Страница 11 из 14
Со стороны он переписчиком проекта нанял
Студента У из Сучжоу, который поселился
В Фэн резиденции уезда, комнату где занял,
Перед работой за день всем коллегам поклонился,
Сказав: «Умру я скоро, и боюсь, что вам придётся
Доканчивать всё то, что я здесь делать буду с вами».
Все удивились тут, спросив, ему как удается,
Так будущее знать, где он ждёт встречи с небесами.
Сказал он им «Когда сюда я только направлялся,
Через уезд Пэй ехал, женщина меня спросила,
Молу ли взять её я в экипаж, я растерялся,
Сказав ей, у меня нет полномочий и нет силы,
Чтоб пригласить её, ведь рядом места не хватало,
Я путь продолжил дальше, к удивлению, большому,
Заметил, что она от экипажа не отстала,
Бежала двадцать ли по спуску горному, крутому.
Когда я кучера спросил, что мыслит он об этом,
То он ответил мне, что никого не замечает,
И тут я понял, что нас сзади призрак догоняет,
Поэтому у кучера был свой резон ответа.
Когда же я решил в гостинице остановиться,
То ночью эта женщина мне на кровать подсела,
Сказала: «Почему бы нам сейчас не поженится?
Обоим нам по двадцать лет. Ты против? В чём же дело» ?!
Я был убит её присутствием и предложеньем,
Но всё, что я мог сделать, запустить подушкой с пухом.
В мгновенье ока тут она исчезла приведеньем
И всю ночь её голос слышал я над своим ухом.
Всю ночь она слова о нашей свадьбе повторяла,
Я спать не мог, та как она меня заговорила,
Но имени, как меня звали, не произносила.
Известного лишь каллиграфа имя называла.
И не было уже конца её надоеданью.
– «Оставь меня в покое, у меня просить всё можешь,
Что хочешь, – я сказал ей, – откуплюсь любою данью»!
Она сказала: «Двести златых на чердак положишь,
Тогда отстану, можешь на меня ты положиться».
Я сделал то, но деньги там на чердаке остались,
Нетронутыми, домоганья ж дальше продолжались.
И я не знаю, как всё может у меня сложиться».
Услышав эту повесть об ужасном положенье,
Коллеги наблюдение за ним установили,
И двух его друзей побыть с ним рядом попросили,
Но через день пришли все от несчастья в потрясенье.
Из комнаты студента крик ужасный вдруг раздался,
Друзья к нему ворвались, и картину увидали,
Лежал в крови он на полу, и весь от боли сжался,
Живот разрезан был, кишки оттуда вылезали.
А рядом нож лежал, но комната была пустая,
Никто кроме него в ней там не находился,
И горло было перерезано, язык ввалился,
А из артерии лилась по горлу кровь густая.
Друзья его подняли на кровати уложили,
Он утверждал, что боли им ничуть не ощущалось.
Об этом случае сразу префекту доложили,
Когда пришёл Лу, то расследование началось.
У в воздухи иероглиф начертал «судьбы несчастной».
Префект Лу у него спросил тут: «Что это такое»?
Сказал тот слабым голосом: «Влеченье роковое,
Из-за чего и стала жизнь моя такой ужасной.
Она ночной порой пришла ко мне и предложила,
Чтоб я, покинув этот свет, чтоб поженился с нею,
Я ей сказал: «Я ничего с собою не имею».
Тогда она передо мной нож этот положила.
Его воткнул себе в живот я, закричав от боли,
Она смотрела на меня и видела страданья.
Массаж мне сделала в том месте, приложив старанья
И всё прошло, и боли не почувствовал я более.
Но я не умер и спросил, что делать дальше нужно,
Она рукой на своём горле жестом показала,
Я полоснул по горлу, и опять кровь побежала,
Но смерть не шла всё, я от боли корчился натужно.
Она опять массаж мне горла быстро совершила,
Чтоб я больше не мучился, и боль прошла мгновенно,
Она мне показала место, где смерть непременно
Могла прийти, но тут меня оставила вся сила.
