Страница 45 из 51
Когда Джекаби закончил диктовку и вышел из комнаты, я написала второе письмо. В нем значилось: «Верните, пожалуйста, камертон Джекаби. Он становится совершенно невыносим». Именно его я и отправила с утренней почтой.
Курьер пришел тем же вечером.
Джекаби приятно удивился, что письмо достигло своей цели.
– Неужто в их участке есть хоть кто-то с мозгами? – пробормотал он. – Я-то думал, эти олухи и читать письмо не станут, но вы только поглядите…
Он протянул мне записку, вытаскивая камертон из пакета. Дежурный по участку написал всего три слова. Прочитав их, я улыбнулась. «Прекрасно вас понимаю».
Книга 1.2
Карта
Катрине, которая всегда находит самые лучшие приключения
Карта
Утро
Я-то полагала, что мой работодатель забудет. Точнее, надеялась. Упорство Джекаби, поставившего себе какую-то цель, слегка пугает, и я отдала бы что угодно, лишь бы этот день не был отмечен ничем особенным. Спускаясь по винтовой лестнице к источнику уже столь привычного для завтрака запаха горелого хлеба, пережаренного бекона и подпаленных волос, я позволила себе немного помечтать о том, что мое желание все-таки сбудется.
Джекаби, казалось, не заметил, как я вошла. Он суетился в обычной своей манере, заглядывая в банки и принюхиваясь к их содержимому, прежде чем добавить его в какую-то комковатую массу, отдаленно походившую на тесто для блинов. Мне было бы куда спокойнее наблюдать за кулинарными экспериментами Джекаби, если бы кухня не служила ему заодно и лабораторией, где хранилось вдоволь кислот, взрывчатых веществ и сушеных или заспиртованных останков животных с непроизносимыми названиями.
Я уселась за стол напротив моего работодателя.
– Доброе утро, сэр.
– Какой очевидный факт, – ответил он не оборачиваясь.
Не то чтобы Джекаби был грубым, нет. Несмотря на то что ему была свойственна полная бестактность, в моем работодателе присутствовала удивительная искренность.
– Я думал, вы, мисс Рук, уже вышли из того возраста, когда впечатляет сам факт того, что солнце ежедневно встает на востоке. Вы способны на более глубокие наблюдения.
Временами Джекаби все-таки бывал груб.
– Хорошо спали? – спросила я, втайне радуясь его высокомерному тону.
По крайней мере, поведение Джекаби говорило о самом обычном утре, точнее, о таком, которое можно назвать обычным для дома детектива по паранормальным явлениям.
А потом он повернулся, и я увидела на нем нечто вроде патронташа.
Его грудь пересекал толстый кожаный ремень с восемью сквозными кармашками, в которые были вставлены трубки, по размерам превосходившие любые патроны, что мне доводилось видеть. Каждая трубка была обернута блестящей бумагой ярких цветов, торчавшей с обеих сторон кармашка. Я бы предпочла увидеть на их месте пули.
– Только не говорите, что это… – я нервно сглотнула, – праздничные хлопушки…
– Как вам будет угодно. Это не праздничные хлопушки, – широко улыбнулся Джекаби. – С днем рождения!
Я едва не свалилась со стула.
– Вы понимаете, что вы, взрослый человек, напялили на себя какие-то детские игрушки? – поинтересовалась я, и, чтобы не встречаться с ним взглядом, стала искать на подносе что-нибудь относительно съедобное, пока не нашла кусок бекона, чуть менее обугленный, чем остальные. – Я совершенно точно помню, как просила вас не устраивать суматохи.
– Никакой суматохи. И вы сами скоро увидите, что это гораздо лучше обыкновенных праздничных хлопушек.
Он помешал жидкое тесто деревянной ложкой, заталкивая ею поднимавшиеся на поверхность комки обратно вглубь.
– Ах, вот как, это необыкновенные хлопушки. Почему-то это нисколько меня не удивляет. Как и не успокаивает. Разве в этом доме найдется хоть что-то обыкновенное?
– Конечно. Я позволяю Дугласу вести самую обыкновенную картотеку, – возразил Джекаби. – Кажется, в хронологическом порядке. Или в алфавитном. В любом случае что-то в равной степени скучное. По-моему, даже на самых обыкновенных бумажных карточках. Очень банально.
