Книга алхимика
(Роман)

Береги себя. Кроме давно потерянной Айши, ты единственный на всем белом свете, кто мне дорог.

Твой друг и брат Паладон, он же Ясин.

Когда я прочитал письмо Давиду, он только выгнул брови.

— Сперва двух иудеев отправляют в захваченный врагами город, чтобы заманить герцога-христианина со всей его армией в ловушку мусульман. Теперь нам надо отправиться к какому-то водопаду и встретиться возле него с человеком, который, по его же собственным словам, может появляться и пропадать где вздумается. — Старый воин пожал плечами. — Отчего бы и нет? По мне так, эта затея столь же безумна, как и предыдущая. Однако, Самуил, хочу тебя предупредить сразу, разговаривать с ним будешь ты. Не знаю, с кем ты собрался встречаться, может, с колдуном, а может, с ведьмаком, поэтому я буду держать его на прицеле. Если увижу, что нам нечего опасаться, пойду рыбачить, и тогда у нас будет на завтрак форель. — Он с грустью посмотрел на горсточку костей, оставшихся от крысы, которую он изловил нам на ужин. — Я так голоден, что если бы Господь послал мне свинью, то и ее съел бы без всяких угрызений совести.

Мы вели лошадей в поводу по каменистой тропе вдоль берега реки. По обеим сторонам на фоне ночного неба темнели поросшие лесом утесы. В кромешной тьме мы слышали журчание воды, струившейся среди невидимых во мраке камней. Порой из зарослей деревьев доносились шорохи птиц и зверей, волчий вой или стон козодоя. Всякий раз Давид, шедший впереди меня, останавливался, вслушиваясь в темноту, потом что-то бурчал себе в бороду и наконец двигался дальше. Когда лунный свет, пробившись сквозь ветви елей, осветил его лицо, я увидел, что оно искажено от страха. Скорее всего, он отчасти поверил в то, что мы едем навстречу с колдуном.

— Вот если бы на меня набросился норманн с топором, я бы ни на шаг не отступил, — бормотал он. — Самуил, это место дышит злом. И объясни мне, как твой друг собирается сюда попасть, если он заперт в пещере.

— Паладон никакой не колдун, — ответил я ему. — Обещаю, он все тебе объяснит.

Письмо Паладона меня не удивило. Он уже не первый раз пропадал из запертой мечети, а потом непонятным образом оказывался в ней снова.

— Не вешай нос, — подбодрил я Давида, — мы уже близко.

Шум воды становился все громче, а это означало, что до водопада рукой подать.

Наконец мы вышли из окружавших нас зарослей на залитую лунным светом прогалину. Здесь река расширялась, образуя небольшой пруд. Обогнув последний валун на нашем пути, мы увидели водопад, а рядом с ним скалу, о которой говорил Паладон. Она была высотой в двенадцать локтей и действительно походила на девушку, грациозно клонящуюся к бегущей воде. Ее круглая вершина, поросшая травой, напоминала голову с длинными волосами, отчего сходство с моющей голову девушкой еще больше усиливалось. Трещины на ее «лице» складывались в застенчивую улыбку и глаза, которые, казалось, следили за путниками, не выпуская их из виду. В лунном свете она предстала перед нами в образе наяды, смущенной и удивленной появлением людей, заставших ее во время омовения.

Это зрелище лишило Давида остатков решимости. Спешившись, он принялся ходить туда-сюда, бормоча:

— Ладно, ну вот мы на месте. И что дальше?

— Будем ждать, когда появится Паладон, — пожал я плечами.

Паладон появился примерно через час. На скале, которую можно было принять за изгиб локтя каменной Девы, внезапно возникла высокая фигура в темном халате. Человек скрестил на груди руки и замер, глядя на нас. Давид, побледнев от страха, уже наложил стрелу на тетиву, решив, что перед нами призрак, но я остановил воина, мягко опустив ладонь на его руку.

— А годы берут свое, Самуил. Ты изменился с тех пор, как мы виделись в последний раз, — раздался знакомый голос.

— А ты нет, Паладон, — ответил я, чувствуя, как от волнения у меня учащенно бьется сердце. — Ну разве что еще здоровее стал.

— Те перемены, что произошли со мной, глазами не увидишь.

