Страница 5 из 12
В центре Харроу, через который нужно было пройти, на площади раскинулась остеррийская ярмарка, а громадную статую, изображавшую рослого лорда в доспехах и маленькую леди в пышном платье, облепили любопытные мальчишки.
Мэгг напомнила самой себе, что уже давно вышла из детского возраста, и не попросила Рея ненадолго задержаться, хотя очень хотелось померить звенящие браслеты, повыбирать ленты и сжевать сладкий горячий пирог с яблоком или сливой. Вместо этого она спросила, указав на статую:
— Кто они?
Рей пожал плечами:
— Завоеватель Остеррада и его жена, наверное — кому бы ещё ставить здесь памятник?
— Остеррад завоевал Эйрих Первый, я помню, — почти с гордостью заявила Мэгг, а Рей фыркнул и щёлкнул её по носу:
— Плохо помнишь, иначе знала бы, что король потерпел поражение и отступил, а Остеррад завоевал королевский брат, милорд Дойл. Правда… — Рей оглянулся на оставшуюся позади статую, — я читал, что он был не рыцарем, а горбуном и чародеем, так что, может, это и не он вовсе.
— А жена причём здесь? — спросила Мэгг насмешливо: было очевидно, что Рей, упрекнувший её в неграмотности, сам всё перепутал.
— Для красоты, — твёрдо ответил он и ворчливо добавил: — Смотри-ка лучше под ноги.
Чтобы не травить душу и не цепляться взглядом за пёстрые прилавки, Мэгг послушалась его совета, и вскоре они выбрались из Харроу на Остеррийский тракт. Пыльная, крепкая дорога расстелилась перед ними, и они зашагали по ней так свободно, словно и не сидели два года на одном месте. Мимо то и дело проезжали кареты и повозки, но пока идти было легко, так что они, не сговариваясь, не попытались набиться кому-нибудь в попутчики.
Когда солнце поднялось высоко, Рей объявил привал, и они свернули с тракта. Почти сразу же за придорожными кустами обнаружилась тихая полянка, и Рей довольно развалился посреди неё, подставляя лицо горячим лучам. Мэгг завистливо вздохнула и расположилась под деревом, в ветвях которого посвистывали клекотуны.
— Мы придём как раз к большому празднику Дня окончания года, — сказал Рей, не меняя позы, — и к представлению молодых аристократов и аристократок. Ты не привлечёшь к себе лишнего внимания, потому что будешь одним из многих новичков. А твоя красота поможет тебе найти прекрасного мужа.
— Он узнает, что я нищая бродяжка, — сказала Мэгг тихо, — и возненавидит меня.
Рей рассмеялся, словно она рассказала замечательную шутку:
— Он будет любить тебя. Узнав правду, может, немного рассердится — не более того. А потом ты расскажешь ему о своих родителях и о том, как у тебя отняли состояние, и он всё поймёт.
Рей перекатился на живот, сложил руки под подбородком и пристально посмотрел на Мэгг.
— Видишь ли, — произнес он, — когда мужчина любит женщину, действительно любит, он способен простить ей очень многое.
Внимательный взгляд и проникновенный тон Рея почему-то задели Мэгг за живое — наверное, потому что было неприятно думать о том, что он мог так сильно любить другую женщину. Это была глупая мысль, поэтому Мэгг заставила себя поинтересоваться:
— Ты любил так кого-нибудь?
Рей покачал головой, но без грусти.
— Не случилось.
Он всегда казался Мэгг взрослым и умным, но сейчас, считая года, она понимала, что Рею было не больше двадцати, когда он начал заботиться о ней. То есть он был всего на три года старше неё нынешней — неудивительно, что он не успел встретить свою «леди Майлу» из песни, а если и успел, то слишком ненадолго.
— Поднимайся, — между тем велел Рей и сам встал на ноги.
Мэгг с любопытством подчинилась, не понимая, чего он хочет. Рей же, отодвинув цитру подальше от центра поляны, вдруг сделал изящный низкий поклон и протянул ей руку.
— Что?
— Леди, — проговорил Рей вкрадчиво, — позвольте пригласить вас на танец, — а потом прибавил обычным голосом: — При дворе сейчас танцуют, так что тебе стоит размять ноги.
— У нас нет музыки, — Мэгг неожиданно для себя застеснялась танцевать с Реем на пустой поляне, у неё отчётливо загорелись щёки. К счастью, поэт ничего не заметил, а ещё настойчивее протянул руку и поторопил:
— Я спою. Давай.