– Да, но Дуглас утка, а это, я считаю, служит противовесом всей имеющейся банальности.
– Но так было не всегда, – парировал Джекаби. – Однако вы правы. Я не люблю иметь дело с чем-то слишком нормальным. Всегда полезно держать ум открытым и расширять свои горизонты. Особенно в праздничный период ритуального перехода, правда?
Он приподнял брови и ухмыльнулся, продолжая помешивать тесто ложкой, пока оно не затвердело настолько, что отказывалось шевелиться. Его серые, как грозовая туча, глаза блеснули, а брови дернулись, словно хвостики щенков, только что увидевших хозяина.
– Не понимаю, о каком ритуальном переходе вы говорите, но, как я уже сказала, я предпочла бы вообще ничего не праздновать.
Джекаби смотрел на меня какое-то время, после чего решительно поставил кастрюлю с тестом, ложкой и всем остальным в раковину.
– Пора прогуляться до рынка.
Я с подозрением уставилась на него.
– Просто до рынка? – переспросила я, не веря в такую резкую перемену настроения. – Вам захотелось пойти за продуктами?
– Конечно. Заодно можем заглянуть к кое-каким торговцам, если вы не против.
Он уже натягивал свою нелепую вязаную шапочку на непокорные волосы и перекидывал через шею совершенно не подходящий к этой шапочке шарф. Затем Джекаби сорвал с потрепанного манекена в углу не по размеру просторное пальто-пыльник и сумку. Ну, теперь хотя бы патронташ с хлопушками был чем-то прикрыт.
– Вы что, так и будете ходить весь день с этими штуками? – спросила я, надевая свое длинное шерстяное пальто.
Он посмотрел вниз с таким видом, будто уже и забыл о существовании хлопушек.
– Ну, не со всеми.
Вынув самую верхнюю, ярко-красную трубку, он протянул ее мне.
– Ну же, мисс Рук, – обратился Джекаби ко мне с очередной подозрительной улыбкой. – Не каждый день вы отмечаете успешный оборот вокруг Солнца.
– И слава богу, – ответила я. – Ладно, но только одна. А потом мы пойдем на рынок. Обещаете?
– Так и планировалось. А теперь, покрепче держите за свой край, а я буду держать свой.
– Думаю, одна маленькая хлопушка – это еще не конец света. – Я надела свою шерстяную шляпу и потянула за праздничную хлопушку. – Три, два…
Мы потянули на счет «один», и со слабым треском свет вокруг нас померк.
Зандермахт
Ощущение чем-то походило на то, будто бежишь в обратном направлении по вагону движущегося поезда и спрыгиваешь на рельсы. Весь мир, частью которого мы были, схлопнулся позади нас, а новый врезался нам прямо под ноги.
Я не устояла на месте и повалилась на спину. Меня до боли ослепил яркий солнечный свет, льющийся сверху, где раньше находился потолок, но тут же меня накрыла тень. Это был Джекаби, взирающий на меня с улыбкой и выражением лица, должным обозначать ободрение.
– Калибровка относительно уровня земли порой преподносит сюрпризы. Вы целы?
Я ухватилась за его протянутую руку и встала на ноги.
– Хлопушка, говорите?
– Я же сказал, что она не обыкновенная.
Желудок мой постепенно успокаивался.
– Да. Но вы также говорили, что нам предстоит всего лишь поход на рынок.
– Так и есть!
Он с энтузиазмом развернулся и театрально махнул рукой по направлению к старым ржавым чугунным воротам под простой каменной аркой, за которой виднелся участок земли, заросший сухими сорняками.
– Похоже, мы оказались не в том месте.
– Глаза могут лгать.
Джекаби провел пальцем по верхней части створок, словно искал какой-то потайной шов.
– Я бы перенес нас непосредственно внутрь, но рекорпорация на территории рынка строго запрещена. А теперь стоит вспомнить, как открывается этот барьер. Обычно самые простые вещи оказываются самыми хитрыми.
Он склонил голову немного набок, вглядываясь в несовершенные металлические прутья и принюхиваясь к петлям.