Попутчики

Слова набатом ударили по ушам, отдались в груди, холодом пробежали по позвоночнику.

«…здесь есть место лишь твоей правде и твоим ошибкам…»

Если бы он пришёл раньше… Может быть, его не было бы на том чёртовом мосту… А если бы не тянул так долго, то и бал прошёл бы иначе… И тогда…

Гулкие мысли выстраивались в путаные логические цепочки.

И тогда он не встретил бы Мэй… И она не была бы так расстроена… И не оказалась бы в лесу… И…

— Э-эй, куда поплыл? — Джин мягко обхватила его за плечи. — А ну посмотри на меня.

Крис моргнул, отгоняя оглушительный ужас.

— Тебе нужно в палату. Подожди, я привезу коляску.

Она отстранилась, но сделать шаг не успела.

— Я увёз её в эту глушь, — сформулировал Крис то, что необходимо было сказать — иначе слова прожгли бы ему горло.

Джин замерла. Хлестнула его резким, почти злым взглядом.

— Ты спас ей жизнь. — Слова воздвиглись утёсом на пути смертоносной волны. — Если бы тебя не было рядом, сейчас она лежала бы в морге. Не смей себя обвинять.

Крис осторожно кивнул.

Волна разбилась о камни.

* * *

Больше всего Джин тревожила его покорность. Крис был напуган, подавлен и абсолютно послушен. Он не пытался улыбаться, не рвался домой, не выказывал привычной бравады и почти всё время молчал. Но браслеты на его руках то и дело искрили, обозначая всплески магии, а значит — эмоций.

— Тебе нельзя колдовать, — напомнила Джин, открывая дверь палаты. — Мы не просто так поставили блоки. Твоё поле всё ещё неадекватно распределяет поток силы извне, так что даже простейшая магия может вызвать перегрузку.

Крис присел на кровать, и Джин принялась активировать медицинские амулеты у изголовья.

— Блокаторы ограничивают твой доступ к энергии, но не могут перекрыть его полностью. Тактильная чувствительность создаёт слишком много связей, и всегда остаётся какая-нибудь лазейка. Так что тебе придётся самому быть осторожным. Не пытайся колдовать. Пожалуйста.

Браслеты снова вспыхнули, и пациент напряжённо сжал кулаки.

— Ты злишься? — спросила Джин.

— Скорее всего нет, — бесцветно проговорил Крис. — И я не пытаюсь колдовать.

Она вздохнула, устанавливая капельницу.

Значит, всё-таки спонтанная магия. То, что Крис не чувствует поле, не мешает полю откликаться на внешние воздействия и реагировать на них без участия сознания. А химический блокатор не позволяет сенсорику контролировать движения энергии и, соответственно, собственные действия, как он делал это практически всю сознательную жизнь. Джин наконец-то поняла, почему Крис боялся лечения. Учитывая традиционные методы работы с нарушениями энергетической резистентности, у него были на это все основания. А вот оснований скрывать свои опасения от «личного доктора» у него не было. По крайней мере, она на это надеялась. И сейчас чувствовала невольную досаду. Впрочем, обидеться можно будет и позднее. Для начала нужно хотя бы на время отрезать Крису доступ к магии. И сделать это прежде, чем его возбуждённое поле усугубит проблему. И, раз амулеты действуют недостаточно эффективно, выход остаётся один.

— Я заблокирую тебе сенсорные каналы, — сказала Джин, и безучастность пациента пошла трещинами. — Временно, конечно. На несколько часов. Будет неприятно, но сейчас очень важно ограничить взаимодействие твоего поля с энергосферой.

— Ты можешь отменить действие блокатора? — севшим вдруг голосом спросил Крис. — Чтобы я снова мог чувствовать. Тогда я сам справлюсь.

— Могу. Но тебе нужно отдохнуть. Не желательно, а необходимо. Ты вымотан и едва держишься на ногах. Об эмоциональном состоянии я даже говорить не буду. Я не хочу рисковать, Крис. Не бойся. Я буду очень осторожна. А теперь встань, пожалуйста. Мне нужно тебя видеть.

Он послушно поднялся, напряжённо выпрямился под её изучающим взглядом. Джин отошла на несколько шагов. Задумчиво прикусила губу. Вернулась. Обвила силой его лодыжки и запястья, осторожно стягивая линии поля к бёдрам и плечам. Приложила ладонь к его груди, чувствуя, как колотится сердце. Пальцами другой руки провела вдоль позвоночника — от затылка к пояснице. Пациент слепо смотрел куда-то в угол палаты.

