Книга алхимика
(Роман)

Пинсон видел лишь сияющие глаза Марии.

— Прости, я не хотел давать напрасную надежду людям, пока Пако не…

Мария, не дав ему закончить, поцеловала его в губы.

— А я твой поцелуй не заслужил, а? — фыркнул Пако. — Это же я полез в тоннель, это я продирался сквозь дерьмо летучих мышей. Зачем твоему герою-профессору жизнью рисковать?

— Простите, Пако, — повернулся к нему Пинсон, — спасибо вам большое. Я всем расскажу о вашем храбром поступке. Мне нужно немедленно поговорить с людьми. Нельзя терять времени. Каждая минута на счету. Мы должны собрать всех, в том числе и Фелипе…

Пако что-то скинул с плеча. С некоторым недоумением Пинсон, заметивший еще в начале разговора кожаный ремень, наискось перехватывавший грудь Куэльяра, понял, что ремень тянется к винтовке, которую тот теперь держал в руках.

— Не стоит беспокоиться о нашем охраннике. Я уже о нем позаботился. Я не тратил время понапрасну, пока вы со своей сучкой и дружками развлекались там, снаружи. — Пако расплылся в улыбке.

По спине Пинсона пробежал холодок.

— Что вы наделали? — ахнул он.

— Что я наделал? — передразнил его Куэльяр и повел винтовкой. — Лучше бы поинтересовались, что я собираюсь сделать. Руки вверх, оба, так, чтобы я мог их видеть. А теперь медленно пошли в сторону нефа.

Марии и Пинсону оставалось только подчиниться. Они видели, с какой ненавистью смотрит на них Пако.

— Прощайтесь с жизнью, — звучал позади них его голос. — Оба. Да, некоторое время вам удавалось морочить кое-кому из нас голову. Люди были так напуганы, что пошли у вас на поводу. Им хотелось вам верить, но теперь этому конец! Я им кое-что про вас объяснил. Изложил новые, открывшиеся мне факты. Мы вас раскусили, профессор, мы видим насквозь и вас, и вашу шлюху. Вы изменники и шпионы. И не думай, Пинсон, что сможешь спрятаться за юбку пожилой женщины, которую счел своей союзницей. Хуанита согласилась с моими доводами — как, собственно, и все остальные.

— О каких фактах ты говоришь? — спокойно спросил Пинсон.

— Ну, начнем с потайного хода. Пока я лез по этому чертовому тоннелю, я все голову ломал, никак не мог взять в толк, а с какой это радости вы вдруг кинулись нам помогать? Сами понимаете, когда идешь в кромешной тьме, заняться особо нечем, вот я и пораскинул мозгами. И вдруг мне все стало ясно. Да, ваша байка о том, что вы обо всем прочли в этой арабской сказке, прозвучала очень убедительно, но ведь в жизни так не бывает. Вдруг, ни с того ни с сего, набредаешь на старинную книгу, в которой рассказывается о потайном ходе. Удивительно вовремя, не находите? Думаете, я вам поверил? Вы же работали в правительстве, у вас был доступ к секретным документам. Бьюсь об заклад, вы с самого начала знали о тоннеле. Ну, может, вы не знали, где именно он находится, но вам было известно, что он существует. Именно поэтому Огаррио приволок вас с собой и подсадил к заложникам. Сержант хотел, чтобы вы в свободное время отыскали потайной ход. Вы и меня к делу пристроили — заставили выполнить грязную работенку. Все для того, чтобы вы с коммунистами смогли спокойно скрыться после того, как подорвете цитадель с врагами. Так? И не пытайтесь меня убедить, что собирались взять нас всех с собой. Нас вы собирались бросить, чтобы потом представить жертвами фашистских зверств. Что еще нужно для пропаганды?! Видите, я отлично знаю, как вы, сталинисты, рассуждаете!

— Вы же прекрасно понимаете, что городите несусветную чушь, — сказал Пинсон, по-прежнему стараясь говорить спокойно.

Стоило профессору выйти в главную залу собора, как он замолчал при виде заложников, которые толпились у алтаря, с мрачным видом взирая на нечто, лежавшее у их ног. Пинсон увидел тело и почувствовал, как сжалось сердце. Локон грязных волос соломенного цвета прикрывал один глаз Фелипе. Второй глаз, в котором застыло искреннее удивление, смотрел на барочный плафон, украшавший потолок собора.

Из шеи солдата торчала рукоять ножа, которым Самуил когда-то чистил перья. Именно этот нож Пинсон отдал Куэльяру. Кровь из рваной раны все еще лилась на ступеньки алтаря.

