Античная наркомафия-8

— Именно. Если непременно в постель непременно его непременно к ней самой не навязывать, чего "коринфянки" не любят, то какие у гетеры тогда причины для отказа в таком симпосионе с известными и модными философами? А уж с ней самой будет спать твой Керенский или с прежней шалавой без бренда, какая разница? С ним, если он сам там ко двору придётся, и её начнут приглашать, так что не вижу с этим делом проблемы. Для его вхождения в тусовку, а значит, и в круг корифеев важны сами престижные диспуты в престижном месте, а не кого он там после тех диспутов трахает. Сами те корифеи, что ли, "коринфянок" брендовых в любовницах имеют? На всех их — таких уж точно не хватит.

— Ну, допустим. Станет популярным раньше, чем стал в реале, будет популярнее его учение, но где? Только среди умников же, интересующихся философией, а вовсе не в массах. Он и в реале Академию возглавит. И не думаю даже, что в нашем случае раньше, там главенство пожизненное. Но даже если и так выйдет, толку-то от этого? Нам ведь эту девку в полк бросить надо, да так, чтобы тот полк до своего уровня подтянула, а не сама на его уровень скатилась.

— Пусть хотя бы до половины подтянет, и то хлеб. Один хрен не подтянуть нам до уровня яйцеголовых всех гегемонов и всех колхозников, но хотя бы до уровня школоты критическую массу — почему бы и нет? Это, Юля, уже следующая задача, и она, конечно, непростая, но на неё у нас, хвала богам, два столетия времени. Все академические нюансы маленькому простому человечку и не нужны. Ему достаточно знать, что в любом самом ближайшем мухосранске есть умные люди, которые всё это знают, понимают и разжевать могут, если кому интересно. Главное, чтобы и его упрощённая версия для школоты была логичнее и нагляднее этих детсадовских сказок про якобы сотворившего весь мир и всё человечество иудейского племенного божка Яхве. В самом христианстве отчего многие ереси были так популярны, что ортодоксальная церковь без силовой поддержки светской власти справиться с ними не могла? Оттого, что они были логичнее и непротиворечивее ортодоксии. Вот и нам для греко-римского Средиземноморья нужно то, чему иудейский Ветхий Завет — не соперник в принципе, а заведомое посмешище. И тогда симпатичного маленьким простым человечкам Распятого разве не логичнее на нормальную космогонию и в нормальный пантеон пересадить, чем сказки эти детские вместе с ним принимать?

— Но Макс, проповедовать же его иудеи будут.

— Так тем более. Кто же иудеев-то не знает? Мало ли, чему он там этих упёртых фанатиков учить был вынужден, чтобы эти дикари выслушали хоть что-то, не побив его за отступничество камнями сразу же? А эллинистический мир — не иудеи, и если уж берутся они проповедовать Распятого в нём, так именно новенькое про него и будут слушать, а не этот замшелый и смехотворный иудейский бред.

9. Девчонка с Сардинии

— Да пустяки это, папа! — отмахнулся мой наследник, когда я скосил глаза на его перевязанную руку, — Тупанул я слегка, конечно. Учат-то нас в лагере немножко не этому, а калечить малявку не хотелось. Дикая, конечно, но ты бы видел, чего вытворяла!

Судя по его повязке, ухмылкам Кайсара и Мато, да царапинам на щеке у одного и на руке у другого, зрелище я пропустил, надо думать, уж точно не скучное. Турия тоже улыбается, и судя по её смеху, пока она перевязывала Волния, послушать явно стоит.

— Рассказывайте, что ли?

— Ну, мы когда Митурду и Калирою к их подругам проводили и немного там с ними поболтали, на обратном пути в порт завернули. Там как раз гадесец один причалил и встал под разгрузку, ну мы и подумали, может новости какие от мореманов узнаем. Так к причалу подходим, и тут на другом гадесце, который к отплытию готовится, вдруг такой переполох! Вот из-за неё, оказалось. Матросня её из трюма выволакивает, она вырывается и визжит, одного куснула так, что тот громче её заорал, вырвалась, бегает по палубе, они её ловят, оттеснили к борту, окружили, и тут эта оторва вдруг как сиганёт через планширь прямо в воду! Все, кто видел, просто в ступоре были!

