Дорога мёртвых

— Предлагаешь пойти и рассказать всё это инквизиторам и настоятелю? И всей этой неотёсанной деревенщине, которая спит и видит, как бы кого-нибудь на кол посадить или на костёр?

Юноша молчал. Невообразимо долго для своей огненной натуры. Потом тихо сказал:

— Лиза. Это не какое-то там привидение из подворотни. Там охрана из Ордена, они натасканы на тёмных магов. Там будет Святой круг. По всей площади. Они активируют его до наступления темноты.

— Главное только войти в круг, дальше никакой запрещённой магии. Слабость, сон, молчание. Стандартные, целительские заклинания. Школьные. За это не костёр не сажают.

Он покачал головой, не поднимая глаз. Девушка пожала плечами:

— Как хочешь, Фред. Я рискну. Мне нужно кое в чём, как они там сегодня кричали — удостовериться?.. Вот. Если я помогу ей, то она, возможно, поможет мне. Поможет понять, откуда во мне этот дар, это проклятие. Уж не оттого, что матушка говорит, будто я родилась на Севере и чуть не померла от холода во младенчестве.

— Ты неправильно поняла меня, сестрёнка, — прошептал Фред. — Я хочу пойти один. Во мне нет никакого тёмного дара, а значит, круг пропустит меня и так. Никто не забьёт тревогу. Дальше — только стандартные…

— Нет, ни в коем случае. Нет! Твоя энергия разве что как фонарь не светится, тебя издалека почуют. Себя погубишь и всю семью. О родителях подумай.

— А ты подумала? — запальчиво возразил он.

— С позапрошлого года только об этом и думаю. Случись чего — всем только лучше будет. И маме, и отцу, и Молли, и Элин, и деду, и даже Хруту. Скорей бы уже выпускной и уехать подальше, пока не разнюхали, не почуяли. В городах, говорят, столько всякого сброда, что никто магические следы не отслеживает.

— Кто почует-то? Сморчок вон первый бы побежал к инспектору, ему бы только нос свой засунуть в какое-нибудь дерьмецо, а потом лапки потирать, что из этого выйдет. И ничего, не замечает пока.

— Пока, — уточнила Лизабет. — Пока на мне этот амулет, о котором родители не желают разговаривать. Но ты ведь видел, что с ним происходит, когда я прикасаюсь к своей силе. Сейчас это только маленькие трещины, а назавтра он может рассыпаться в прах.

Девушка осторожно потянула за цепочку и вытащила оправленный в тонкое серебро дымчатый камень. Чернильная тень, что застыла в полупрозрачном кварце, с каждым днём становилась всё светлее, всё бледнее. Когда-то гладкий и отполированный минерал покрылся теперь паутинкой и крошился как песчаник, если Лиза проводила по нему кончиком ногтя. Минуло уже почти два года с тех самых пор, когда она разгадала назначение амулета, но никакие осторожные расспросы или робкие намёки не помогли ей узнать о происхождении вещицы. Она с детства помнила, что есть темы, которые родители не любили обсуждать, и одной из этих тем была их служба в северном городе Ольдене, на границе Предела. «Непростые были времена, непростые, огоньки вы мои», — только и промолвил старый дедушка, к которому Фред и Лиза попытались приставать с вопросами.

— Что если… — осторожно начал Фред. Неуверенность смотрелась на его лице непривычно. — Что если этот мёртвый, как его, кокон, требует гораздо больше сил, чем ты думаешь?

— Придётся опустошить наш тайник, — пожала плечами Лиза.

Ну конечно! Она собиралась использовать порошок для усиления заклинаний, украдкой отсыпанный из родительских запасов. Эдвин и Сония всегда держали в клинике запасы так называемого стафлекса, изобретения Гильдии магов — он помогал целителям в особо сложных случаях и продлевал действие обезболивающих заклинаний и сна. О том, что волшебный порошок одинаково хорошо усиливает любое колдовство, первым разузнал Фред. Ему повезло, что в тот момент сестра оказалась рядом — юноша только чудом умудрился не поджечь стену соседского дома. Огненный шар разорвался над грядками с капустой и едва не изжарил жирного петуха, который прогуливался поблизости. К счастью, в тот раз обошлось без жертв, а в будущем юные мистики использовали порошок с большой осторожностью.

