Теория денег и кредита

Следует признать, что для нумизмата, технолога или историка искусства существует весьма мало отличий между пятифранковой монетой до и после приостановки свободы перечеканки серебра. В то же время для них австрийский серебряный гульден, даже периода между 1879 и 1892 г., представляется фундаментально отличным от бумажного гульдена. Остается лишь сожалеть, что такие поверхностные различия до сих пор играют какую-то роль в экономико-теоретических дискуссиях.

{Вагнер[46] пишет о деньгах, обладающих материальной ценностью, частично обладающих материальной ценностью и не обладающих материальной ценностью[47]. Эти термины нельзя признать ни корректными, ни удачными. Прежде всего следует отметить, что на практике не существует денег, материал которых не имеет никакой ценности, так как для изготовления таких денег пришлось бы использовать неограниченное благо, подобное воздуху или воде. Бумага, на которой печатают банкноты, не лишена ценности и – поскольку она обладает пусть и очень малой ценностью – все же представляет собой ценное благо. Тем самым исчезает основание для различения между деньгами, не обладающими материальной ценностью, и деньгами, частично обладающими материальной ценностью, и деление на три группы должно уступить место делению на две. Однако избранные выражения не подходят для наименования и этих двух групп. Наряду с трехчастной классификацией, которую он, впрочем, лишь бегло упоминает, Вагнер вводит деление денег на две категории, используя в качестве их названий понятия денег, обладающих материальной ценностью, и денег, не обладающих материальной ценностью, причем последние он обозначает еще и термином «кредитные деньги». Гельферих, построивший также двухчастную классификацию, говорит о полноценных и неполноценных деньгах[48]. Оба терминологических ряда вызывают сильные сомнения ввиду некорректной трактовки формирования ценности денег. Они способствуют тому, что читатель может увидеть принципиальные различия там где их не существует. Кроме того, нам представляется не вполне безопасным использование выражений, потакающих распространенным заблуждениям в отношении денег и их ценности.

Кнапп проводит различие между гилогенными и автогенными платежными средствами. Обе эти разновидности готовы стать платежным средством уже в силу материалов, из которых они сделаны, но они становятся платежными средствами только в процессе использования этих материалов. Затем, однако, опять появляются хартальные платежные средства, не обладающие этим свойством, – вот их-то и нужно было бы назвать автогенными[49]. Вся эта терминология держится на государственной теории происхождения денег и ее специфической трактовки денег как платежных средств[50].

Уже самое краткое размышление показывает оправданность использования таких терминов, как товарные деньги, кредитные деньги и декретные деньги[51].} Наша трехчастная классификация не есть род терминологической гимнастики. Теоретическое обсуждение, ведущееся на протяжении всей книги, должно продемонстрировать полезность концепций, лежащих в ее основании.

Отличительной чертой товарных денег является использование в качестве денег товара в предметно-технологическом смысле слова. Для целей настоящего исследования совершенно безразлично, какой именно товар при этом используется. Важно то, что именно некий товар является деньгами и что деньги являются именно товаром. Декретные деньги имеют совершенно иную природу – для них решающим обстоятельством является штамп. Штамп, а не предмет, на который этот штамп наносится, придает этому предмету статус денег. Наконец, кредитные деньги представляют собой требование, исполнение которого отнесено в некий момент будущего, используемое в качестве общепризнанного средства обмена.

{Нет нужды делать особый упор на том, что, проводя различие между товарными, кредитными и декретными деньгами, мы не имели намерения сравнивать достоинства этих разновидностей денег, скажем, рекомендовать использовать товарные деньги и отказаться от кредитных и декретных денег.}

Даже в тех случаях, когда классификация денег на три категории (товарные, декретные и кредитные) в принципе принимается и обсуждению подлежит лишь ценность денег в рамках каждой из этих групп, многие специалисты и большая часть публики полностью отвергают тезис о том, что свободно эмитируемые валюты сегодняшнего дня и металлические деньги прошлого представляют собой пример товарных денег. Никто не отрицает того, что деньги прошлого представляли собой товарные деньги. Как правило, никто не отрицает того факта, что в прежние времена монеты обращались по весу, а не по номиналу. Считается, однако, что деньги давно изменили свою природу. Говорят, что в 1914 г. деньгами Германии и Англии было не золото, а соответственно марка и фунт стерлингов. Сегодняшние деньги представляют собой «специфические единицы определенного достоинства в терминах ценности, присвоенной им законом» (Кнапп). «Стандартом мы называем единицы ценности (флорины, франки, марки и т. д.), которые были приняты как мера ценности, а под деньгами мы понимаем счетные предметы (tokens), такие как монеты и банкноты, которые представляют единицы, функционирующие как мера ценности. Дебаты о том, что именно, золото или серебро, или оба эти металла должны служить и стандартом, и деньгами, совершенно бесплодны, так как ни серебро, ни золото не выполняет этих функций и даже не может их выполнять» (Хаммер)[52].

