Лайфхакер

Идти ради победы на жертвы, это звучит похлеще дважды два равно пять. Мертвому победа не нужна, и почему потенциальный мертвец должен думать о живых, чего ради они должны жить припеваючи ценой его пожертвования? Нет, мой дорогой, это исключительно самоубийство. Выгода, как я уже говорил один из основных мотиваторов наших поступков. Мы ничего не делаем без нее.

– Не может быть, а как же пожертвование, любовь, а как же дружба? Вы что хотите сказать, не бывает дружбы, дружба – это святое.

– Николай, перестаньте говорить чужими фразами, ваш мозг сейчас как пресс-форма для готовой продукции. Скажите мне поборник святости дружбы, у вас есть друзья, которые благополучно отошли в прошлое по той или иной причине?

Есть, но это связано.

– С тем что вам или им с вами стало неинтересно, невыгодно если хотите. Приучайтесь быть честными пред собой. Не обманывайте самого близкого себе человека. Любые отношения между людьми смертны как и они сами. А кровью в живых отношениях служить выгода и удовольствие. И не нужно думать, что вы поняли это, этого мало, вам нужно это осознать, а осознание приходит со временем, когда та или иная мудрость пускает в вас корни.

– Я подумаю, – сказал я.

– И правильно сделаете. Ну, продолжим. Подаяние нищему делаются тоже выгоды ради, объективно оцените мысли и где-то в глубине души вы почувствуете удовлетворение, еще бы, вы горды собой, вы помогли нищему благодаря вам он сегодня поест снова-таки выгода. А дружба, дружба умирает там, где заканчивается корысть, простите что повторяюсь, – это все пиво, – усмехнулся он, допив банку.

– Элементарно, по какой-то причине вам человек стал неприятен и все дружбе конец, а дальше вы начинаете сам обманываться, мол, нам не по пути мы разошлись во взглядах. Все гораздо проще, вы просто престали получать ссуду выгоды от общения с этим человеком. Я гуляю, вкусно кушаю, выпиваю, влюбляюсь лишь потому, что это все приносит мне удовольствие, а значит выгоду. Лень это тоже удовольствие только от безделья. Выгода повсюду, как ни крути. Это вездесущая, пронырливая тварь.

Работа из-за денег, работа в радость – все удовольствие, все выгода. Мы зациклены на се6е, замкнуты как контур проводника при абсолютном нуле, а абсолютный ноль это наше наплевательское отношение к людям.

Человек запутался в паутине шаблонов иллюзий абсурда по вине эгоистичных устремлений и барахтается всю жизнь как муха в лапах паука, внушая себе, что жизнь прекрасна. Позволь, на этом мы перервемся, продолжим в другой раз, я дико устал, а мне завтра рано вставать. – Неожиданно как магма вулкана, столкнувшаяся с водой, Глеб Борисовичи остыл, сказав последние слова совершенно спокойно. Я не возражал, мы пожелали друг другу спокойной ночи и одновременно не сговариваясь, швырнули, пусты банки в урну, столкнувшись, они со звонном разлетелись в разные стороны.

– Не волнуйтесь, я уберу. – Успокоил меня мой новый знакомый. Пожав ему руку, я ушел к себе.

Радует, что я таки додумался включить диктофон в телефоне и записать речи соседа иначе бы я не смог воспроизвести это на бумаге. Поэтому большая часть наших разговоров будет выглядеть как монологи – точная копия записей на диктофоне. Свои реплики и возражения я чаще всего буду опускать, они будут лишь загромождать повествование.

Захлопнув дверь комнаты, я сбросил одежду и попытался уснуть, стоит или говорить, что сон нашел ко мне дорогу ближе к рассвету. Галоп распоясавшихся мыслей не подпускал Морфея к бастионам захмелевшего сознания.

Глава вторая

Повсюду пряности

Наша вторая встреча с Глебом Борисовичем случилась спустя тринадцать дней. Все это время я его не только не видел, но и не слышал за стеной. Встретились мы на детской площадке, раскинувшейся напротив входа в подъезд нашего дома.

– Давненько вас не видно было, – вместо приветствия сказал я.

– Были кое-какие дела, – улыбчиво ответил он, а затем подошел к качелям, присел на нее и стал раскачиваться, беззаботно болтая ногами. – Присаживайтесь, – указал он на соседние качели. – Уверен, вы ждали этой встречи.