— Я тоже пойду, — заявил Фред тем самым тоном, когда возражать было бессмысленно. Но всё же, заметив волнение Лизы, мягко добавил: — Мы ведь давно договорились, что будем всё делать вместе.

Он раскрыл ладони и вызвал язычки пламени. Девушка посмотрела на пляшущий огонь и медленно накрыла его своими пальцами без страха обжечься. Пламя растаяло без следа, а на руках юноши заискрились звёздочки инея.

— Ладно, — еле слышно сказала она. — Вместе. Ещё одна тайна, за которую нам оторвут головы.

— Тайна останется тайной, Лиза, — торжественно произнёс Фред придуманную два года назад клятву. — Даю слово огненного мага.

Ритуал молодых волшебников требовал такого же ответа и от второй участницы заговора. Она была старшей и понимала, что должна была быть разумной, отговорить брата от намечающегося безумства. И в то же время Лиза чувствовала — одной ей не под силу то, что может получиться у них вдвоём. От страха и напряжения у неё замирало всё внутри, но всё же она натянуто улыбнулась и ответила на клятву, произнесла вслух слова, из-за которых можно было потерять всё на этом свете.

— Тайна останется тайной, Фред. Даю слово некроманта.

Глава 3

Наиболее распространенным среди некромантов способом укрывательства от правосудия является использование так называемых «мёртвых» сфер или коконов. В отличие от иллюзионных заклинаний невидимости, которые имеют лишь визуальный эффект и легко нейтрализуются стандартными развеивающими формулами, «мёртвые» сферы делают невозможным обнаружение чародея даже при магическом скрининге местности. Защитное поле подобного рода может создаваться только магами, имеющими доступ к чужеродной (миру живых) сумрачной субстанции. Время существования «мёртвой» сферы сильно ограничено и напрямую зависит от потенциала применяющего его субъекта. (Вольдемар Гвинта, Учебник для искателей первого года обучения)

Краешек луны медленно показался в узком просвете между задёрнутыми занавесками, когда Лизабет, не дыша, спустила ноги с кровати и беззвучно подкралась к окну. Она подготовилась заранее: легла спать в одежде, сложив в глубокие карманы школьного платья всё необходимое. Оставила незапертыми крючки на окне. Украдкой позаимствовала на кухне острый нож. Обе сестрёнки мирно спали. Молли обнимала своего любимого тряпичного медведя по имени Бу, Элин свернулась калачиком на краю постели, уступив больше половины места наглой полосатой Мурчалке.

Девушка тихо-тихо отодвинула занавеску и потянулась к медной ручке на оконной раме. Петли были предусмотрительно смазаны, но что-то тихо скрипнуло всё равно. Кошка вскинула голову и встретилась взглядом с Лизой. Невидимо втянула ноздрями летний ночной воздух, пахнущий поздней сиренью и чубушником, зевнула, вытянула передние лапы и медленно легла снова. За ужином ей перепал внушительный кусок сочной курятины, украдкой брошенный под лавку добросердечной Элин, поэтому амбарные мыши Мурчалку не интересовали, по крайней мере, до рассвета.

Лиза осторожно спрыгнула в мягкую траву. Фред уже дожидался её под окном. В доме не было видно ни огонька — заснул даже старый дед, имевший обыкновение засиживаться за полночь над своими потрёпанными дневниками при свете магической лампы.

Кружным путём через огороды они вышли на дорогу, не осмеливаясь даже шептаться. Юноша держал руки в карманах и казался Лизе неестественно бледным в ночных сумерках. Более того, волнение брата в буквальном смысле сотрясало окружающий воздух. Он кусал губы и надеялся, что сестра не обратит на это внимания. Дорога в центр посёлка была пуста, по обе стороны от неё тянулись дворы, обнесённые невысокими изгородями, кусты и деревья, высокие заросли полыни и крапивы. Звонко пели цикады. Где-то очень далеко заухала сова, потом умолкла. Луна с откушенным боком висела далеко над тёмной зубчатой каёмкой леса.

Они шли по обочине, держась поближе к плетням и спасительной черноте придорожных зарослей, пока не увидели распахнутый в ночь трактир «Толстая бочка». С этого места, с трактира и стоящей напротив общественной конюшни, начиналась центральная улица посёлка Фоллинге, и чтобы миновать шумящее подобно осиному рою заведение, мистикам пришлось свернуть направо и пробираться тёмными задворками. Лиза, до этого момента решительно шагавшая вперёд, вдруг остановилась у очередного плетня.