Страница 68 из 121
Мое сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Мне потребовались все мои силы, чтобы ответить ровным, спокойным голосом:
— Почту за честь.
— Вот и прекрасно. Буду тебе весьма признательна.
Вдруг расслабленная улыбка исчезла с ее лица.
— Самуил, — пристально посмотрела на меня Джанифа, — будь осторожен. Воры могут быть очень опасны, особенно если их застают на месте преступления. Хуже того, они могут похитить одну из моих подопечных. Сейчас я говорю об опасности, которая угрожает нам всем, в том числе и мне, а не только жертве похищения.
— Вам не о чем беспокоиться, госпожа Джанифа. Я очень вам благодарен, — промолвил я.
— Верни ее обратно в сохранности. О другом я не прошу.
— Обещаю.
Когда я вышел из ее покоев, у меня голова шла кругом. Я не думал, что брошенное мной семя так быстро даст всходы. Быстро покончив с делами в гареме, я поспешил к подножию холма — к тому потайном месту, где оставлял послания Паладону. По дороге я остановился лишь для того, чтобы написать записку и набросать по памяти карту.
Джанифа не ошибалась, назвав своих подопечных озорницами. Собирать хурму в корзины им быстро надоело, и они, хихикая, вернулись на устеленную коврами лужайку. Расположившись там, девушки принялись строить Себастьяну и Асифу глазки, облизывать чувственные полные губы и громко читать вслух скабрезные стихи. Джанифа же бранила их с притворной серьезностью.
— А давайте в жмурки сыграем! — крикнула одна из наложниц, и девушки, в одно мгновение окружив несчастных евнухов, завязали им глаза шелковыми платками.
Все это время я смотрел на Айшу, которая молча сидела немного в стороне сама по себе. Неожиданно я почувствовал прикосновение мягких ручек, и мои глаза тоже закрыл платок.
— Девочки! — раздался строгий голос Джанифы. — Оставьте бедного лекаря в покое.
Стянув с глаз платок, я с ужасом обнаружил, что Айша пропала. Джанифа нахмурилась, прищурила глаза и чуть заметно кивнула на деревья. Сделав вид, что у меня внезапно прихватило живот, я кинулся в густые заросли. Некоторое время я метался среди деревьев, раздвигая руками ветви. Сердце учащенно билось от страха, что я не смогу найти Айшу. Визг и смех девушек становился все тише. Наконец, к величайшему моему облегчению, я наткнулся на маленькую лужайку. Сквозь густую листву я заметил под одним из деревьев силуэт Айши.
Она меня не видела и обеспокоенно озиралась по сторонам, теребя изящной ручкой фибулу на красном плаще. Девушка сняла капюшон, и моему взору открылись каштановые волосы, ниспадавшие ей на плечи. Неожиданно мне вспомнилось, как мы с ней познакомились — тоже, между прочим, во фруктовой роще. Она была совсем ребенком и приехала туда верхом на лошади. Наверное, сам того не осознавая, все это время я воспринимал Айшу именно как маленькую девочку. Только теперь, глядя на нее в рассеянном солнечном свете, проникавшем сквозь густую листву, я заметил, как сильно она повзрослела в заточении. Когда Азиз забрал ее из дома, она все еще была пухленькой жизнерадостной девчушкой. И вот я вижу перед собой высокую стройную девушку, она печальна, но держит себя с достоинством. Мы виделись с ней каждый день, и потому я не замечал, как изменяется ее характер, как выпавшие на ее долю испытания взращивают в ней благородство и мужество. Я всегда считал ее красивой, сейчас же Айша казалась мне прекрасной. При этом ее карие глаза выдавали пережитые ею муки, и мое сердце заныло от сострадания к ней.
— Самуил, это ты? — неуверенно позвала меня она. — Тетя Джанифа сказала, что ты хочешь мне что-то передать.
Я уже собрался сделать шаг к ней навстречу, но тут обратил внимание, что она смотрит совсем в другую сторону. Послышался хруст сломанной ветки и шелест раздвигаемых кустов. На лужайке показался высокий широкоплечий мужчина. Ахнув, Айша прижала ко рту ладонь.
— Паладон? — прошептала она.
Поначалу он шел к ней быстро и уверенно, но потом вдруг словно утратив власть над своим телом, застыл как вкопанный в нескольких шагах от Айши. Его руки безвольно висели вдоль тела, плечи тряслись. Я увидел слезы, катящиеся по его щекам.
