Страница 11 из 19
– Захочешь, – самоуверенно кивнул я, – в сумку загляни, а там сам решай.
С минуту здоровяк буравил меня своими поросячьими глазками, но любопытство взяло верх.
– Косой погодь, дай-ка, я гляну, проверю, чего он там лепечет.
Хлыщ уже собирался как следует вдарить воину дубинкой по затылку, но всё же остановился, хотя недовольства скрывать не стал. Здоровяк подошел ко мне, грубо стянул с шеи сумку, и заглянул внутрь. Копошился он минуты две, я ведь мешочек с монетами завязал на славу, чтоб не просыпались и не звенели.
Здоровяк все же справился с завязками, звякнули монеты, и его брови удивленно поползли вверх. Какое-то время он жадно разглядывал нежданную наживу, но вскоре опомнился, захлопнул сумку и уставился на меня.
– Говори.
«Вот так вот просто? А где же насмешка? Где высокомерие? Что, за горсть монет готов перед кем хочешь стелиться?»
С отвращением подумал я, а вслух спросил:
– Звать тебя как?
– Ну, допустим, Глыба, тебе что с того?
– Вот что Глыба, давай-ка мы отойдем в сторонку и перетрем кое-что. И смотри, чтоб этот твой убогий, мужичка раньше времени не пришиб. Иначе не видать тебе остального.
Косой заревел как паровоз и бросился ко мне. Видать, хотел поквитаться за обиду, но нарвался на очередную затрещину от Глыбы.
– Косой, я смотрю, ты совсем страх потерял? Тебе кто разрешал руки распускать?
–Так я же… Он же это….
Стал оправдываться тот, не забывая обиженно почесывать ушибленную щеку.
– Слушай, отрыжка, лучше не беси меня, – зло зашипел Глыба, от чего Косой сжался, ожидая очередного удара, но того не последовало. – Я пока потолкую с нашим оборванцем, а вы пакуйте добро и тащите на стоянку. Этого героя до моего возвращения не трогать. Тащите в лес, а там посмотрим. Ну что, пойдем, поговорим? Охотно тебя выслушаю.
Это уже относилось ко мне. Я поднялся, нарочито неспешно отряхнул пыль с одежды и проследовал за главарем.
Мы прошли мимо повозки, за которой оказалось ещё два трупа. Первый, скорее всего кучер, получил стрелу в шею. В его взгляде навеки застыло удивление. Я поспешно отвел взгляд, не жалея выяснять как погиб его товарищ, а он, скорее всего, был одним из охранников, но с него уже успели стянуть доспехи, валявшиеся там же.
Нет, я не испытывал жалости к этим уродам, но отчего-то не хотелось мне тащить их в пещеру обманом. Но был ли у меня выбор? Или здесь останусь, кормом для местного зверья, или всё же попытаюсь вывернуться.
– Ты уже понял, – начал я, когда карета и банда остались позади, – что я не купец знатный, и не дворянин какой? Хочешь знать, где меч взял, да золото раздобыл?
– Не тяни, я ведь могу и передумать. Жадных виселица ждет, а мне и этого добра хватит. Ну?
– Тайник я нашёл, – заговорщически понизив голос, признался я, – добра там навалом. Золото, серебро, доспехов море. Место не простое, сразу признаюсь. Заколдованное оно. Попасть туда не просто, но я нашёл способ. Хотел потихоньку домой всё перетащить, да подвела нелегкая, на вас нарвался. Сам понимаешь, жить мне ещё не надоело, а мертвому и золото ни к чему. Сделку с тобой заключить хочу. Улавливаешь?
Глыба помолчал немного, снова осмотрел меня с ног до головы, на купца я вряд ли тянул, как и на боярина знатного. Однако же добра при мне немало. Уж не знаю, сколько по их меркам, но, судя по тому, как он сжимал мою сумку, не мало. А насчет того, что ему и этого добра хватит, это он пусть бабушке своей рассказывает. Знаю я таких. Он эту самую бабушку за ржавый медяк продаст.
– Ты мне тайник, я тебе жизнь?
– Именно.
– А этот тебе зачем?
Глыба кивнул назад, хотя за каретой всё равно ничего рассмотреть не удалось бы.
– Знаю я его, – соврал я, – он мне как-то жизнь спас. Пора бы вернуть долг.
– Ага, – кивнул здоровяк, – то-то я смотрю, узнал он тебя. Зыркалы чуть на лоб не повылазили.
– Ну, так что, идет?
– Сначала клад твой посмотрим, а там уже решим.
– Хорошо. Только это, – я не знал, что бы такое соврать, чтоб не тащить с собой ещё и бедолагу этого. Он немало натерпелся, а что в пещере будет? Загубит его демон, и ляжет это на мою совесть. – Давай ты парня отпустишь, а я к кладу провожу? У меня к тебе доверия нет, а так – хоть какая-то гарантия. Идёт?
Глыба набычился, приблизил ко мне свое лицо, снова обдав смрадом изо рта.
–А давай, я сейчас шкуру с него живьем снимать стану, пока не согласишься провести. Идёт?
Я испуганно сглотнул, представив себе эту картину. Он не оставлял мне выбора. Как бы вы поступили на моём месте? Не похоже, что он блефовал. У него на роже написано, что он так и сделает.
«Угораздило же вляпаться. Ладно, до пещеры дойдем, а там посмотрим. Один раз я уже выкрутился, придумаю и ещё что-нибудь».
– Ладно, твоя взяла. Проведу вас к тайнику, и там ты нас отпустишь. Дай слово!
– Клянусь!
Тут же отозвался здоровяк.
«Ага, как же, клянется он. Да я бы за твоё слово гвоздя ржавого не дал».
Глыба повел меня обратно. Картинка там кардинально изменилась. Трупы уже успели куда-то утащить, светловолосого воина тоже нигде не было видно. О недавнем нападении говорила только карета, да и той недолго осталось. Один из оборванцев тянул за собой отчаянно сопротивляющихся лошадей.
– Ну, чего встали? Пошли, кому сказал.
На нас он не обратил ровным счетом никакого внимания. Мы свернули с дороги, углубились в лес метров на триста и вышли к небольшой поляне. Остальная компания уже поджидала нас там.
Возле дерева в одну кучу было свалено всё барахло, которое они называли «добром». Здесь были пара сундуков, какие-то тряпки, но хуже всего смотрелись доспехи, снятые с убитого охранника. Его лук валялся здесь же, и все оставалось в темных потеках крови. Эти выродки не побрезговали даже этим, ну и кто они после этого? Нет, моя совесть определенно была чиста.
Другое дело светловолосый воин. Он стоял во весь рост, со связанными руками, и отчаянно отбивался от наседавших на него оборванцев. Трое бандитов зажали его с разных сторон, а прямо перед ним замер ухмыляющийся Косой. Я со злорадством заметил кровь из разбитой губы, что стекала на его подбородок. Видимо, он решил поиздеваться над пленным, да не тут-то было.
– Косой, я тебе что сказал? – зло зашипел на него Глыба, – Всё, отрыжка, ты меня достал.
– Глыба, так я чего? Мы же доспехи с него снять хотели, а он вон, драться полез.
Косой с досадой потрогал разбитую губу, и замахнулся дубиной, собираясь наказать несговорчивого пленного. Тот приготовился отразить удар, но Глыба оказался быстрей. В один прыжок он очутился за спиной Косого, в руке блеснул нож, а через секунду недоумок уже заваливался на землю. Дубина выпала из его рук, а из перерезанного горла толчками, фонтаном била кровь. Ещё минуту он отчаянно сопротивлялся смерти, пытался зажать рану руками, но вскоре затих. Все молча наблюдали за этой сценой и, судя по всему, горевать по убитому никто не собирался.
– Уберите отсюда эту падаль, – пнув ногой тело, с отвращением произнес главарь, и уставился на пленного, – Всё никак не угомонишься? Дружок твой спасти тебя хочет, убить не дал, а ты? Значит так, либо снимаешь доспехи, либо я и ему горло перережу. Выбирай.
Я с ужасом понял, что речь идет обо мне. Вся уверенность улетучилась в миг. А ну как не шутит? Представив себя на месте Косого, я с ужасом уставился на беловолосого воина. Сейчас всё решал он, и, видимо, решал не в мою пользу. Он гневно сверлил главаря взглядом, всем своим видом давая понять, что только и ждет шанса вцепиться ему в горло и рвать его зубами.
– Как скажешь. Значит и этот будет на твоей совести.
Глыба отвернулся и направился ко мне. Все слова вылетели из головы, я даже имя своё забыл. Здоровяк приблизился ко мне, замахнулся…
– Стой, – услышал я, наконец, голос пленного, – Не трогай его, я всё сделаю.
– Вот и правильно. Раньше бы так.
Воин посмотрел на меня, и опустил голову. Уж не знаю, что произошло там, на дороге, но, похоже, он винил во всем случившемся именно себя.