Книга алхимика
(Роман)

— Не рассчитывай на мое добросердечие, Карим. Если ты хочешь дожить до рассвета, в твоих же интересах доказать мне свою полезность. Я хочу освободить Джанифу и Айшу со своим сыном, после чего скрыться из города.

— Увы, мой друг, если ты собрался обменять меня на женщин, вынужден тебя разочаровать. Ты не знаешь моего двоюродного дедушку. У него множество точно таких же внучатых племянников, как я. Одним больше, одним меньше — какая разница. На все воля Аллаха. Он ни за что не пойдет с вами на переговоры. Вам будет проще избавить себя от хлопот и прикончить меня прямо здесь. Я готов. Смерть, конечно, штука неприятная, но это сущая ерунда по сравнению с вечным блаженством, которое ждет меня в раю по милости Аллаха.

Я увидел изменившееся лицо Паладона и понял, что он рассчитывал именно на обмен заложников.

— Танкред, сунь ему кляп в рот. — Мой друг убрал меч в ножны. — Позже решим, как от него избавиться.

— Прежде чем вы отправите меня на тот свет, не хотите ли выслушать совет? — промолвил альморавид. Его невозмутимость поражала меня. Он говорил с нами таким спокойным тоном, будто мы все сидели на званом ужине.

— Только короче, — отрывисто произнес Паладон, — у нас мало времени.

— Понимаю. Вам надо закончить сегодня ночью, потому что завтра обнаружат, что Хаза мертв, а мы с Азизом пропали, и тогда на вас начнется охота. Я уже сказал вам, что не боюсь смерти, но это не значит, что я спешу расстаться с жизнью и теми удовольствиями, которые она приносит. Что скажешь, если я предложу тебе сделку? Айшу и остальных в обмен на мою жизнь.

— Ты сказал, что Юсуф не станет нас слушать.

— Не станет, — согласился Карим. — Сделка будет между вами и мной.

— Паладон, не верь ему, — подал голос Азиз, — этот змей хитер, как и все альморавиды.

— И все же я его выслушаю. Если мне придется не по вкусу то, что он скажет, можешь сделать с ним все, что хочешь. Ну, Карим, у тебя минута. Попробуй меня уговорить. Если у тебя не получится, скорее всего, ты погибнешь от рук Азиза.

Карим, вежливо улыбнувшись, кивнул.

— Вы не похожи на безумцев, а значит, вам известно, как проникнуть во дворец не привлекая к себе внимания. Осмелюсь предположить, где-то есть потайной ход. Точно такой же точки зрения придерживается и мой дед, ведь такие ходы есть почти в каждом дворце. Впрочем, дед пока его не нашел. Итак, допустим, вы проникли во дворец и добрались до гарема. Что собираетесь делать дальше? Вы знаете, где именно держат Джанифу и Айшу с ребенком? Я вам расскажу. Дед приказал изготовить для них железную клетку, в ней они и живут. Да, скромно, без излишеств, но в ней есть все необходимое одним словом, они ни в чем не нуждаются. Клетка заперта, а ключа у вас нет. Кроме того, стражников там гораздо больше, чем вас. А еще не будем забывать о лучниках, которые прикончат вас, прежде чем вы подберетесь к клетке. И не рассчитывайте прикрыться мной. Альморавиды выполняют приказы беспрекословно. И вас и меня нашпигуют стрелами. Мне-то что — я попаду в рай, где меня ждут гурии, ну а вы… — Карим пожал плечами.

— И что же ты предлагаешь?

— Отпустите меня. Я отправлюсь во дворец и сам приведу вам женщин.

— Мы напрасно тратим время, — вздохнул Паладон. — Азиз, он твой.

— Я не рассчитываю на то, что вы вдруг мне поверите, — рассмеялся Карим. — Мы враги, и после выполнения обещанного я устрою на вас охоту и заберу назад женщину, которой хочу обладать. Заберу, Паладон, можешь не сомневаться. К сожалению, если на то будет воля Аллаха, мне придется убить и тебя, хотя бы для того, чтобы никто не посмел упрекнуть меня в браке с замужней женщиной. Но это все завтра, а сейчас, поскольку вы достойно обошлись со мной и заслужили мое уважение, я готов вам помочь. Хотите обезопасить себя от обмана с моей стороны? Отправьте со мной иудея. Пусть идет сзади, незаметно приставив ко мне кинжал. Я видел, как он обращается с оружием. Это наводит на мысль, что он либо мясник, либо лекарь. И в том и в другом случае он знает, куда вонзить клинок, чтобы умертвить меня в мгновение ока. Естественно, как только это случится, его самого изрубят на куски. Серьезный риск, который, возможно, придется ему не по вкусу. Альморавид на его месте был бы рад такой смерти и принял бы ее со спокойным сердцем, зная, что он исполнил свой долг.

