Страница 8 из 32
- Входи, - с превосходством глядя на меня, разрешил Брантир.
Дверь тихонечко открылась и в кабинет бочком, сминая в руках шапку, вошел огромный детина. На Илью Муромца похож. Только умом явно скорбен. Если бы не это, может быть сердечко-то у меня и екнуло. А тут нет. Как отрезало. Не действует на меня больше мужская красота.
- Тогда будьте готовы, - прищурилась я, - что завтра вдовой стану. Изведу этого, - кивнула на детину, - и любого другого изведу. Повторяю, я уже замужем и второго мне не нужно.
- Твой муж остался в другом мире, - хохотнул негодяй, - так что считай помер.
- Значит я вдова! - выпятила я грудь, - и у меня траур! Вы не можете выдать меня замуж, пока я не оплакала погибшего супруга.
И тут я увидела, что в глазах этого что-то мелькнуло. Какое-то понимание что ли... и решила давить туда, где давится.
- Иначе Бог не простит меня! Где это видано, чтоб в день смерти мужа замуж выходить?! Я честная девушка! Тьфу! Женщина!
Я так распалилась, даже сама верить стала в то, что говорю. Должна же я оплакать своего зайку-алкоголика?! Должна! Просто обязана! И траур соблюдать! Пока какого-нибудь нормального мужика на найду. А не конюха этого.
- Я понял, - Барнтир даже как-то успокоился, Илье Муромцу кивнул на дверь, и тот понятливо вышел. Хороший мальчик. - я дам тебе время. Сколько дней тебе нужно?
- Три тысячи шестьсот шестьдесят пять! - не растерялась я.
- Десять лет?! - удивился он, - ты уверена?
Ну да, малость переборщила. А то вдруг запомнит, а потом я замуж не смогу выйти, вообще. А тут мужчины вон какие. Троих видела и все трое как на подбор. Физически.
- Да, - вздернула нос, спасибо амулету, скрывающему мои мысли. И мгновенно выдала, как по писанному, - десять лет- полный траур, пять лет- малый траур. А три — минимальный. Но о помолвке можно объявить через год. - оставила я себе лазейку.
- Вот и отлично, - Брантир кивнул своим мыслям, - значит через год замуж тебя и выдадим. А пока, отправлю я тебя во вдовье поселение, пенсию назначу, как вдове погибшего солдата, - усмехнулся, - и не говори, что не предупреждал.
- О чем?
- О том, что в бедности тебе придется траур соблюдать, - оскалился. Вот негодяй.
- Бедность — не порок, - пришла мне на выручку народная мудрость.
- Посмотрим, - Брантир улыбался как кот, наевшийся сметаны, - пошли, выделю тебе государственную вдовью долю.
Вот было у меня ощущение, что вляпалась я как кур во щи. Но промолчала. Взвалила снова на себя пакеты свои с рассадой. И потащилась за королевским любовником.
Иду, а сама думаю. Может надо было соглашаться на замуж? Уж не верю, что государственная вдовья доля будет такая, чтоб жить безбедно. Никогда такого не было, чтоб солдатские вдовы на пособие хорошо жили. Везде и во все времена платили им так, чтоб только с с голоду не померли.
И во что я опять вляпалась?