Страница 3 из 13
– Я понимаю. Сделаю все возможное и невозможное, – устало проговорила я.
– Так, тебя же одеть нужно прилично! Красоту свою показать. Ан, такого ястреба поймать нужно, – Аня вскочила и засмеявшись пошла в соседнюю комнату.
Минут через пять она вернулась, неся в руках платье ярко-красного цвета. Я такой красоты не видела никогда.
– Один из плюсов во всем этом, что поклонники – чертовы немцы. Вещей у меня полный шкаф. Держи, тебе подойдет.
Я смотрела на новую знакомую и ее позитивный настрой, несмотря на все происходящее, вызвал у меня улыбку.
– Великолепное, – я прислонила платье к себе и с вожделением провела рукой по приятной нежности шелковой ткани. – Скажи, пожалуйста, как оно, крутиться среди немцев? – нахмурив брови спросила я у Ани.
Аня задумалась. Она долго смотрела на меня, начиная видимо осознавать, что перед ней сидит испуганная девочка, на плечи которой упало задание в той сфере жизни, в которой она была совершенно неопытна. Присев рядом она взяла меня за руку.
– Катюша, я не знаю, что тебе сказать. Каждый из нас вносит свой вклад в победу на этой войне. Поскольку, какая бы ни была принесена жертва – она как зернышко, из которого вырастает колосок надежды. Один и еще один, а там глядишь и это уже целое поле, которое так нужно нашей стране в это ужасное время. Думаешь мне легко в спину слышать презрительно брошенные реплики? Просто за то, что мне приходится улыбаться каждому офицеру в форме. Услышишь и не оборачиваясь идешь дальше. Я ведь знаю, что делаю благое дело. А то, что оно внутри у меня не столь важно сейчас. Поэтому думай о том, что если не мы, то никто. А немцы, – Аня махнула снисходительно рукой, – мужики везде одинаковые.
– Я не боюсь. Не по себе просто. Ладно. Давай готовиться к вечеру, – я нахмурилась и начала снимать свою дорожную одежду.
– Ты иди и прими ванну. Потом поспи пару часов, а то свалишься еще во время игры на фортепиано, – Аня засмеялась и ее смех прогнал все сомнения в моей душе.
Изрядно уставшая и расслабленная после принятой ванны я заснула крепким сном. Мне снилась мама, которая гладила меня по голове и пела колыбельную. Она как будто бы говорила, что все устроится, все пройдет хорошо, что она гордится мной. Ее теплый образ почему-то всегда приходил ко мне во сне в самые трудные жизненные моменты. Не исключением стал и сегодняшний дебютный день.
– Вставай, соня, а то опоздаем!
Открыв глаза и еле сообразив, где нахожусь, я увидела Аня, которая бегала по комнате с нагретыми щипцами для завивки волос.
– Садись, будем делать из тебя что-то более-менее соблазнительное, а то провалим задание с твоим то видом! Худая, бледная! Боже мой! Не обижайся только.
Я быстро умылась и села у большого зеркала. Под действием ловких рук Ани я превращалась в принцессу. Когда процесс был окончен и я посмотрела на себя, то была приятно поражена. На меня из зеркала смотрело прекрасное создание. Длинные русые волосы были уложены в прическу по последней моде из немецких журналов. Зеленые глаза обрамляли густые черные ресницы, так мастерски накрашенные Аней. На приоткрытых губах блестела красная помада, благодаря которой они приобрели пьянящий изгиб. Глубокое декольте еле прикрывало хоть и небольшую, но такую красивую грудь. Такое преображение накинуло мне еще пару лет на мой возраст.
– Боже мой, это я? Не может быть! Анька, ты волшебница!
– Чего только не сделаешь для того, чтоб дело не провалилось, – Аня игриво показала язык.
Глава 3
Здание, в котором располагался наш небольшой театр, ранее было милым ресторанчиком, в который прежде любили захаживать горожане для того, чтобы послушать пение какой-то местной знаменитости и расслабиться за бокалом вина под пьянящие звуки фортепиано или скрипки. Теперь же это был центр развлечения для немецких офицеров, куда они приводили своих любовниц, где играли в карты и смотрели на танцевальные номера и небольшие музыкальные спектакли, которые ставила Аня.