– Ведь вы так неожиданно прервали разговор.

– Еще бы, ведь мы подошли к описанию жизни как таковой, пытаясь дать ей оценку.

– Судя по вашим словам, оценка жизни в вашей интерпретации и так понятна, – сказал я, сильнее оттолкнувшись от истоптанной детскими ножками земли площадки.

– Ну, ну, весьма любопытно услышать ваши выводы, – Глеб Борисович вынул из кармана упаковку освежающих драже и забросил пару штук в рот.

– Ну, если опираться на сказанное вами в прошлый раз, то выходит во вселенной, работающей по законам, выведенным из вашего опыта жизнь есть ничто иное, как дерьмо.

Глеб Борисович стал хохотать, доверив себя стихии смеха подобно, капитану корабля, попавшего в шторм. Он хохотал искренне как ребенок. Вернув себе серьезный вид, мой собеседник смахнул выступившие от смеха слезы и протянул мне драже со словами:

– Скушайте, вы свои последние слова изрядно приправили пряностями эвфемизмов и этической белиберды. Ведь вы всего лишь хотели сказать «по вашему мнению, жизнь дерьмо». Но постыдились и добавили в искреннюю оценку услышанного кучу словесного хлама, что только еще раз подтверждает мои вводы, пряности в нашей жизни повсюду. Человек обожает строить нагромождения слов, маскируя искреннюю оценку, обманывая даже себя. Увы, человек не желает быть искренним пред собой, и он начинает строить вокруг прямых, искренних выражений, являющих мнимую опасность для его раздутого эго, защитный кокон эвфемизмов как укрытие вокруг источника сильной радиации. Эти слова нужны больше для хищного самолюбия и эгоцентризма человека. Он словно бы оправдывает свой вывод, доказывая себе, что он прав, что еще один хищник, часто терзающий его душу неожиданно не проснется. Наша душа как кусок мяса, лежащий между клеток с запертыми хищниками. Сложность в том, что замки на клетках хлипкие и могут быть в любое время отперты.

Совесть, самомнение, самобичевание, гордыня, стремление к выгоде вот далеко не полный перечень хищников, любящих лакомится душой. Открывая дверцу очередной клетки, человек начинает страдать, при этом старательно жалея себя мученика. Увы, люди редко бывают, счастливы, счастье подобно кристаллу драгоценного камня у него нет смысла, ты просто его созерцаешь, и когда тебя спросят, что с тобой или почему счастлив, ты, пребывая в состоянии истинного счастья, ответишь, не знаю и продолжишь улыбаться как малыш в колыбели. Вот это настоящее счастье во всех остальных случаях, когда вы пытаетесь описать счастье примитивными словами, вы в очередной раз строите новое вербальное укрытие, вы снова пытаетесь убедить себя. В данном случае в том, что вы все-таки, черт возьми, счастливы. У счастья нет условий, нет подходящей атмосферы, кристальное счастье можно испытать даже в туалете. Заметьте, я не сказал, извините в туалете, а ведь люди делают так сплошь и рядом. Словно туалет и все, что мы там делаем, позорит нашу природу. Человек смущается своего тела, поэтому секс признан пошлым да что там секс все, что мы скрываем в трусах, полагается непригодным для светских бесед. Уверяю вас, расти пенис на лбу, никто бы не считал его пошлым и все бы говорили о нем как говорят спокойно о глазах носе и прочем. А вот если тот же нос рос бы на месте пениса, он тут же стал бы, предметом ругательств на него бы посылали, им бы описывали категорическое несогласие.

Особенно заметны словесные свалки во всяких официальных бумагах, там пока дочитаешь до конца предложения, забудешь, с чего оно начиналось. Меня забавляет, когда два влюбленных пытаются словами объяснить друг другу, почему они друг друга любят и насколько сильно. Да неужели вы, идиоты, не понимаете, что истинные чувства никакими словами не описать, что, пытаясь втолковать, почему и за что ты любишь человека, ты сомневаешься, ты словно бы доказываешь себе, что ты прав. Там, где есть место словесному описанию чувств, неминуемо присутствует сомнение, там есть жажда оправдания себя перед собой. Мы с вами еще вернемся к этим темам детальней.