Перед тем как приступить к исследованию этого примечательного утверждения, позвольте сделать краткий экскурс в его генезис, хотя в данном случае более уместно было бы говорить не о генезисе, а об идейном ренессансе, поскольку эта доктрина восходит к самым древним и самым примитивным теориям денег. Этим представлениям, так же как и современным номиналистическим теориям, была присуща полная неспособность внести хоть какой-то вклад в разрешение главной проблемы денежной теории – ее по праву можно называть просто проблемой этой теории – а именно в объяснение пропорций обмена между деньгами и другими экономическими благами. Для авторов, придерживающихся этой доктрины, экономической проблемы ценности и цен просто не существует. Они никогда не считали необходимым задумываться над тем, каким образом устанавливаются рыночные соотношения, и что они означают. Их внимание случайно привлек тот факт, что немецкий талер (после 1873 г.) и австрийский гульден (после 1879 г.) принципиально отличается от серебряного диска того же веса и пробы, не отчеканенного на государственном монетном дворе. Они заметили, что это похоже на то положение, в котором находятся «бумажные» деньги. Они не поняли, в чем тут дело, и попытались найти разгадку этой головоломки. Но с этого момента, именно вследствие незнакомства с теорией ценности и цен, их исследование пошло в совершенно неверном направлении. Эти авторы не стали выяснять, каким образом устанавливаются обменные пропорции между деньгами и другими экономическими благами. Это представлялось им чем-то самоочевидным. Они сформулировали проблему, подлежащую разрешению, совершенно иначе. Каким образом получилось, что три монеты в двадцать марок стали эквивалентны двадцати талерам, несмотря на то что серебро, из которого изготовлены эти талеры, имеет меньшую рыночную ценность, чем золото, из которого изготовлены марки? И не замедлили с ответом: потому что ценность денег определяется государством, законодательным актом, правовой системой. Таким образом, проигнорировав наиболее важные факты истории денег, они сплели искусственную сеть заблуждений, создали теоретическую конструкцию, которая разваливается от первого же вопроса, который немедленно возникает: что именно понимается под единицей ценности? Но этот очевидный вопрос может прийти в голову только тем, кто знаком по крайней мере с началами теории цен. Остальные успокаивают себя, указывая на «номинальность» единицы ценности. Неудивительно, что эти теории приобрели такую популярность у обывателей {и среди полуобразованных экономистов, – здесь, как и везде, полуобразованность хуже полного отсутствия образования}. В частности, эта популярность объясняется родством этих теорий с инфляционистскими воззрениями, что позволило всем энтузиастам «дешевых денег» воздать им свои хвалы.

46

Вагнер, Адольф-Генрих-Готхильф (Wagner, Adolph-Heinrich-Gotthilf) – немецкий экономист (1835–1917), преподавал в различных университетах Германии, Австрии и России, с 1870 г. возглавлял кафедру экономической теории в Берлинском университете, в политике – сторонник христианского социализма, член палаты депутатов Пруссии, в теории – эклектик, близкий к немецкой исторической школе. Автор учебника политической экономии, а также работ по теории банковской деятельности (Beiträge zur Lehre von den Banken. Leipzig, 1857), теории денег и кредита (Die Geld und Kredittheorie. Wiena, 1862). – Прим. науч. ред.

47

{Ср.: Wagner. Theoretische Sozialökonomik. Leipzig, 1909. II. Abt. S. 136 ff.}

48

{См.: Helfferich. Geld und Banken. Leipzig 1908. I. Bd. S. 379 ff.; во втором издании этого труда, вышедшем в 1910 г. под названием «Деньги», данное различение больше не проводится с прежней ясностью, поскольку Гельферих, под влиянием идей, содержащихся в работах Кнаппа, переработал соответствующие отрывки.}

49

{Ср.: Knapp. Staatliche Theorie des Geldes. Leipzig, 1905. S. 29 ff.}

50

{См. ниже, с. 65 сл.}

51

{В схожем значении понятие декретных денег используют и Нассе – (Лексис): Nasse— (Lexis). Das Geld- und Münzwesen // Schönbergs Handbuch der politischen Ökonomie. 4. Aufl. Tübingen 1896. I. Bd. S. 347. (См.: Нассе, Лексис. Металлические деньги и валюта. М., 1897.)}

52

См., в частности: Hammer. Die Hauptprinzipien des Geld- und Wärungswesen und die Lösung der Valutfrage. Wien, 1891. S. 7 ff.; Gesell. Die Anpassung des Geldes und seiner Verwaltung an die Bedürfnisse des modernen Verkehrs. Buenos Aires, 1897. S. 21 ff.; Knapp. Staatliche Theorie des Geldes. 3. Aufl. München, 1921. S. 20 ff.