Аня любила танцевать. Учась в институте, она занимала первые места в городских танцевальных конкурсах и подрабатывала учительницей у младших школьниц. Но это было так давно, оглядываясь назад, она уже, наверное, и не понимала, о ней ли была эта история. С приходом войны все изменилось. Уйдя в подполье, ее команда тщетно искала путь, как доставать информацию, ведь для этого нужно было быть в близком контакте с врагом. Как-то раз девушка, возвращаясь с работы, увидела объявление о том, что в местный так называемый «Театр музыки» требуется режиссер-постановщик. Так и закрутилось.
Пройдя внутрь помещения, моему взору предстала невероятно уютная обстановка, где каждая деталь говорила о том, что здесь царят порядок, практичность и основательность – три кита, на которых держался не только традиционный немецкий стиль интерьера, но и, пожалуй, Германия в целом. Я с грустью провела взглядом по стоящим пустым, натертым до блеска дубовым столам, ждущим своих шумных посетителей, одиноко скучающей у входа скульптуре Афродиты, тяжелым бархатным портьерам темно-синего цвета, тоскливо обрамляющих небольшую сцену, и красавцу роялю, который чопорно стоял в углу и словно ждал, когда же кто-нибудь, наконец, сядет за него и разрешит разогнать томящую тишину пустынного зала. Между столами то и дело сновали молодые женщины, сервировавшие столы дорогими столовыми приборами. Вся обстановка говорила о том, что завсегдатаи этого заведения – люди не простого круга.
– Здесь у нас гримерка. Дверь закрывается на ключ изнутри, чтоб исключить попадание уж очень настойчивых поклонников внутрь. Проходи, – проговорила Аня, пропуская меня вперед в небольшой коридор, находящийся за сценой.
Я прошла в большую комнату, в углу которой стоял огромный шкаф с различными нарядами. Бесчисленное количество кружевных шортиков, юбочек, коротеньких платьиц, перьевых боа и париков было наполнением ему.
– Красиво здесь, – сказала я.
– Противно здесь, – отчеканила Аня. – Не будь это место для развлечения немцев, я безумно бы любила его, а так это просто мучение и не более.
– Аня, сколько лет Алексу? – спросила я, примеряя смешной рыжий кудрявый парик.
– Тридцать шесть.
– Вдвое старше меня, – протянула я.
– Ну, так это же твой конек, мужики падки на молодость. А если учесть, что ты очень похожа на его почившую женушку, то раз, два, и вуаля, он у тебя…, – Аня не успела договорить.
– Между ног, – закончила я фразу за нее.
Аня посмотрела на меня строгим взглядом:
– Под каблуком я имела ввиду. Но на самом деле не все так просто, как может казаться. К нему нужен особый подход.
Я нервно ответила:
– Будет ему подход особый, будь он неладен. Скоро мы поймем, что все пойдет как надо или провалится ко всем чертям. А сейчас мне нужно опробовать инструмент.
– Хорошо, идем, познакомлю тебя с нашим красавцем.
Я села за фортепиано и положила свои руки на клавиши. Черно-белые полоски мне маленькой казались такими красивыми, а чарующий звук, который они издавали, находил отклик в самых отдаленных уголках моей души. И как я могла знать, что именно этими клавишами я сыграю мелодию своей дальнейшей судьбы, когда Аида Львовна увидит меня, худенькую девчушку в платье в горошек с двумя смешными косичками на концерте в детском доме в Москве? Мои раздумья прервал громкий шепот моей новоиспеченной подруги:
– Катя! Пять минут до открытия! Быстро за кулисы!
Печально проведя пальцами по дорожке из клавиш я пошла в гримерку. Аня была уже одета в открытый костюм для танцовщиц кабаре, а рядом стоял высокий молодой человек с орлиным носом в костюме солдата.
– Это Александр, ну или просто Сашка, он мой напарник. Замечательный человек, прекрасный артист и музыкант, – торжественно представила она мне его. – Я вкратце посвятила его в тонкости нашего дела, – уже шепотом добавила Аня.
Я смотрела на молодого человека, а он в это время заливался ярким румянцем, который с головой выдавал тот факт, что я ему понравилась. Мне стало неловко. Чтобы как-то разрядить обстановку, пока Анька доводила до совершенства свой грим, я спросила у нового знакомого: