дикого Запада. Вот только блюющие ковбои не валяются под ногами. Кроме меня и вульгарно накрашенной официантки, женщин в зале не было. Расфуфыренная, я бы смотрелась так, будто здесь работаю – еще и канкан бы станцевать заставили.

Меню представляло собой кромешный ужас: жареная картошка, жареное мясо, жареная рыба, жареные луковые кольца.

– Э, а салата тут нет?

Разумеется, салата не было. Пришлось заказать креветки. Только потом я сообразила, что, ковыряя их, выгляжу крайне неуклюже. Да еще эти их глаза… неприятно есть кого-то, кто на тебя смотрит.

Десять минут, пока не принесли пиво, мы с Федей пялились друг на друга и улыбались. «Ага, – подумала я, – Без картинок тебе и сказать нечего». И тогда начала я. Причем начала лихо, в своей манере, и почему-то из всех тупых анекдотов, которые я прочитала, готовясь к свиданию, припомнила самый тупой:

– Идет мужик по пустыне. И ему сильно, сильно хочется… ну, этого. И он видит дохлого верблюда. Думает: раз такое дело, и верблюд сойдет. Пытается он пристроиться к верблюду, чтобы… ты понял… но у него никак не получается, потому что нога верблюда все время мешает. И тут почему-то бежит голая женщина. И говорит: «Я так хочу пить! Все для тебя за воду сделаю!». А у него, я забыла сказать, была фляга воды. Он дает женщине напиться, та его благодарит, спрашивает, чего он хочет, и он говорит: «Ногу верблюда подержи!», – выдав все на одном дыхании, я даже запыхалась. Федя сидел с каменным лицом, – Вот дурак! У него же была голая женщина! А до него не дошло! И он продолжил с верблюдом! Ха-ха?

Федя взял салфетку и аккуратно вытер губы, как будто съел что-то мерзкое.

– Совокупление с мертвым животным – это отвратительно.

– Ладно, ладно, – смутилась я, – А знаешь, что нельзя говорить женщине после орального секса?

– Что?

– По усам текло, а в рот не попало.

Федя посмотрел на меня так, как будто засомневался в моем психическом здоровье.

– А еще я играю в компьютерные игры, – быстро сказала я.

– Да? – немного ожил Федя, – И какие тебе нравятся?

Если бы я хоть одну могла вспомнить…

– Ой, мобильник вибрирует, – я зарылась в сумочку в поисках моей распечатки.

– Соня, да вот же он, на столе лежит.

– Да-а? Тогда мне интересно, что же там вибрирует… Вот, я люблю Жи-Ти-Эй.

– Чего? А, ты GTA, наверное, имеешь в виду… Клевая игра, – Федя отпил пива, – Там можно сбивать пешеходов и даже зайти в госпиталь и избить битой коматозника.

– Я тоже люблю бить битой коматозников, – механически поддакнула я, судорожно пытаясь вспомнить хоть что-нибудь о перенасыщенном и многообразном мире игр, – Как ты думаешь, мы делаем это в игре, потому что нам не хватает подобных переживаний в реальной жизни?

Федя вытаращил на меня глаза.

– А тебе действительно хочется избивать коматозников?

– Ээ-эм, не то чтобы очень… – я зацедила пиво мелкими глоточками, притворяясь, что слишком занята им, чтобы развивать тему.

– А еще какие ты игры любишь?

Вот привязался…

– Телефон… – опять нырнула я в сумку, – Проклятый магазин, так и шлет эсэмэски о распродажах…

– Соня, твой телефон все еще на столе.

– Ну и что? – возмутилась я, – Это не мешает им слать эсэмэски о распродажах. О, До-ом 2. Моя самая любимая игра.

– Дом 2 это не игра.

– Но он есть в моем компьютере и я в него играю!

Мы спорили еще минут пять, когда до Феди дошло.

– А-а… DOOM 2!

– Да, Дом.

– Это читается «Дум».

– Главное, что игра отличная, – сказала я с видом эксперта.

– Что тебе может нравиться в этой игре?!