— Сейчас будет больно, — предупредила Джин и резко сжала кулаки, затягивая подготовленные энергетические узлы.

Крис очень хотел стерпеть, но глухой протяжный стон всё же прорвался через стиснутые зубы. На спине и висках заблестели капли пота. Дыхание сделалось частым и поверхностным. Пальцы зашарили в воздухе в поисках опоры. Джин подставила плечо, удерживая пациента от падения. Опираясь на её руку, Крис тяжело опустился на кровать.

— Вот так, — прошептала врач, помогая ему лечь. — Уже всё. Дальше будет легче. Просто дыши, хорошо? Сосредоточься на дыхании. Закрой глаза. — Она говорила тихо и размеренно, словно пыталась его убаюкать, и, подчиняясь голосу, его дыхание становилось глубже и спокойнее. — Слабость — это нормально. Ещё какое-то время тебе будет трудно шевелиться. Не пытайся. Постарайся расслабиться. — Она проверила показания приборов, всмотрелась в поле пациента, убедилась, что нервные окончания не потеряли чувствительность, и только после этого осторожно поставила капельницу, закрепила контролирующие и ограничительные амулеты. — Страх — это тоже нормально. Состояние твоего поля неестественно, мозг посылает сигнал тревоги, гормоны бунтуют, телу кажется, что поле повреждено и умирает, хотя на самом деле это не так. Это химия. С ней трудно справиться, но это скоро пройдёт. Просто знай, что ты в безопасности. Что бы сейчас ни произошло, тебе не нужно об этом беспокоиться. Я рядом, и это моя забота. Я побуду здесь, пока ты не уснёшь.

— А если я не усну? — тихо спросил Крис, и Джин мягко улыбнулась.

— Уснёшь. И очень скоро.

Судя по короткому взгляду, брошенному на капельницу, о причинах её уверенности он догадался сразу. И, похоже, остался ими недоволен.

— Тебе нужно поспать, — сказала Джин. — Никуда не бежать, не нервничать, не пытаться решать какие-то проблемы. Просто поспать.

Возможно, он хотел возразить. По крайней мере, взгляд, до этого равнодушный, вдруг сделался твёрдым и сосредоточенным. Однако вместо того, чтобы затевать бессмысленный спор, Крис попросил:

— Не говори родителям, что я здесь, ладно? И Тине. Не хочу, чтобы они прибегали и беспокоились. — Он зевнул, судорожно втянув стерильный больничный воздух. — Ты же говоришь, что я в безопасности, да? Не надо лишних… лишней… суеты…

— В безопасности, — подтвердила Джин. — Теперь — да. Я никому не скажу, что ты здесь. — Она почти видела, как сон обволакивает Криса, привлечённый её ровным голосом. — Отдыхай. Ты проспишь около восьми часов, а когда проснёшься, будешь снова чувствовать поле.

— Рэду… позвони… — Крис попытался приподняться на кровати, не смог, но продолжил говорить, упрямо борясь со сном. — Надо сказать… что меня… не будет… — Он облизнул губы, нахмурился. — Это… важно. Он знает, что…

— Позвоню, — пообещала Джин, касаясь его руки успокаивающим жестом. — Спи, неугомонный.

Она хотела встать, но Крис вздрогнул, попытался удержать её руку. Слабые пальцы соскользнули с запястья.

— Ты не уйдёшь? — сонно прошептал он. — Ты же… Кроме тебя… Я… Не смогу…

Сознание его спуталось окончательно, но взгляд всё ещё пытался сфокусироваться на лице Джин.

— Я не уйду, пока ей что-то угрожает, — сказала колдунья, наклонившись к пациенту. Мягко провела рукой по спутанным тёмным волосам. — Засыпай. Пока ты спишь, ничего плохого не случится.

Крис наконец-то расслабился, закрыл глаза, поддаваясь действию лекарства. Джин вздохнула. Поднялась с кровати, поправила капельницу, ещё раз окинула пациента внимательным взглядом.

Сон разгладил вертикальные складки на его лбу, и лицо сделалось мягким и спокойным. Крис дышал ровно и легко, и даже поле не казалось сейчас болезненно ломким. Словно последние услышанные слова были каким-то лечебным заклинанием.