Ставки сделаны

— Ему уже скоро и личная беседа с герцогом Норги не понадобится, — зло огрызнулся Хорини. — В землевладении — чумная паника, порт на карантине, банки отказываются кредитовать купцов из-за отсутствия оборотных средств, крестьяне, вместо того что бы собирать урожай, сидят по своим домам и трясутся от страха, а лорд-управитель пьянствовать изволит!

— Господин барон, я-то что могу сделать? — Герник взвыл дурным голосом. — Я вообще-то просто телохранитель! Те-ло-хра-ни-тель! Мое дело его от лихих людей оберегать, а не из запоев вытаскивать! И не прятать от него бутылки или гоняться за привидевшимися ему зверюшками. Ой, а вот и лиса… Я что, тоже сошел с ума?!

— Нет, это действительно она, — барон вытаращился на сидящую под кустом черно-бурую зверушку, настороженно косившую на мужчин черными бусинами глаз. — Ты говорил, что она людей не боится? Похоже на то, совсем не дикая. Видимо, взяли из пушного питомника, и теперь она решила, что будет жить у герцога в парке.

— Так у герцога не алкогольный бред? — теперь уже Герник с надеждой спросил у барона. — И лиса действительно есть?

— Герник, эта пушистая тварь действительно здесь, — Хорини с нескрываемым сожалением посмотрел на охранника герцога Норги. — Только она живет в парке и в дом вряд ли заходит, а тем более, в винный погреб. Так что герцог Норги гоняет в подвале какую-то другую лису, которая существует только в его одурманенном алкоголем мозге. И послушай моего совета, вызови поскорее целителя.

— Сейчас пошлю кого-нибудь из слуг, — Герник как будто сдулся и стал даже ниже ростом. — Вызывать его личного лекаря? Господина Торенси?

— Разумеется, личного! — сквозь зубы прошипел барон. — Иначе о запое герцога завтра будет знать весь город! И Второй советник Императора, в том числе! Потому что к нему побегут в первую очередь с требованием принять меры! В Ларентии грых знает, что творится, а лорд-управитель возжелал свое пойло хлебать до лисичек в глазах! Да его завтра же поста лишат, не дожидаясь, пока он из этого состояния выйдет!

— Я все понял, — и Герник шаркающей походкой поплелся наверх по ступеням. — Сейчас найду лакея и отправлю с запиской к господину Торенси. А что он должен лекарю сказать? Чем герцог болен?

— Да что угодно! — Хорини почувствовал, что еще несколько тупых вопросов, и он сорвется. — Простудился! Ногу сломал! Сильная головная боль! Ты что думаешь, что лекарь, посмотрев на милорда, решит ему желудочные пилюли прописать? Герник, хоть ты меня не зли! Да, и предупреди господина Торенси, что забирать герцога из дома нельзя! Пусть сюда сиделок, и кто там еще нужен, притащит. А также молчит обо всем, что он увидит или услышит! Поскольку я подозреваю, что сейчас герцог ловит не просто лису, а убиенного графа Корни. Если что, я буду у себя дома. Безвылазно! Я тоже болею! Как только герцог придет в себя, сразу пришли за мной слугу. Сразу!

+*+*+*+*+

Холрик принимал визитеров, сидя в излюбленной позе на подоконнике. Олентийцы завалили к нему на доклад дружной, но тихой гурьбой. И неспроста.

— Вы чего творите, усатые?! — Холрик не знал, смеяться ему или плакать. — Вы зачем ограбили агента барона Хорини? Ленни, я сказал дать ему пару раз по лицу для отвлечения внимания, пока «коты» будут пробираться в гостиницу через черный ход! А вы что сделали? Скажи, зачем тебе его камзол понадобился? Вы бы еще и штаны с него сняли. Конни, и ты туда же! Вас двоих вообще никуда вместе выпускать нельзя?

— Угадал, командир, штаны мы с него тоже сняли, — Ленни кинул отнятый у агента сюртук второму «олентийскому коту». — Конни, брось потом в камин, ничего интересного. А еще сняли ботинки и рубашку. Подштаники, правда, оставили. Кстати, плохо Хорини своим агентам платит. Всего одиннадцать серебрушек, шесть медяшек и паршивенькая серебряная цепочка. Даже часов не оказалось.

— Ленни, а вы давно стали уличным разбоем промышлять? — Холрик обескураженно уставился на довольных «котяток» — мужиков с косой саженью в плечах и повадками прирожденных убийц. — Я вам что, мало плачу? Ленни, морда твоя наглая, поимей совесть! Вы получаете золотой в день! Вам денег не хватает?