— Прости меня… любимая… Я столько хотел тебе сказать… так готовился… чувствовал себя сильнее всех, а сейчас… Ты такая… такая красивая…
Обоих словно околдовали. Айша, приоткрыв рот, не отрываясь смотрела на Паладона. Словно лунатик, она подошла к нему и провела пальцем по щеке возлюбленного. В тишине едва слышно звякнули браслеты на ее руке.
— Это ты…
— Да, — прошептал он, — да… Любовь моя… Тебе ничего…
— Да, — она вздохнула, и ее глаза наполнились слезами. — В гареме мне ничего не угрожает. Твои письма… Я им так… так радуюсь…
— Я по тебе скучаю… я… я…
— Знаю. Обними меня.
Паладон нежно обхватил ее руками, и она прижалась лицом к его груди. Он едва коснулся губами ее волос. Теперь уже Айша затряслась от плача.
— Прости… — простонала она сквозь слезы. — Прости, я просто никак не могу поверить, что ты…
Мне было неловко от того, что я, по сути дела, подглядывал за ними, но я не мог двинуться с места и едва смел дышать. Меня словно околдовали, но когда они поцеловались, я отвел взгляд.
Иногда то он, то она начинали говорить, но всякий раз обрывали фразу, так и не закончив ее. Айша и Паладон будто читали мысли друг друга. Они общались на языке влюбленных, и потому я не мог уследить за их беседой. Говорили их сердца, их руки, передававшие легкими прикосновениями то, чего не могли выразить слова. Робкие фразы и жесты, запинки и молчание — все это казалось мне куда красноречивей тысяч сладкозвучных стихов гениальных поэтов. Мне вспомнились истории о влюбленных, воспетые в трагедиях древнего мира и балладах. Все они не шли ни в какое сравнение с историей любви Паладона и Айши. Их история была печальней и красивей, а сама любовь — чище. Лужайка неожиданно показалась мне исполненной духом святости. По моему телу прошла благоговейная дрожь. Я ощутил себя смертным, невольно вторгшимся в мир удивительных бесплотных созданий. Мне казалось, что Айша и Паладон воплощают в себе символ надежды и счастья всего людского рода и, если их разлучить, из мира уйдет радость, а с небес исчезнут и звезды, и солнце, и луна.
Неожиданно Айша отстранилась от Паладона, и ее глаза наполнились страхом. В отчаянии стукнув кулачком ему в грудь, она воскликнула:
— О чем я только думаю! Тебе надо идти! Если тебя обнаружат здесь…
— Никто меня здесь не найдет. Самуил сообщил мне, где стоит стража. Мне ничто не угрожает. Здесь только ты и я.
— А вдруг его обманули? Что, если это ловушка? — Она все колотила его в грудь кулачками.
Паладон поцеловал ее, и она постепенно успокоилась.
Тут я услышал слова, которых так опасался.
— Давай убежим, — сказал он, — давай убежим отсюда. Я знаю как. Нас никто не увидит. Стоит нам выбраться из Мишката…
Обхватив себя за плечи, она в ужасе замотала головой. Он продолжал убеждать ее.
— Родная моя, твой брат никогда нас не достанет…
— Даже если это возможно, здесь вся твоя жизнь… Твоя мечеть… Она для тебя так много значит… Я не могу тебе позволить…
Паладон принялся мерить шагами лужайку, постукивая кулаком о ладонь.
— Плевать мне на мечеть. Мне нужна только ты.
— И мне нужен только ты, — голос Айши дрогнул. — Ты — моя жизнь. Но наши друзья… Джанифа… Представляешь, как она мне доверяет, раз решила устроить нашу встречу.
— Она сестра эмира. Ей нечего бояться.
— А как же… Ведь есть еще и… — У Айши задрожали губы, и она замолчала.
— Ты права, — с грустью в голосе произнес поникший Паладон.
— Мы так ему обязаны… А если мой брат… — Она схватила Паладона за руку и прижалась к нему. Лицо ее было бледным и очень печальным.
И тут я вышел на лужайку. На душе было спокойно, поскольку я принял решение. Влюбленные ошарашенно воззрились на меня. Взяв их за руки, я тихо сказал:
— Бегите. Забирай ее, Паладон. Так будет лучше. — Я улыбнулся Айше. — Паладон прав. Главное, чтобы вы были вместе, а остальное неважно. За пределами Мишката вы окажетесь в безопасности. Бегите.