Я задумалась, пытаясь понять, что вообще могло бы мне понравиться в игре.

– Она спокойная такая, расслабляет.

– Тебя расслабляет массовое убийство монстров в аду?!

– У меня такая нервная работа, что после ад кажется раем, – нашлась я, что прозвучало вполне искренне – Ирина еще не показала свои рога и копыта, но пылкать огнем уже потихоньку начинала.

– Сколько лет ты уже играешь?

– Пять, – пять лет назад я устроилась в «Синерджи» и тогда же началась моя страсть к пасьянсу «Косынка».

– Здорово, – Федя вдруг положил руку поверх моей и, приблизив лицо, доверительно сообщил, – А я гей 80-го уровня.

– Что?! – отшатнувшись, я сбила стакан с остатками пива, и оно заструилось по столу, стекая мне на юбку.

– Эльф. 80-го уровня, – повторил Федя, и на меня накатила волна облегчения.

– Это круто! Замечательно! Нет, действительно классно!

Федя расцвел.

– Никогда ни одна девушка не хвалила меня за это. Ты такая необычная.

– Они просто не понимают, сколько труда ты вложил.

– Да ты что! – всплеснул руками Федя, – Сутками сидел за компьютером! Но теперь… я встретил тебя… все усилия вознаграждены…

Посмотрев в его глаза, я увидела в них сияние, влюбленность, радость… невероятно, но статья работала. Мы просидели в баре до полуночи. Федя заказывал кружку за кружкой. Пиво, поняла я с опозданием, оказалось не таким уж безалкогольным, но Федя отмахнулся – ладно, в такой шикарный вечер можно и выпить. С каждым глотком Федя становился словоохотливее, рассыпая непонятные мне термины вроде «абилити», «мана», «амонт», «гильдия», «крафтинг». Мне оставалось только кивать и соглашаться. Наверное, это было бы скучно (да и такая страсть к онлайн-играм тревожит), но иногда Федя прерывался и переходил на понятный мне язык: «Ты великолепна! Ты просто обалденна!». Столько восхищенных слов в свой адрес за один вечер я никогда не слышала и, когда Федя провожал меня до дома, я парила над землей, едва касаясь ее каблуками.

У моего подъезда мы остановились.

– Спасибо тебе за все. Это было лучшее свидание в моей жизни.

Он сказал «свидание»!

– И в моей, – улыбнулась я, и не очень-то и лукавила: собственно, кроме свидания с носатым Константином, я больше и припомнить ничего не могла, так давно мне не доводилось с кем-то выходить.

– Ты такая… такая…

Так и не найдя подходящих слов, Федя потянулся ко мне носом… я привстала на цыпочки, поднимая лицо ему навстречу… и вот наши губы уже почти соприкоснулись… и тут Федя громко икнул.

– Прости, – он зажал рот ладонью, – Пффво. То есть, проклятое пиво. Давай еще раз…

Мы снова потянулись друг к другу, и Федя снова икнул. Момент был явно упущен, пришлось пожелать спокойной ночи и расстаться. Набирая код домофона, я слышала все отдаляющиеся звуки икоты. У меня мелькнула мысль пригласить Федю к себе под предлогом «попить водички», но я безжалостно прогнала ее – такие решения надо принимать на трезвую голову.

После всего выпитого тащиться на пятый этаж было ой как тяжко. Но сосед не встретился, уже хорошо.

В воскресенье я встала на весы и обнаружила, что, судя по весу, картошка-фри осталась висеть у меня на талии, а пара куриных окорочков накрепко прилипла к заднице. Печально. После завтрака я решила устроить кефирный разгрузочный день (почему бы и нет? все равно так наелась блинами за завтраком, что весь день буду сытая).

Выползая из своей квартиры, я едва не столкнулась с внезапно выскочившей из квартиры Эрика растрепанной рыжеволосой женщиной лет тридцати на вид. Ее одежда наводила на мысли о работницах цирков и борделей – кружева, мини-юбка, цветные колготки и каблуки-ходули. Зато глаза у нее были как у Скарлетт О’Хара – зеленые, слегка раскосые, с золотой искоркой.