Страница 49 из 50
ЭПИЛОГ
НОВОЕ ЗАДАНИЕ
(Ржевка, Санкт-Петербург, июнь 2000 года)
Машину пришлось оставить задолго до аэропорта - хмурый сотрудник ГИБДД махнул жезлом, и Лукашевич, тормознув, свернул к обочине. - В чём дело, командир? - Стуколин, расположившийся справа на заднем сидении, высунулся в приоткрытое окно. - Слепые, что ли? - грубовато отозвался автоинспектор. - Сами не видите? Дальше проезда нет. Дальше действительно проезда не было. И хотя какие-то автомобили, отчаянно сигналя, пытались продвигаться в сплошном потоке людей, идущих по узкой "шоссейке", овчинка явно не стоила выделки - быстрее было добраться пешком. Трое друзей и Кирюша выбрались на асфальт. - Хорошо хоть пиво заранее взяли, - высказался Стуколин. - Не так скучно идти будет. - А тебе в нашей компании скучно? - подначил Лукашевич. - Ещё как! - Стуколин ухмыльнулся. - Я за три месяца от вас просто устал. - Ну и не ездил бы, - сказал Громов. - Без тебя обошлись бы. - А шоу? Раз в жизни на шоу посмотреть!.. - Ну ты даёшь, - засмеялся Лукашевич. - Истребителей, что ли, никогда не видел? - Зато какой повод! На самом деле поводом стало пожелание, ясно высказанное Громовым-младшим, который, вычитав где-то о готовящемся авиа-шоу (первом в Петербурге, по утверждению рекламы), немедленно потребовал туда себя отвести. Громов-старший возражать не стал: он был в отпуске и мог себе позволить потратить субботний день (самый горячий в смысле "вывоза басурман") на лёгкое развлечение с оттенком ностальгии. Приятели же навязались случайно - собирались зайти с визитом и бутылкой, но, прослышав об авиа-шоу, изъявили желание присоединиться. Константин сначала хотел отказать им, мотивируя это тем, что "вы, ребята, снова напьётесь и сына мне дурным примером испортите", но потом подумал и понял, что эти двое всё равно притащатся на Ржевку и будут искать их по аэродрому и окрестностям, да и Кирюша был рад, узнав, что дяди Лёши готовы присоединиться к компании. Так и поехали вчетвером. Друзья влились в людской поток, продвигающийся к Ржевке. Казалось, на авиа-шоу пришли поглазеть представители всех слоёв населения современного Петербурга. Здесь можно было увидеть и папаш с детьми, и целующиеся на ходу парочки, и байкеров в коже и заклёпках, и бритоголовых крепышей в малиновых пиджаках, и старичков-ветеранов при орденах и планках, и офицеров всех мастей, и просто молодых ребят с блеском в глазах от предвкушения необычайного зрелища. Такое количество самого разнообразного народа подтверждало: не угас ещё в России интерес к небу и авиации, не угас - а значит, не всё ещё потеряно, будет и на нашей улице праздник. Впереди над деревьями появился вертолёт "Ми-8", из него вдруг высыпались парашютисты, раскрыли свои разноцветные парашюты и, сблизившись друг с другом, составили в ярком чистом небе российский триколор. - Красиво, - оценил Лукашевич. - И символично. Друзья промолчали: каждый думал о своём. Стуколин вздохнул, достал из сумки, которую нёс на плече, бутылку пива, открыл её о торчащий прямо у дороги стальной штырь и приложился к горлышку. Вскоре справа и слева от шоссейки стали попадаться деревенские домики с палисадниками и огородами, за заборами прохаживались куры, сидел на насесте петух - деревня деревней. Ограждение вокруг лётного поля стало видно ещё через километр. К тому времени парашютисты отработали своё, в небо поднялись первые легкомоторные самолётики и принялись выписывать петли, демонстрируя публике чудеса высшего пилотажа. Компания из трёх взрослых и одного ребёнка подошла к покосившимся воротам аэропорта "Ржевка". Слева у дощатого домика, где находились кассы, толпился народ. - М-да, - изрёк Стуколин. - И не подумаешь, что авиа-шоу. Где информационные плакаты? Где газировка, сахарная вата и хот-доги? Где столики с сувенирами? Он был прав. То, что на Ржевке происходит действо, называемое во всём остальном мире звучным термином "авиа-шоу", подтверждали только вьющиеся над головой "пилотажки". Впрочем, один лоток с сувенирами через некоторое время обнаружился - там продавались флажки с эмблемой российских ВВС и, что характерно, модели американских истребителей F-14 и F-16. - Пойдём туда? - спросил Стуколин, кивая на ограждение, за которым скрывалось лётное поле. - Билет, говорят, семь червонцев стоит. - Разве дело в деньгах? - на лице Громова-старшего читалось сомнение. Кирюша, - обратился он к сыну, - ты туда хочешь? Кирюша посмотрел на толпу, на небо, снова на толпу, и покачал головой. - Неохота, пап, - сказал он. - Чего нам в этой толкучке делать? - Слова не мальчика, но мужа! - одобрил Стуколин. - Куда двинемся? - Там справа от дороги такое местечко было, - напомнил Лукашевич. - Типа недостроенного фундамента. - Отличная идея, - согласился Громов-старший. Они вернулись к выбранному месту. Там действительно располагалось нечто вроде утонувшего в земле фундамента с остатками кирпичных стен. Друзья расселись на травке как раз в тот момент, когда, раскрутив винты, над Ржевкой поднялся "Ми-24", повисел и ушёл в западном направлении. После естественной паузы опять начались полёты мастеров пилотажа, а друзья распаковали бутерброды. К сомнительным развалинам, рядом с которыми расположились трое пилотов и мальчик, никто не проявил интереса, кроме небольшого стада козлят под присмотром местного пастуха. Кирюше козлята понравились, и его внимание сразу разделилось: он пытался одновременно наблюдать и за "пилотажками", и за козлятами. Самое интересное то, что у него это получалось. Стуколин допил первую бутылку и спросил, оглядываясь вокруг: - Ну и где наши орлы? - О каких орлах идёт речь? - немедленно уточнил Лукашевич. - О тех, которые всегда гвоздём программы. Где эти хвалёные "Русские витязи"? - Если обещали быть - значит, будут, - сказал Громов невозмутимо. - Личкун - человек слова. Он оказался прав. - Смотрите! - воскликнул Кирюша, вскочив на ноги и вытягивая руку. - Летят! С запада, выстроившись треугольником, приближались на низкой высоте шесть истребителей "Су-27", фюзеляжи которых были раскрашены в цвета российского флага. На лётным полем истребители развернулись и сделали "горку". - А ведь я их всех знаю, - сказал Громов, приложив руку ко лбу наподобие козырька. - Вон Эдик Жуковец... Отстаёт сегодня. И строй плохо держит. Впереди - Сашка Личкун. Как всегда на лихом коне... - Как ты их опознаёшь? - полюбопытствовал Лукашевич. - По выхлопу( - съязвил Стуколин. - Халтурят ребята( - высказал своё мнение Громов, помолчав. - Не в полную силу работают. В Ле-Бурже, помню, или в Фарнборо, или на МАКС'е выкладывались по полной программе. А тут... - А чего перед нами, быдлом, выпендриваться? - тут же нашёл повод позлобствовать Стуколин. - Для сельской местности сойдёт! - Какие вы, однако, зануды, - обиделся за "витязей" Лукашевич. - Ребята работают, как могут. Я вот, например, так не умею. И мне нравится, что хотя бы они умеют. - И мне нравится! - заявил Кирюша. - Давайте смотреть. А посмотреть и в самом деле было на что. "Витязи" работали по своей стандартной программе, а потому слаженно и внешне очень эффектно. Шесть машин - по двадцать две тонны каждая - шли настолько тесно, что, казалось, ошибись лётчики хоть самую малость, и столкновение будет неминуемым. Через пару минут, покувыркавшись в воздухе, группа разделилась: два самолёта продемонстрировали вираж на сверхмалой высоте и ушли на базу, остальные на вертикали поднялись так высоко в зенит, что зрителям пришлось задрать головы, и, отстрелив фейерверки, одновременно разошлись в разные стороны. В небе образовалась красивая звезда из четырёх "лучей" дыма - достаточно устойчивая, чтобы на неё все успели налюбоваться. Наконец остался только один "витязь". Разогнавшись, он показал публике весьма захватывающую фигуру пилотажа, известную под названием "колокол" - завис на вертикали с выключенными двигателями. Потом попрощался отстрелом фейерверков и под аплодисменты толпы ушёл на запад. - Ух! - выдохнул Лукашевич. - Незабываемое зрелище. Сколько смотрю, а привыкнуть всё ещё не могу. - А что вам больше всего понравилось, дядя Лёша? - спросил Громов-младший. - Разумеется, самолёты, - ответил Лукашевич с улыбкой. - А тебе? Кирюша пожал плечами. - У папы тоже такой есть, - похвастался он, но как-то неуверенно. - И летает он получше. Стуколин хмыкнул. - Так, значит, тебе вообще ничего не понравилось? - удивился Лукашевич. - Понравилось. - А что именно? Кирюша вдруг застеснялся и не ответил на последний вопрос. - Отстань от парня, - сказал Стуколин, строго глядя на друга. - Пей своё пиво и смотри на шоу, а в душу не лезь. Шоу тем временем продолжалось. Два легкомоторных "Як-52", раскрашенные в цвета Второй мировой (один нёс на крыльях алые звезды, другой - чёрные кресты) изображали воздушный бой на виражах. Публике, впрочем, после "гвоздя программы" стало уже неинтересно: зрители покидали шоу, продвигаясь в направлении от Ржевки. - На самом деле, - сказал Громов-старший, наблюдая за этим новым потоком, - неважно, чем хороши пилоты или самолёты. Просто авиа-шоу - это всегда ощущение праздника. Как парад на Красной площади, приуроченный к Дню победы... А ведь мы действительно победили, - добавил он, переводя взгляд на друзей, - и заслужили этот праздник, разве не так? Стуколин поднял над головой початую бутылку, выказывая желание немедленно чокнуться. В полном молчании друзья сделали по большому глотку. - Кирилл, - отдышавшись, обратился Лукашевич к Громову-младшему, - давно хотел тебя спросить. А кем ты хочешь стать, когда вырастешь? Небось лётчиком, как отец? Кирюша отрицательно покачал головой. - Нет, - сказал он очень серьёзно. - Ведь они не только летают, но и убивают друг друга. Кирюша показал на небо, и друзья увидели, как под крыльями "Яка", изображающего советский истребитель, засверкали вспышки имитатора стрельбы, а второй "Як" с крестами окутался дымом и завалился в управляемый штопор. Пилоты переглянулись. И никто из них не решился прокомментировать слова одиннадцатилетнего мальчика...