Мэгг послушно сделала низкий и глубокий реверанс и, коснувшись пальцами воображаемой пышной юбки, подала Рею руку. Он неторопливо мелодично засвистел и сделал первый шаг вперёд, задавая темп и рисунок. Вперёд, поворот, поклон, снова шаг, обход — не было больше ни поляны, ни пыльной одежды. Вокруг во всём великолепии сияла бальная зала, под потолком которой горела тысяча свечей, под ногами был натёртый до скрипа деревянный паркет, в огромных окнах блестели крупные волшебные звёзды, и музыка была настоящая, не тихий свист: ласково рассказывала свою историю виола, ей вторил внимательный клавикорд. Рей — в придворном костюме знатного лорда, с забранными назад и украшенными узким обручем волосами, вёл её, в пышном платье, в лучшем танце на свете. И в его глазах горела та самая любовь, о которой он говорил ей — недавно или давно? — спутать было невозможно.
Свист Рея оборвался, и наваждение рассеялось. Снова была поляна, дорожные костюмы. Рей нарочито закряхтел и сделал вид, что разминает поясницу.
— Старею, похоже, — сообщил он, без труда, впрочем, подхватывая свою цитру и устраиваясь с ней у дерева.
— Вот ещё, — отозвалась Мэгг, — ты меня замучил своим танцем и даже не запыхался.
На самом деле, она бы потанцевала ещё — её сердце стучало быстро-быстро не то от волнения, не то от самого танца. И, садясь к дереву на противоположном конце поляны, она без сомнений сказала сама себе: «Я влюбилась в Рея». Судя по тому, как на эту мысль отозвалось её сердце, она не ошиблась — чувство было похоже на то, что испытывали герои и героини Реевых баллад и сказок.
Очень захотелось крикнуть: «Рей, я тебя люблю!», — но она не сделала этого, только громко засмеялась, радуясь тому чувству, которое переполняло её сердце.
На её смех Рей ответил переливами струн.
Ещё немного посидев, переждав жару и выпив по нескольку глотков воды, подкрашенной каплей вина, они снова двинулись в путь. В какой-то момент Рей окликнул седоков небогатой телеги, и вскоре Мэгги уже сидела, свесив ноги, на самом краю рядом со щупленькой молчаливой девчонкой, а Рей вместе с хозяином телеги и его сыном пел песни и хохотал.
На ночь телега останавливаться не планировала, так что, едва стемнело, Рей и Мэгг снова спрыгнули на дорогу и быстро, не привлекая к себе внимания, скрылись в негустом лесу. Костёр решили не разводить: лето и без того было тёплым, а еду в Харроу они взяли готовую, так что Мэгг нужно было только приготовить какое-нибудь подобие постели. Когда Рей отошёл отлить в кусты, она внимательно осмотрела мешок, единственный на двоих плащ, свою куртку — и решила, что спать они будут рядом, укрываясь плащом и подложив куртку на землю.
Рей на это ничего не сказал, безо всяких возражений сгрёб Мэгг в объятия, устроил подбородок у неё на макушке и велел:
— Спи, малышка. Нам завтра долго идти.
Мэгг не придумала, что сказать, поэтому закрыла глаза и почти сразу же заснула. Проснулась посреди ночи от того, что Рей повернулся к ней спиной, и сразу стало неуютно в темноте. Она тоже повернулась и обняла его за плечи, уткнулась носом куда-то между лопаток и вздохнула его терпкий, знакомый целую вечность запах.
— Проклятье, — пробормотал Рей сквозь сон и мотнул головой. Кажется, ему снилось что-то не очень хорошее. Мэгг приподнялась на локте. Так и было: лицо Рея покраснело, на виске надулась голубая жилка, губы плотно сжались, глаза были зажмуренными, а дыхание — рваным и слишком частым.
— Рей! — позвала она его, но, очевидно, сделала только хуже. — Рей!
Он не просыпался, только страдание всё больше искажало его лицо.
— Рей! — уже испуганно повторила Мэгг и потрясла его за плечо. — Рей!
Он проснулся рывком, распахнул глаза, замер и только после этого медленно выдохнул:
— Мать твою.
Мэгг испуганно подалась назад. На её памяти Рей не ругался ни разу, даже когда их обманывали корчмари или грабили умелые воришки, только пожимал плечами и говорил что-то вроде: «Каковы нахалы». Наверное, кошмар был действительно ужасным. Мэгг не знала, что стоит сделать в этом случае, но подумала, что, пожалуй, на его месте она хотела бы почувствовать дружескую поддержку. Поэтому, забыв обо всех любовных глупостях, которые наполняли её голову на протяжении дня, она крепко обняла его сзади и прошептала: