Книга алхимика
(Роман)

Однако не его гению государственного мужа и не его философским взглядам были мы обязаны тем удивительным спокойствием и миром, которыми наслаждался Мишкат. Дело было в иной добродетели Салима, столь редкой среди выдающихся людей: он не отличался честолюбием. Он любил своего несносного дядю, сидевшего на троне, и снисходительно относился к его слабостям. Он не спешил занять его место, полагавшееся ему по праву наследства. Он не пытался каким бы то ни было образом очернить дядю. Кроме того, еще одной отличительной чертой Салима была проницательность, и на должность судей он назначал подобных себе, умных и преданных халифу людей. В результате исключительно благодаря ему нашему эмирату удалось избежать одного из самых страшных проклятий других королевств — придворных междоусобиц. Мир и спокойствие в нашем эмирате являлись в первую очередь результатом согласия среди власть имущих. Именно этому согласию мы были обязаны нашим богатством и величием города, в котором обитали.

Помимо всего прочего, Салим являлся отцом Азиза, и уже поэтому я готов славить имя визиря и благословлять его до скончания веков.

Само собой разумеется, я рос в иудейском квартале, и потому мы мало знали о том, что происходит в жизни властителей эмирата. До нас доходили лишь сплетни, которые мы слышали на базаре, где в пестрой толпе мешались между собой, обмениваясь последними новостями, и мусульмане, и христиане, и иудеи.

Я рос в строгости. Семья, в которой я появился на свет, была очень религиозной. Несмотря на все странности и причуды моего отца, его видение моего будущего было весьма заурядным. Он искренне полагал, что я хочу пойти по его стопам и стать раввином является моей самой заветной мечтой. Именно поэтому жил я словно в тюрьме. Мой мир ограничивался синагогой, школой и домом. Кроме того, я рос нелюдимым мальчиком, предпочитавшим уединение. Приятелей в школе я так и не завел. Все мое детство моими единственными друзьями были книги из отцовской библиотеки. Я перечитал их все еще до того, как мне исполнилось одиннадцать лет.

Беда заключалась в том, что мой отец, самый что ни на есть ортодоксальный иудей, обладал при этом крайне пытливым умом и буквально терял над собой власть всякий раз, когда тем или иным образом соприкасался с тайными знаниями. Я уже упомянул интерес, который он проявлял к целительной силе растений. Надо сказать, что ортодоксальный иудаизм крайне неодобрительно относится к тайным знаниям и алхимии, полагая сие дьявольским искусством. То же самое можно сказать и об астрологии, но мой отец буквально обожал ее. Скорее всего, он освоил азы этих наук, когда жил у своего мусульманского покровителя в Кордове, а потом пустил их в ход, чтобы не погибнуть от голода во время своих безумных скитаний. В Мишкате отец астрологией не занимался. Вполне возможно, Илия дал ему дельный совет, сказав, что подобное времяпрепровождение будет здесь неуместным, и мой родитель взял себя в руки. Впрочем, по прошествии некоторого времени отец обнаружил, что его сын, в котором он души не чаял, обладает столь же острым и пытливым умом.

За моей первой попыткой проникнуть в секреты окружающего мира последовали и другие. Все началось с математики. В школе я всегда легко справлялся с простыми задачами по арифметике, но эти занятия навевали на меня скуку. Однажды в библиотеке отца я наткнулся на одно сочинение, автор которого с позиций талмудизма критиковал работы древнегреческих философов и математиков, вроде Пифагора и Птолемея. Так я впервые узнал об этих мудрецах, равно как и о неоплатонизме. Новые знания заворожили меня. Оставив в стороне религиозную сторону диспута, я сосредоточился на математике.

В одной из арабских книжных лавок на базаре я отыскал потрепанный учебник по этому предмету. Долгие месяцы я копил на него, откладывая деньги, что мне выдавали на карманные расходы. Мне страшно повезло, что его никто не купил до меня. Вскоре, освоив геометрию Птолемея, я мог уже сам строить астрономические проекции. У меня это получалось без особого труда.

Когда отец обнаружил, чем я занимаюсь, он вовсе не пришел в ярость, но вместо этого, поглаживая седую бороду, стал приплясывать от радости.

— Ты открыл для себя мир чисел, мой мальчик! Мир чисел! Они прольют свет на подлинную суть вещей. Они словно белые буквы Торы, о которых я некогда рассказывал тебе. Какой же ты у меня умница! И теперь, как я погляжу, ты еще научился читать тайные послания звезд.

Думаю, отец не являлся большим знатоком геометрии, но он хорошо разбирался в астрологии. Он извлек кое-какие книги, которые до этого прятал в тайнике, и вскоре, прежде чем мне исполнилось двенадцать лет, я уже прекрасно ориентировался в зодиакальной системе и составлял гороскопы. Это был наш с отцом маленький секрет, который мы хранили в тайне от матери, которая вряд ли одобрила бы наши изыскания. Каждый вечер мы затворялись с отцом у него в кабинете, где он якобы «помогал мне справиться с домашней работой», а летними вечерами мы ложились на плоскую крышу нашего дома и я учился опознавать созвездия. Не знаю, что думал об этом пророк Илия. Наверное, он был где-то рядом, бурча что-то неодобрительное в свою длинную седую бороду.

Астрология естественным путем привела меня к алхимии. Приготовление снадобий из растений, по словам моего отца, являлось самым важным и самым полезным практическим применением астрологии. Как известно, небесные тела влияют на состояние и токи четырех видов телесных жидкостей, которые, в свою очередь, имеют соответствия в растительном мире и мире минералов. Забросив составление гороскопов, мы с отцом стали совершать длительные прогулки за городом. Там по вторникам, когда Марс находился в Овне, мы собирали дикую морковь, лаванду, майоран, укроп, а по пятницам, когда все определялось Венерой и Весами, наступал черед лопухов, полыни и примул. Матушке мы говорили, что отправляемся на поиск трав, которые она потом сможет пустить на приправы. Она, не говоря ни слова, мирилась с тем, что мы приносим домой целые охапки зелени, хотя количество этой «приправы», судя по выражению ее лица, вызывало у нее удивление.

Когда отец решил, что я готов, мы приступили к нашим первым экспериментам, в ходе которых пытались выделить три компонента: соль, что соответствовало физическому телу, ртуть, соответствовавшую духу, и серу, соответствовавшую душе. Все эти три вещества присутствуют в любом живом организме и проявляют себя через первоэлементы: землю, воду, воздух и огонь, произошедшие из первичной материи, разделявшейся изначально на небесную соль и небесную селитру. Данные компоненты, будучи смешанными правильным образом, дают основу, из которой алхимик готовит лекарства и снадобья. Это все теория, и она достаточно проста. На деле процесс выделения компонентов крайне сложен и трудоемок. Он включает в себя длительное растирание, растворение, выпаривание, дистилляцию, возгонку и прокаливание. Он требует постоянного уровня нагрева, высоких температур и целого лабиринта из конденсационных труб, колб, тиглей и стеклянных сосудов. Впрочем, сперва мы попытались обойтись тем, что у нас было дома под рукой. Кстати, забыл добавить — запах во время экспериментов стоял не из приятных. Утаить его от матери не представлялось возможным.

Однажды днем она пришла домой раньше обычного и обнаружила, что мы превратили ее кухню в лабораторию волшебника. Страшно на нас осерчав, она уперла руки в бока и воззрилась на нас, ну а мы стояли потупив взоры.

— Твой приятель Илия знает, чем ты тут занимаешься? — осведомилась она у отца, нарушив наконец гробовую тишину.

Мой родитель вынужден был признать, что пророк не совсем одобряет наши эксперименты.

— Ну что ж, значит, у меня есть повод для радости, — сказала мать. — В кои-то веки ты, мой милый муж, показал, что можешь действовать без оглядки на своего пророка. Я все думала, когда же вы с Самуилом наконец себя разоблачите?

Только тут мы поняли, что все наши меры предосторожности были напрасны. Мать давно уже знала о том, чем мы занимаемся.