— Дедушка! Тетя Мария! — Полный ужаса крик внука перекрыл шум бушующего снаружи боя.

Мальчик вырвался из рук державшей его женщины и кинулся к ним. Бледная от пережитого потрясения Мария крепко сжала ребенка в объятиях.

В отчаянии Пинсон посмотрел на бездыханное тело Фелипе.

— Зачем вы это сделали, Пако? — с горечью произнес профессор. — Я ведь уже обо всем с ним договорился. Он хотел пойти с нами.

— С тобой и твоим приятелем Огаррио? Кто бы сомневался! После того, как мы бы все погибли. Бабушка! — обратился Куэльяр к Хуаните, которая стояла на коленях у тела Фелипе. На ее окаменевшем лице застыло отвращение. — Я их привел. Что мне с ними делать?

— Эктор? — Старуха повернулась к бывшему алькальде.

— Если Пако прав, — промолвил Гарсиа, — и этим экстранхерос нельзя доверять… Значит… От них надо избавиться.

Несколько заложников закивали в знак одобрения. Хуанита медленно кивнула.

— А что будем делать с мальчиком? — спросила она.

Эктор ошеломленно воззрился на нее.

— К чему его убивать, Хуанита? Он же ребенок. Он-то тут при чем?

— А сейчас такое время, что невиновных вообще не бывает, — холодно промолвила старуха. — Пощадить его? Да с какой стати? Что-то ты с возрастом стал неженкой, Эктор. Где твоя решимость? Отсохла вместе с мозгами?

Раздался пронзительный свист, и где-то за стенами неподалеку от собора разорвался снаряд. Люстры над алтарем закачались. Все сжались и пригнулись. Лишь бабушка Хуанита хранила неподвижность каменной статуи. Прошло несколько мгновений. Старуха окинула заложников суровым взглядом.

— Впрочем, Эктор, это уже неважно. Решение принимать не нам. У нас теперь есть новый лидер, в решимости которого сомневаться не приходится. Мы все видели, как он храбро расправился с охранником. Этот осел до последнего момента ни о чем не догадывался. Правильно я говорю, Пако? Играл в классики с внуком профессора, чтобы отвлечь ребенка от шума боя. А ты набросился на него, как волк на ягненка. Браво, Пасито, браво!

— Я сделал то, что было нужно, — нахмурился Пако. — Зачем ты смеешься надо мной, бабушка? Я думал, мы устроим нормальный суд.

— Смеюсь над тобой? — Старуха вперевалку прошла мимо Пинсона и Марии, даже не удостоив их взглядом. Остановившись перед Куэльяром, она уперла руки в бока и подняла на него глаза. — Да кто осмелится на такое после того геройства, что ты совершил? — Она с улыбкой протянула морщинистую руку и погладила его по щеке. Затем ее пальцы опустились на ствол винтовки. — А ну-ка, покажи мне ее. Ты ведь собрался вершить правосудие именно ею?

— Бабушка Хуанита, у нас очень мало времени.

— Да ладно тебе, дай-ка мне ее посмотреть.

Пако с сердитым видом вздохнул и скинул ремень с плеча.

— Осторожно, она тяжелая.

Бабушка Хуанита уверенно взяла винтовку.

— Ну и ну, — покачала она головой, сжав оружие в руках, — «Манлихер». Значит, я не обозналась. У моего сына была такая же, — произнесла она мечтательно. — Хулио был добрым мальчиком. Он ненавидел убивать — даже животных. Однако он надел военную форму и пошел сражаться за Республику. Он отдал за нее свою жизнь, защищая нашу свободу, достоинство и честь.

Пако в нетерпении переминался с ноги на ногу.

— Бабушка, у нас нет времени…

— Нет времени на достоинство и честь, Пако? — быстрым, отточенным движением старуха передернула затвор и вскинула винтовку. — А что ты так волнуешься? Ты же наш спаситель. Ты только что убил одного врага и вывел на чистую воду еще трех. От них тоже надо избавиться. — Хуанита наставила дуло на Пинсона. — Чего-то они не очень страшные, а? А ну-ка, повтори, в чем заключаются их преступления? Вроде ты говорил, что профессор работает на наших врагов. А я-то, дура старая, решила, что он, добрая душа, пытается придумать, как спасти своего внука и заодно всех нас. Я слышала ночью, как он рассказывал тебе, Пако, про тоннель. Видать, мне это просто приснилось. Вообще-то, на твоем месте я была бы благодарна человеку, отыскавшему для всех нас путь к спасению. Но то я. У меня в отличие от тебя нет поводов для ревности. Верно? Ведь профессора предпочла женщина, которую ты некогда обманом заставил спать с тобой.