Античная наркомафия-8

— А она тут при чём, если ты только сегодня впервые в жизни её и увидела?

— Так ведь и Волний тоже только сегодня её и увидел, но сразу же и оценил, да ещё и высоко оценил, если сразу же и на боязнь крыс её проверил.

— Это, конечно, показатель, — на мыше-, крысо– и тараконобоязнь мы при отборе в школу шмакодявок тоже проверяли, потому как смех смехом, но такая дефектная порода нашим потомкам ни к чему, и этих соображений мы от школоты не скрывали, — Но в школу она даже на ускоренный курс старовата, а без неё для тебя она уж точно не соперница.

— Да я это понимаю, дядя Максим, — улыбнулась Турия, — Девчонка хорошая, и я думаю, мы с ней поладим, если Волний захочет в наложницы именно её…

— А, вот ты о чём? Так ты, значит, и это в свою программу закладывала?

— Ну а как же иначе? Хочется же, чтобы всё хорошо было. Ну, не только это…

— Остальное можешь не рассказывать — догадываюсь, где и кто тебя тревожит больше, — хмыкнул я, — А когда ты программу свою запустила?

— Да в том-то и дело, что ещё летом. И я совсем не хотела, чтобы кому-то из-за этого стало плохо…

— Турия, выбрось эту блажь из головы. Ты ни в чём не виновата. Во-первых, для чего я вас этим программам учил? Чтобы вы ими пользовались и получали преимущества перед бестолочью. Именно это вы все и делаете и правильно делаете. Во-вторых, есть ещё такая штука, как карма, и у любого человека она своя, и её действие сильнее, чем действие всех этих простеньких программ младших ступеней. И если у кого-то она плохая, то ты-то тут мало что смогла бы добавить. В-третьих, все эти программы действуют через эгрегоры на людей и сказываются только на их произвольных действиях, а причина бед Сардинии — природная. Если бы не эта засуха в Италии, Риму не понадобилось бы драть с сардинцев удвоенный хлебный налог, и остров не восстал бы. Но вызвать эту засуху программой по "двойке" ты не смогла бы даже при желании, и по "пятёрке" этого и я не сделаю, как бы я ни тужился, а ты этого ещё и не проходила, да и по времени, если только летом запустила — не хватило бы его на раскачку процесса. Так что ты тут абсолютно ни при чём. Если ты на что и могла повлиять, то разве только на наше решение заказать работорговцу детвору оттуда, но этим-то ты уж точно никому не навредила — там им всем пришлось бы хуже.

Раньше кадетского корпуса шмакодявке ещё не положено знать всего, поэтому я умолчал о том, что и эта италийская засуха, и восстание на Сардинии упомянуты у Тита Ливия, что автоматически исключает влияние нашего вмешательства, а уж её — тем более. Но попытка проанализировать расклад — зачётная, явно не зря мы её учили. А может, и не только проанализировать — как знать? Мы ведь долго колебались, заказывать гадесцу этот рейс или нет, доводов "за" и "против" было примерно поровну, а в таких случаях обычно мы от лишних телодвижений воздерживаемся. И что нас тогда под локоть подтолкнуло, я и сам не вполне понимаю. Просто вот показалось, что зачем-то надо, и не одному только мне, вот и приняли такое решение…

— Папа, а у римлян что, ещё и мелкая пацанва на рудниках работает? — озадачил меня мой наследник, когда вернулся.

— Ну, если только на вспомогательных каких-то работах.

— Нет, я имею в виду именно вырубку железной руды в самой шахте.

— Так смысл-то какой? Работа там тяжёлая, и что толку на ней от слабосильного шкета? В Бетике этого точно нет, иначе мы бы знали, да и в Ближней Испании тоже как-то сомнительно. Ладно бы ещё выработаны были рудные жилы, тогда — да, широкий лаз для взрослого мужика ради тонкой жилы рубить невыгодно, а мелюзга и в узкий пролезет. Но уж в Испании-то это зачем? Хвала богам, железом наша страна не обделена.

— Да нет, папа, Секвана об Италии говорила. На Корсике этого тоже нет, иначе они бы знали, но вот про Этрурию ходят у них такие слухи.

— В Этрурии — может быть. Там ещё до римлян сами этруски успели выработать самые богатые жилы, и им понадобились ещё не выработанные корсиканские. С греками этруски тогда из-за них как раз и рассобачились — я же рассказывал тебе давеча ещё.

— Да, я помню. В общем, мелюзга эта сардская про Этрурию судачит, и пацаны боятся, что и у нас так же. Думают, что держат их у "гречанок", пока ещё не подвезли, а как наберётся достаточно, так могут и на рудник загнать. Вот про это она как раз меня и спрашивала. Я, конечно, объяснил ей, как и ты мне сейчас, что месторождения железа у нас богатые, так что экономить на ширине шахты смысла никакого — вроде, успокоилась.

— Ну, будем надеяться, что и мелюзга успокоится, а то хлопот же не оберёшься, если ещё и они повадятся сбегать, — мы с Волнием рассмеялись, — О себе не спрашивала?

— Спросила, ну и мы ей объяснили как есть — что пока она плохо знает язык и не может показать, на что способна и к чему имеет склонности, никто с решением её судьбы спешить, скорее всего, не будет. И кажется, ты её всё-таки убедил — именно тем советом, что не надо никому верить на слово, а надо всё проверять самой. Но самое интересное вот что — я её спросил, почему она, раз уж задумала бежать, не продумала всё как следует и не подготовилась заранее, так она сказала, что и сама не знает, но просто вот показалось, что надо именно теперь, а по ходу дела всё само образуется…

— Так-так! — я сделал мысленно охотничью стойку, — Ну а вас с ребятами зачем именно в порт и именно в это время потянуло? Какие важные новости вы рассчитывали у матросни гадесской разузнать?

— Да в том-то и дело, папа, что я и сам теперь над этим голову ломаю. Понимаю и сам, что глупо это выглядит со стороны, конечно, но в тот момент мне почему-то сильно показалось, что надо сделать именно так.

— Ты на будущую наложницу давно программу запустил?

— Ну папа, ну и ты ещё туда же! И Турия, мне почему-то кажется, насчёт этого заподозрила, и ребята на обратном пути мне уже в наложницы Секвану сосватали. Вроде бы, и в шутку, но ты же сам любишь говорить, что в каждой шутке есть доля шутки.

— А всё-таки?

— Ну, я понимаю, что до этого ещё очень далеко, и смешно сейчас об этом даже говорить, но вообще-то кота в мешке, как ты это называешь, тоже брать не хочется. Хоть наложница и не жена, но всё равно ведь с ней тоже жить, и лучше выбирать её из таких, которых хотя бы неплохо знаешь. Вот у нас в семье удачно всё сложилось — мама с тётей Софонибой и ладят хорошо, и дружат, и проблем поэтому никаких. А у дяди Сергея тётя Юля с тётей Денатой хоть и не собачатся уже так, как раньше, но всё равно напряги. И я не хочу, чтобы у меня было, как у него, я хочу, как у тебя. Поэтому, конечно, программу я давно уже запустил. Ещё с осени, ближе к середине.

— Ясно. Ну и что ты сам об этом думаешь?

— Пока я ещё не уверен, но вообще-то — как-то уж очень всё сходится. Ты же и сам говорил, что и вы с дядей Велтуром тоже насчёт Сардинии долго колебались. Но ведь решили же в конце концов? Ну и сама девчонка стоит того, чтобы к ней присмотреться.

— Причём, настолько, что ты уже и на крысобоязнь её проверил? — ага, глаза-то прячет, но ухмыляется, стервец, — А не боишься, что табуреткой окажется? Всё-же простая дикарка с дремучих гор.

— Ну папа, ну где ж их взять-то, образованных рабынь? Чему-то ведь её за год с лишним подучат. Тётя Софониба, хоть и не с гор, но тоже без особого образования, а ум есть и соображалка есть, и Икеру учёба даётся без особого труда. Не помню уже, когда он последний раз просил меня помочь ему с уроками — давно уже всё сам. Тетя Дената тоже простая деревенская веттонка, но ведь и Тирс же учится нормально. Ну так и Секвана же, хоть и отчебучила, конечно, но ведь просекла, что в порту её никто искать не додумается. Как дядя Хренио смеялся, когда ты ему звонил, мне тоже из колонки слышно было. Тоже получается, что с соображалкой всё нормально.

— Это — да, для девки очень даже неглупа, — согласился я, — Но ты всё-таки особо с выводами не торопись, а присмотрись-ка заодно и к её подругам, да и вообще ко всем её сверстницам-рабыням у "гречанок". Бестолочь к ним не попадает, а программа — она же непредсказуемым образом работает. Мало ли, может и твой интерес к этой сардке нужен только для того, чтобы через неё на какую-нибудь ещё лучшую тебя вывести?