— Мне не альморавиды, — отрезал Азиз.

— Верно, — согласился Карим, — ты еретик, а твои друзья и вовсе неверные. Ни тебе, ни им нет места в этих землях, которые мы возвращаем Аллаху. Мир меж нами невозможен, но это не значит, что мы обязательно должны ненавидеть друг друга. Зачем? Мы воины Аллаха, милостивого и милосердного. Паладон пощадил меня, и потому я предлагаю временное перемирие. Я впечатлен его великодушием и хочу его отблагодарить. Однако, если вы не желаете принять мою помощь, я не стану больше отнимать у вас время. Поступайте со мной, как считаете нужным.

— Танкред, сунь ему в рот кляп и не спускай с него глаз, — приказал Паладон, после чего жестом поманил нас с Азизом в сторону, чтобы поговорить с нами наедине. — Что скажете?

— Убьем его, — сказал Азиз, — либо пусть будет нашим заложником. Я не верю, что альморавиды им пожертвуют. Да, они фанатики, но не до такой же степени.

— Самуил? Ты бы ему поверил?

— Нет, но если хотя бы половина из того, что он нам рассказал, правда — я про клетку и стражу, — у нас практически нет шансов на успех. Паладон, ты знал, что твоя затея может оказаться самоубийственной. Пусть никто об этом не говорил вслух, но мы все, отправляясь с тобой, были готовы погибнуть. С другой стороны, если Карим действительно приведет нам Айшу, Ясина и Джанифу… Можно попробовать, что мы теряем? Он не знает, как мы собираемся проникнуть во дворец. Он не сможет предупредить о нашем появлении. Стоит ему открыть рот, как я тут же его прикончу. Да, я тоже погибну, но это не важно. Если это случится, Азиз все равно сможет провести тебя в гарем, где вы будете действовать согласно изначальному плану, словно у нас никогда не было Карима. Скорее всего, мы и так и эдак все погибнем, так какая, в конце концов, разница? На мой взгляд, богиня Фортуна поднесла нам роскошный подарок, и с нашей стороны будет безумием его отвергнуть. Кроме того, Карим произвел на меня сильное впечатление. Мне кажется, он мужественный, благородный человек.

— Я тоже так думаю, — кивнул Паладон. — Самуил, ты готов с ним пойти? Прости, что предлагаю, я бы справился и сам, но уж больно я похож на франка.

— С Каримом пойду я, — решительно промолвил Азиз, — у меня это получится лучше всех. Я араб. У меня смуглая кожа. Она светлее, чем у альморавидов, но сейчас темно, на это не обратят внимания. Кроме того, я ненавижу Карима, и потому у меня не дрогнет рука, если понадобится его убить. Он это знает и потому будет более покладистым. Я обязан пойти с ним. Совесть не позволяет мне поступить иначе. Ведь вы решили рискнуть ради меня своими жизнями после всего того, что я с вами сотворил… Теперь у меня есть шанс расплатиться за все зло, которое я причинил нашему Братству. Пожалуйста, разрешите мне пойти с Каримом.

— Самуил?

Сперва я хотел возразить, подчиняясь порыву уберечь Азиза от опасности, но потом увидел мольбу в его глазах и понял, сколь сильно он хочет искупить свою вину.

— Хорошо, — кивнул я. — Азиз, я покажу тебе, куда приставить кинжал. Если что, Карим умрет мгновенно.

— Ладно, тогда я вас оставлю. Вы пока попрощайтесь друг с другом, а я пойду расскажу остальным, что мы решили, — сказал Паладон. — Самуил, не забудь надеть поверх доспехов синий бурнус. Помни, пока мы не доберемся до козьей тропы, нас должны принимать за альморавидов. Азиз, женщин и Карима отведешь в потайную комнату в тоннеле. Там его и отпустим. Ты с Каримом выходишь первый, минут через пять-десять. Мы — через пятнадцать минут после того, как ты уйдешь.

Пять минут. У нас было всего-навсего каких-то пять минут! Ну что тут успеешь высказать друг другу? Ничего. Большую часть этого бесценного времени я потратил на объяснения, как лучше всего держать кинжал у сонной артерии, заодно прочитав другу маленькую лекцию о кровообращении, которую, совсем как моя покойная матушка, перемежал просьбами «быть осторожнее и беречь себя». О черные глаза Азиза, напоминавшие бездонные колодцы! С какой любовью он смотрел на меня. Как ласково он улыбался…