Шепоты старой усадьбы

– По ловле призраков, – эхом отозвался новоприбывший Андрей Васильевич и упер в застывшего парня свой загадочный ледяной взор. – А что это у вас в руке? – строго спросил он, чуть переместившись вперед, ближе к нам.

– Это? – удивился Анатолий, пошевелив рукой. – Измеритель уровня электромагнитного фона.

– Ага, – ответил мужик так, словно для него это что-то значило. – А модель? Вы, кстати, можете идти, – без перехода сказал тип, бросив на вахтершу мимолетный взгляд. Та охнула, но не посмела ослушаться. Понятно, что ей не хотелось возвращаться на пост одной, она даже зависла на пару секунд, чтобы определить, кого сильнее боится – призрака умалишенного Матвея Мамонова или сурового гостя, может статься, не менее, а то и более умалишенного (учитывая, что первого, скорее всего, оклеветали). Определившись, ушла.

Толя ответил на вопрос как можно миролюбивее:

– АТТ-2592. А что? Вы разбираетесь в магнитометрах?

Вместо ответа русскоговорящий Шварцнеггер полез в карман, извлек оттуда небольшой планшет с диагональю экрана не больше семи дюймов и начал тыкать в него грубым пальцем. Я сразу представила себя на месте компьютера и поняла, что мне бы такое обращение жуть как не понравилось. Но планшет, видать, был не настолько привередлив, так как через небольшой промежуток времени ответил на запрос. Мужик кивнул сам себе и возвестил «в зал»:

– Да, есть такой. А как твоя организация называется?

– Я не понимаю… Вы кто вообще?

Человек приподнял лицо от экрана и дал косяка в сторону специалиста по потустороннему. Причем такого косяка, что второй тут же заговорил:

– Общественная группа «Охотники за привидениями», московское подразделение.

– Руководство у тебя есть? Кто твой начальник?

Ткаченко, покраснев то ли от злости, то ли от нелепости ситуации, назвал имя. Мужчина тут же кинулся кому-то звонить, а выяснив, что парень является тем, за кого себя выдает, отложил телефон и обратился теперь ко мне.

– Культуролог, значит? – Я молчала. – Ну-ка, ответь мне, барышня, что ты можешь сказать об этих стенах? – кивнул он на роспись.

– Сначала скажите, кто вы такой, – грозно ответила я, глядя ему прямо в глаза.

Игра в гляделки длилась долго, но я выдержала. Знала я такую породу людей, они уважают лишь тех, кто может им противостоять. Или хотя бы пытается.

– Майор Смирнов к вашим услугам.

– Полиция? – уточнил Ткаченко. – Что, призрак уже кого-то убил?

– Вижу, вы любитель пошутить, – недовольно молвил мужчина, – а я вот не любитель шуток. Это понятно?

– Если не полиция, то откуда вы? Из спецслужб?

– Из спецслужб, – кивнул он, раздражаясь все сильнее. – Вопросы я тоже не люблю. Так что давайте сменим их на рассказы. Ваши, – со значением посмотрел он на меня, – рассказы.

Намек я поняла и повторила все то, что уже говорила Анатолию.

– Ага, ясно. А вот скажите мне… Анна. Вы заметили колонны перед входом в здание?

– Разумеется.

– Что вы можете о них сказать?

– Обыкновенные колонны дорического ордера, – пожала я плечами. – Чего о них говорить?

– Ага.

Удовлетворенно кивнув, майор таинственных служб вновь погрузился в свой планшет. Пока он что-то там «натыкивал» пальцем, мы стояли и безропотно ждали.

– Действительно, – наконец изрек Смирнов, немного, как мне показалось, обрадовавшись.

Я разозлилась.

– Я не поняла, вы что, нас проверяете?

– Приходится, – вздохнул майор. – Много сюда разной шелупони таскается. Лишь бы им в игры поиграть, роли на себя примерить. Одни привидений ловят на сломанный радиоприемник, другие подворовывают по мелочи. Хотел знать, с кем имею дело.

Сказать, что я обиделась, когда на меня едва не повесили ярлык воровки (про поимку призраков на сломанный приемник намек был явно на Анатолия), – это не сказать ничего, и все же выражать свое возмущение я не стала. Спросив у Ткаченко, не нужна ли я ему больше, и получив отрицательный ответ, я молча, не глядя на Смирнова, удалилась из зала.

– Кто он такой, чтобы задавать мне вопросы? – возмущалась я, провожая Галину Викторовну до ворот: она уезжала к родственникам на свадьбу. – Сам-то он показывал вам свои документы?

– Показывал, – закивала вахтерша. – Мне и звонок про него был от ректора института. Он и там засветился и требовал полный доступ ко всему. Мне было велено обхаживать. Но так как я уезжаю, обхаживать придется, деточка, тебе.

Я горестно вздохнула, затем вспомнила о христианском смирении и поняла, что мне ничего иного не остается, как отыскать огромный его запас в глубинах моего богатого сердца.

– Вы на такси? – чтобы сменить тему, спросила я.

– Нет, куда ж мне, старой бабке… Тут автобусная остановка неподалеку. До Подольска доеду, на вокзале на электричку и сразу до Серпухова. А там уж встретят.

– Хорошо, – кивнула я.

– Я номер телефона своего оставила тебе на столе, звони, если будут вопросы.

– Позвоню.

Мы встали возле ворот, я уже раскрыла уста, чтобы попрощаться и пожелать веселого праздника, но Сударышева меня опередила.

– Слушай, Анечка, я вижу в тебе… как бы это… беспокойный дух. Точь-в-точь как у того самого Мамонова. Так вот, с такими, как этот, – она показала глазами на покинутый нами дворец, – лучше не ссориться. Он погундосит-погундосит да уедет. А коли что… так тебе всю жизнь расхлебывать. Поняла?

Несмотря на то что я ничего не поняла, я все-таки кивнула. Тогда Галина Викторовна перекрестила меня напоследок и, распрощавшись, бодро зашагала по дороге в сторону невидимой мне остановки.

Я уже развернулась с мыслями занять свой пост, как тут подумала, что мне не мешало бы пообщаться с охранником, и пошла налево, к его будке.

Мужчина удивленно воззрился на меня через маленькое окошко.

– Можно с вами переговорить? – мило улыбнувшись, проворковала я.

– Вы же временно Галину Викторовну замещаете? – поразил меня своей осведомленностью человек средних лет и кинулся открывать мне дверь.

На маленьком столе дымилась чашка и скучал брошенный ради меня надкушенный бутерброд. Пространства было мало для двоих, и я посчитала хорошим знаком, что меня впустили. Сесть, правда, было некуда, ну что же, можно и постоять.

– Скажите, вы ведь…

– Борис, – перебил охранник, назвавшись, и густо покраснел. Даже его неровные усы немного покраснели, став какими-то рыжими. В принципе, его волосы были каштановыми в рыжину, так что оттенок усов, наверно, был таким изначально, я просто не сразу заметила.

– Да, Борис, – невозмутимо продолжила я, – скажите, пожалуйста, вы на ночь остаетесь здесь?

– Конечно! Вахтеры отвечают за территорию самого дворца, а я, значитца, за прилегающую. Тут еще, если вы успели заметить, пара одноэтажных строений. Склады какие-то, которые постоянно заперты, и что там хранится – никому не ведомо. Но охранять нужно. Вдруг кто проникнет за забор и окно выбьет. А мне отвечай!

– Понятно. Скажите, пожалуйста, вы ночами ничего подозрительного не замечали?

– Да как же… – Бориса всего аж передернуло. – Место-то нехорошее…

– То есть?

Охранник понизил голос.

– Призраки тут ходят… Вы чайку не желаете?

– Что? – удивилась я быстрой смене темы. – Нет, спасибо, только что пила. И вы так спокойно об этом говорите. Вы что, сами их видели?

– Нет, но… Ночами стараюсь из будки не выходить. А вот сменщик мой – тот клялся, что видел. И тот, что до меня здесь работал – тоже. Вот так. Хошь верь – хошь нет. Только я в темное время суток отсюда – ни ногой.

– Как же вы охранять-то территорию планируете? Не выходя?

Было заметно, что Бориса немного задели мои слова. Тем не менее он кивнул на маленький белый телевизор с черно-белой картинкой.

– А мне и отсюдова все видать!

Я пригляделась и поняла, что это камера слежения. Оказывается, таковая здесь имеет место. Но под ее обзор попадает только стоянка перед главными воротами.

– А проникнуть на территорию как-то иначе можно? В смысле не через эти ворота? – глядя в экран, поинтересовалась я.