— И плывёт вот так! — Мато показал задирание башки повыше и загребание под себя по-собачьи, — Естественно, за ней никто и не подумал прыгать в ЭТУ воду! — мы все рассмеялись, потому как и на воздухе-то нежарко, мягко говоря, а уж в зимней воде — ага, если хочешь быть здоров, закаляйся, гы-гы!

— В общем, выходит из воды, то и дело спотыкается, мокрая насквозь, зуб на зуб не попадает, но шарахается от всех. Ну, мы тут с ребятами её перехватываем, она визжит и рвётся из рук, совсем обезумела, а её же скорее вытирать надо насухо, да переодевать в сухое, пока не слишком простудилась. Ребята её держат, я с неё мокрое стаскиваю, — мы с Велией, поняв всю ситуёвину, сложились пополам от хохота, — Ну да, мы же как-то сходу и не сообразили, что дурында с перепугу вот ЭТО подумает, вот я и сплоховал.

— А что ей ещё было думать? — весело съязвила Турия, — Только она у матросни из лап вырвалась, искупавшись для этого в ледяной воде, а тут солдатня хватает и прямо на причале начинает её раздевать.

— Ну, мы её вообще-то от всех посторонних глаз загородили плащами, — заметил Кайсар, — Нас-то чего тут стесняться было, когда сквозь мокрую одёжку всё интересное и так проступает? Хотели бы разложить её для употребления — хватило бы за глаза и просто подол ей задрать, — все трое рассмеялись.

— А вы с чего начали? Женскую тунику как-то иначе разве снимешь? — девчонка и сама прыснула в кулачок, представив себе эту картину маслом, — Её зовут Секвана, и она — сардка, между прочим.

— Рабыня, пропавшая вчера у наших "гречанок"? — въехал я, приглядевшись к шмакодявке чуть постарше траевской дочурки, закутанной в тёплое сухое покрывало, — Да, по описанию, вроде, похожа.

— Да мы, папа, тоже так и поняли — как раз подружки наших нам и рассказали. И чего её только на корабль-то к гадесцу понесла нелёгкая?

— Ладно, поговорим с ней позже, а пока, Турия, сведи-ка её на кухню, и пусть её там травяным отваром напоят погорячее, да перекусить чего-нибудь дадут, пока обед ещё не готов — голодная же наверняка как стая волков. И наверняка продрогла же неслабо, так что до обеда чтоб возле печи сидела и грелась. Заболеть ей ещё только не хватало!

— Да, Волний, она точно шарахалась от всех и на берегу? — обернулся я к своему наследнику, — На помощь звала кого-нибудь или нет?

— Нет, папа, уворачивалась она от всех одинаково, да так и зыркала по сторонам, куда бы ей прошмыгнуть и улизнуть. Не похоже, чтобы искала хоть у кого-то защиты. От нас чуть было обратно в воду не сиганула, — пацаны рассмеялись.

Хренио прорабатывал в принципе и версию похищения девки — и на мордашку она симпатичная, и всё при ней для её возраста, хоть и мелковата ещё, ну так встречаются же и на малолеток любители, но вероятность такого варианта наш главный мент оценивал невысоко. Гораздо соблазнительнее в этом смысле для возможных похитителей довольно многому уже обученные сами "гречанки" и их будущие рабыни-помощницы, а не эта ещё совершенно сырая из новеньких. Поэтому наиболее вероятной представлялась версия её побега, и судя по её поведению со слов пацанвы, однозначно побег, уже и к бабке не ходи.

— Так, а что за корабль?

— Да ты его знаешь, папа — "Мул Йама" гадесца Махарбала. Нормальный, вроде, мужик, хоть и не из наших.

— То-то и оно, что мужик нормальный, а по вашей милости может неприятности нажить. Так, ребята, не делается. Что быстро эту шмакодявку приволокли, покуда она там совсем не закоченела — это молодцы, конечно, но с этим справились бы и двое, а третий — и лучше ты, Волний — должен был остаться там и поговорить с портовой стражей. Купец ведь, сами говорите, отплывать уже собирался, а теперь его наверняка задержали, если не арестовали вообще до выяснения. Вы — основные свидетели происшествия, а вы и оторву эту увели, виновницу переполоха, и сами смылись. Ну и кого страже опрашивать?