Несмотря на то что он говорил тихо, я слышал Паладона хорошо: его голос отражался от выгибающихся полукругом скал. Он нажал на какой-то камень. Раздался скрип, и вниз медленно спустилась веревочная лестница. Как только Паладон слез, он тут же заключил меня в свои медвежьи объятия. Давид с подозрением смотрел на него, держа наготове лук.

— Простая механика? — улыбнулся я. — То есть ты не летаешь и не растворяешься в воздухе? Мой друг Давид будет очень разочарован. Он-то ожидал увидеть перед собой колдуна.

— Нет, я не колдун, — улыбнулся Паладон, — так что, Давид, можешь убрать лук. Я всего-навсего каменных дел мастер. Скажу лишь, что пришел сюда на своих двоих. Прости, Давид, но я не стану уточнять, как именно сюда попал. Это секрет, который я открою лишь Самуилу.

— Ты доволен, Давид? Убедился, что он из плоти и крови? — спросил я. — Может, пойдешь порыбачишь? А я пока поговорю со старым другом.

— Иди туда, где пруд сужается, — посоветовал Паладон. — По ночам там кормится форель. Иногда туда приплывают и карпы.

Давид кивнул и отошел подальше, но лук остался у него в руках.

— Значит, Паладон, ты отыскал в пещере тоннель и пошел по нему, пока не добрел до выхода?

— Я так и думал, что ты догадаешься, — рассмеялся Паладон и вздохнул. — После того как Айшу забрали во дворец, долгими ночами я в основном только и делал, что обследовал тоннели. Помнишь, по некоторым из них мы лазали еще мальчишками. Сам не знаю, зачем я это делал. Возможно, хотел провалиться в одну из расщелин и положить конец своим страданиям. Однако этого не произошло. Я понял, что Саид был прав. Пещеру и впрямь проплавила лава. Я выяснил, что один из тоннелей уходит в глубины скалы, потом тянется пять миль под равниной и выходит наружу тут. За год я обследовал его ответвления: где надо, сделал лестницы, а самые опасные трещины заделал. Помнишь, я как-то раз уже приезжал сюда с тобой. Сначала я собирался раскрыть тебе свой секрет, но потом передумал — времена были лихие: Азиз с этим подонком Ефремом безумствовали вовсю. Я подумал, вдруг этот туннель мне еще пригодится. Например, если мне удастся похитить из гарема Айшу. В этом случае тебе лучше было бы не знать об этом потайном ходе. К чему лишний раз подвергать тебя опасности? — Он погрустнел. — В итоге я воспользовался этим тоннелем, когда мне пришлось бежать — увы, одному. Впрочем, об этом ты, наверное, тоже уже догадался сам.

— Мысль о потайном ходе в первый раз пришла мне в голову, когда рабочий обнаружил в мечети твое письмо, адресованное мне.

— Секрет в михрабе. Поверни лампу в Нише Света, и дверь откроется, — чуть улыбнулся Паладон. — Тайник я сделал давно, еще до того, как узнал о тоннеле. Собирался в один прекрасный день устроить тебе сюрприз. Показать, что со строительством мечети древние тайны пещеры не канули в Лету. Я про святилище Аполлона, храм Кибелы и наскальные рисунки. Мне казалось, ты будешь рад, узнав, что все это живо, за стеной мечети. Очень символично, — с горечью в голосе добавил он. — Впрочем, сейчас это уже неважно. Братства больше нет. Об этом позаботился Азиз.

— Я слышал, ты сейчас строишь поверх мечети собор.

Паладон смущенно на меня посмотрел.

— Я пообещал Санчо набросать план собора. Я уже сделал два-три эскиза, только душа у меня к этому не лежит. Особенно после того, как видел, что христиане творили, когда грабили Мишкат. Хорошо, что я решил предупредить тебя, чтобы ты убрался из города. Санчо обещал мне, что не станет предавать город огню, но солгал. Точнее, не он, а Элдрик, который подзуживал норманнских и франкских наемников. «Никакой пощады!» — кричал он во время битвы.

— Так Элдрик тоже здесь?

— Он теперь полномочный представитель Папы Римского. Мечтает разжечь огонь священной войны. Ублюдок.

— То есть ты так и не вернулся в лоно католической церкви?

Паладон поднял на меня лицо, и я впервые разглядел морщины, что теперь залегли на его щеках и лбе. Впрочем, его волосы по-прежнему сохраняли цвет спелой пшеницы — совсем как в юности.