Но смерть не приходила всё, и это было диво,
Тогда она, на меня глядя, очень рассердилась,
Сказав: «Всё бесполезно! И какой вы нерадивый,
Убить себя даже не можете», и удалилась.
В то время в комнате, друзья мои все появились»
Префект Лу выслушав, послать врачей распорядился,
Врачи все раны осмотрев, что жив он, удивились,
Зашили все порезы, У в сознанье находился.
Прошло немного времени студент У поправлялся,
Когда здоровым стал, работу ту возобновили,
Об этом случае потом все много говорили,
Но призрак тот, исчезнув, больше уж не появлялся.
Патриарх всех магов лисьих
(О чём не говорил Конфуций)
В деревне Дай уезда Яаньчэн дева молодая
Была соблазнена, и заколдованной вдруг стала
Обычным демоном, но вскоре от его всех чар устала,
Решив бороться с ним, свою невинность сохраняя,
Направила в храм бога Гуанди своё прошенье,
Который находился в части, северной, деревни,
Сожгла письмо, как и предписывал обряд всем, древний,
И демон сразу прекратил свои поползновенья.
Раз ночью после этого её родным-домашним
Приснился сон один, где бог в военном снаряженье
Сказал: «Я – Чжоу, генерал, я по распоряженью
Гуанди пришёл вам сообщить всем, что днём, вчерашним,
Я обезглавил демона, которого к ответу
Привлечь просил один из членов вашего семейства,
Преступника судил я за свершение злодейства,
Чтоб не было повадно демонам всем всего света.
Но тем казнённым демоном лис старый оказался,
И он имел средь демонов друзей, довольно сильных,
И за него для мщенья весь подземный мир собрался,
Мне битва с ними предстоит в глубинах бездн, могильных.
Нужна поддержка ваша мне, вы завтра приходите
В наш храм бога войны, иметь мне вашу помощь важно,
И цины с барабанами с собою приносите,
Сражаться вместе с демонами будем мы отважно».
И утром члены той семьи все к храму поспешили,
Позвали и соседей, чтобы те им помогали,
Свирели, барабаны, гусли, цины прихватили,
Народ в большом количестве у храма там собрали.
Услышали вдруг в небе топот лошадей, небесных,
Доспехов звон, раскаты огненных мечей, сверкавших,
Ударили и барабаны, гимн войны игравши,
Стоявшие у храма люди сред рогаток, тесных,
А вскоре дымом храма двор заволокло и выси,
И на деревню падать с неба тела лисьи, стали.
Той ночью генерала Чжоу лик все увидали,
Сказал он: «Оскорбил я Патриарха магов лисьих,
Забив так много воином и слуг из его рода,
Он подал на меня в небесный суд иск с обвиненьем.
А также Императору небесного народа.
И вскоре судьи начинают дела изученье.
Надеюсь я, что вы поможете мне защититься».
Сказав так, генерал селянам низко поклонился,
Назвал всем место с временем, где суд должен совершиться.
Услышав те слова, народ деревни возмутился,
Решили все за генерала Чжоу заступиться,
Пришли в тот день, выстраиваться стали у врат храма,
И ждали с замираньем в сердце, чтобы поклониться.
А в полночь прибыл Император с личною охраной,
А с ним со слугами седой старик на паланкине,
С дощечкой из алмазов: «Патриарх всех лисьих магов»,
Имел он зубы острые с резцом посередине,
И брови белые. Все слуги шли степенным шагом.
Затем сам бог войны Гуанди шёл, всех приглашая
В свой храм, гостям показывая всем своё смиренье.
И Лисий Патриарх тут сразу начал обвиненья,
Своею пылкой речью выиграть суд, полагая.
Сказал он: «Жажду, чтоб всё прояснилось в этом деле,
Конечно же, лис, молодой, заслуживал расправы
За действия, развратные. Вы в этом были правы,
Но его подданные ведь вины же не имели,
Но были все убиты вашим славным генералом.
За что? – я спрашиваю. – Разве это справедливо?
Ведь праведность и справедливость правят тем началом,
Где каждое добро всех, как неоспоримость, живо.