— Холрик, ну чего ты разоряешься? — «котяра» недоуменно пожал плечами. — Нам что, надо было к нему подойти и без разговора врезать по лицу? Это невежливо. А поговорить? Вот я и спросил у него, сколько сейчас времени. А у него даже часов при себе не оказалось! И этот наглец посоветовал мне дойти до площади и посмотреть на городские часы на ратуше.

— А я так вообще не поверил, что у агента нет часиков, — Конни с невинным видом почесал затылок. — Нет, Холрик, ну сам рассуди, как может агент и быть без них? А если бы вы из гостиницы куда- то направились? Что бы он в рапорте потом писал? Объекты вышли из «Ларентии» в момент, когда луна была над левым флюгером крыши?

— И ты для проверки, а точнее, в поисках часов решил вывернуть у него карманы? — ехидно поинтересовался Холрик. — А поскольку на улице было темно, и рассматривать содержимое карманов было неудобно, то вы решили карманы забрать с собой вместе со всей его одеждой. А подштаники ему оставили, потому что на них не было карманов.

— А ты откуда знаешь? — подозрительно протянул Ленни, прищурив желтые глаза, как настоящий дикий кот. — Так все и было! Ты что, Холрик, подсматривал? Правда, он сюртук отдавать не хотел, и пару раз по морде Конни ему все же за это съездил. А он хлипкий оказался и вырубился. Но мы его на улице не бросили! Мы его отнесли в сквер и на лавочку положили, и даже брошенной кем-то газеткой накрыли.

— Ребята, а вы в цирке выступать не пробовали? — командир застонал от отчаяния. Порой выходки подопечных его здорово доставали. — Вместо клоунов? У вас бы получилось. Он вас точно не мог запомнить?

— Неа, — синхронно ответили «коты» и отрицательно помотали головами. — Мы же платочки повязали, чтобы он бритые виски не увидел, а, чтобы на него перегаром не дышать — замотали пол-лица. Мы же сегодня пивка попили, а дышать перегаром на собеседника невежливо!

— Угу, набить агенту морду и раздеть до исподнего — это, по-вашему, вежливо! — Холрик со смешком спрыгнул с облюбованного подоконника. — Все, идите к своим. Ленни, ваш номер тот же, что и был раньше, рядом с номером Джен, в котором мы теперь живем совместно. Остальные разместились в моем бывшем номере и номере Реарни. Покажи Конни, где они. Или забери Конни к себе, у вас в номере лишняя кровать есть, четвертым будет. А я пошел спать. Надеюсь, вы не заблудитесь?

+*+*+*+*+

В спальне герцога творился форменный бардак. Слуги, неслышными тенями выволакивали поломанную мебель, ступая по осколкам дорогих ваз и зеркал и обрывкам тряпок и до обморока боясь попасться спелёнатому и привязанному к кровати, но от этого не менее жуткому, господину.

— И как давно милорд пьет? — господин Торенси, морщась, приложил к роскошному синяку, наливающемуся под левым глазом, принесенный служанкой из погреба кусок льда. — У него сильное истощение на фоне алкогольного отравления. Хотя драться это ему не мешает. Еле заломали. Он пьет без закуски?

— Так восьмой день, поди, не просыхает, — мрачно процедил Герник, оглядываясь на слабо трепыхающегося Норги, постепенно впадающего в лечебный сон. — Разумеется, без закуски. Господин Торенси, а сколько он проспит? Что вы в него влили? Это снотворное?

— Надеюсь, проспит хотя бы часов двенадцать, — лекарь снова с досадой ощупал вздувшийся на полщеки фингал. — Проснется — посылайте за мной. И не вздумайте его развязывать! Сам покалечится и вас изуродует. Ну-с, и что, позвольте узнать, его сподвигло на такие алкогольные подвиги? Он же никогда раньше спиртным не злоупотреблял!

— На Его сиятельство свалилось сразу много проблем, — начальник охраны лихорадочно пытался сообразить, можно ли рассказывать лекарю про покушения. — Тут, это… Аудиторы приехали. Потом еще эта эпидемия чумы в Ларентии.

— А врать ты не умеешь, Герник, — Торенси бросил кусок подтаявшего льда на стоящее на столе блюдце, когда понял, что лучше его лицо выглядеть уже не будет. — Аудиторы в Ларентии сидят уже месяц, а слухи про заразу поползли пять дней назад, когда милорд был уже в запое. Кстати, абсолютно бредовые слухи. Нет в Ларентии чумы. И лет сто пятьдесят уже не было. Я бы точно знал. Так что случилось у герцога?